На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов Страница 41

Конечно, слаб человек, а ситуации бывают очень тяжелые. Вы можете придти к отцу и сказать: «Папа, ты знаешь, я ни когда ни о чем не прошу, но на сей раз мне не обойтись без твоей помощи». Отец с пониманием к этому отнесется и обязательно поможет. Ведь он же знает, что ваше отношение к нему строится вовсе не на возможности получить помощь. Тем приятнее помочь.

Но когда мы распределяем между святыми сферы влияния с точным указанием, у кого что можно выпросить, это нечто уже совсем несусветное. Знаете, что самое страшное в этой схеме? В ней нет Бога. Конечно, люди, у которых на каждый случай свой святой, верят в Бога, но Он уходит куда-то на периферию их сознания. Если все земные нужды распределены между «участковыми» святыми, то Бог уже не очень-то и нужен.

Представим ту же ситуацию с богатым отцом. Иной сынишка быстро понимает, что каждый раз к самому отцу обращаться и смысла нет. У папы очень много подчиненных и друзей. Среди них есть и врачи, и адвокаты, и банкиры, и политики. Каждый силен в чем-то своем, вот к ним и надо обращаться. Из уважения к отцу ни кто из них не откажет. И вот как-нибудь отец говорит сынишке: «Что-то ты совсем про меня забыл». А сынишка отвечает: «Так я, папа, через твоих людей все решаю, что я буду каждый раз тебя тревожить по пустякам?» Отец горько улыбается: «Если я нужен тебе только для того, чтобы что-то решить, тогда, конечно, ты прав».

Еще один расхожий пример. У каждого богатого человека возникает вопрос относительно своей жены: «Она любит меня или мои деньги?» И всем ведь понятно, что это очень стыдно, когда женщина хранит верность мужу, а то и притворяется, только ради денег. Но почему же нам не стыдно точно так же относиться к Богу? Мы с Богом только потому что у Него неограниченные возможности? А если Он не будет выполнять все наши капризы, мы уйдем от Него? А ведь, порою, и уходят. «Боже, я так Тебя просил, и Ты ведь мог помочь, но не захотел». Но ведь это же просто какая-то религиозная проституция: «Я буду делать вид, что я Тебя люблю, а Ты мне будешь давать то, что я у Тебя прошу».

А если муж не дает жене денег? Ну она, наверное, может действовать через управляющего мужа, или через бухгалтера, или через начальника охраны. Муж этим людям доверяет и через них все можно получить.

Мне кажется, святым очень горько от такого нашего отношения к ним. Святые при жизни очень любили Бога, в этом и есть святость. Ради любви к Богу они, порою, отказывались от всех мирских благ, а мы у них эти блага пытаемся выклянчивать. Порою, мы вообще забываем, что ни кто из святых не в силах нам помочь. Помочь может только Бог. Святые, к которым обращены наши молитвы, могут лишь в свою очередь умолять Бога помочь нам. Они могут это сделать из любви к нам. А Бог – не формалист, у Него, вопреки пошлому суждению, нет канцелярии, и Он не распределял между святыми обязанностей. Это сделали мы, а Он примет молитву любого святого по любому вопросу. Из любви. Но даст просимое лишь в том случае, если это будет нам полезно, а не тогда, когда мы правильно выбрали ходатая в соответствии с утвержденным списком.

Молиться не только Богу, но и святым – хорошо. Это угодно Богу. Это связывает нас незримыми нитями любви с теми кто уже на Небесах. Но, когда мы формализуем свои отношения со святыми, из них уходит самое главное- любовь. Остается одна технология – если помолился кому надо – получил результат, а если не тому, кому надо – результата не жди. Это технологичность магии. Религия тут вообще не причем.

А не таким же точно технологизмом порою начинает отдавать от нашего отношения к иконам? Вот, говорят, что об исцелении от недуга пьянства надо молиться иконе Пресвятой Богородицы «Неупиваемая чаша». Вовсе не хочу иронизировать над теми, кто так поступает. Вполне возможно, многим помогает. И все же давайте наконец задумаемся: кто или что помогает? Богородица или икона? Если помогает Богородица, то ей можно молиться перед любой ее иконой, да и без иконы можно. А если вы считаете, что помогает именно эта конкретная икона, то вы уже идолопоклонники, потому что возлагаете надежды на помощь некого чтимого предмета, а не на помощь Господа и Его Пречистой Матери. Конечно, большинство осознает, что молиться следует не иконе, а Богоматери, то есть не иконе, а перед иконой. Но почему именно перед этой иконой? Если молиться перед другой, то не поможет? Вот так понемногу технологизм и формализм магического сознания вытесняют сознание религиозное, православное.

Откровенно говоря, даже словосочетание «чудотворная икона», если его понимать буквально, уже отражает сознание магическое. Чудотворная икона – икона, творящая чудеса. Но икона не творит и не может творить чудес. Чудеса творит тот, кто изображен на иконе. Но вы попробуйте сказать нашей пастве, что нельзя называть иконы чудотворными, и раскол вам гарантирован. Расколы случались и по гораздо меньшим поводам. Что же остается? Очевидно, объяснять, что это не надо понимать слишком буквально, что чудеса на самом деле творит Господь и по Его воле – святые, но не иконы, на которых они изображены. Иконы мы чтим из любви к тем, кто на них изображен, но не придаем им ни какой самостоятельной силы, уж тем более не должны распределять между ними функции, как между идолами – эта помогает от этого, а эта – от этого.

Однажды одна любвеобильная мамаша показала мне две иконы и сказала: «Вот эта хранит моего старшего сына, а вот эта – младшего». Это уже чистое идолопоклонство, не имеющее ни чего общего с православным почитанием икон. И надо признать, что это идолопоклонство имеет источником некоторые особенности традиционного мышления православных. Если наше сознание сдвинулось на шаг от истины, то мы вроде бы пока еще остаемся в истине, но не извольте сомневаться – рядом всегда найдутся люди, которые продолжат наше движение и остановятся только в заблуждении.

В нашем случае истина – это догмат иконопочитания. Суть его в том, что в зримом образе мы чтим незримый первообраз. Этот догмат, как и