Джеймс Кунстлер - Что нас ждет, когда закончится нефть, изменится климат, и разразятся другие катастрофы Страница 42

Уотергейтский скандал[46] на какое-то время отвлек американский народ от важного перехода к глобальным экономическим отношениям. После того как ОПЕК наложила запрет на поставку нефти в США, Америка потеряла контроль над установлением цены на нефть. Такое фиаско сильно подкосило Соединенные Штаты. Страну захлестнула инфляция, поднялись процентные ставки по кредитам, люди теряли работу, была парализована производственная деятельность. Автомобильная промышленность пришла в упадок. За ней последовали и другие отрасли, включая сталелитейную, текстильную и электронную промышленность.

Через некоторое время ситуация на мировом рынке нефти стала налаживаться. Во-первых, Кэмп-Дэвидское соглашение между Израилем и Египтом приглушило вражду между исламским миром и Западом, за исключением ситуации в Иране. Это позволило Саудовской Аравии оптимизировать расходы ОПЕК и увеличить государственные доходы. Во-вторых, — и, возможно, это более важная причина — началась разработка нефтегазоносного бассейна северного склона Аляски, нефтяных месторождений Северного моря и глубинных водоемов. Благодаря этим месторождениям — последним в нефтяной эпохе — в 1980-х и 1990-х годах появился избыток нефти.

И американцы расслабились. Они уже забыли о нефтяном кризисе 1973 года. У них снова было достаточно нефти, цена на которую постоянно падала, пока в 2000 году не достигла $10 за баррель. В самом начале периода переизбытка нефти в Великобритании и США к власти пришли Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. Именно тогда установился ряд экономических отношений, которые можно было бы назвать «глобализмом». Это была не столько новая идея, сколько логичный и неизбежный результат деятельности систем, возникших в результате возобновленного потребления огромного количества энергии. Максимальная краткосрочная прибыль и никакой заботы о будущих поколениях — вот сущность глобализма. И главный источник возникновения энтропии.

Последняя фиеста

В Америке глобализм означал ускоренное разрушение основы государственного производства и его перенос в другие страны, где труд был невероятно дешевым, а природоохранное законодательство не работало. Также глобализм означал расширение «сервисной экономики», или, точнее, мифа о сервисной экономике, замещающей индустриальную экономику. Я неслучайно использую слово «миф». Ситуация была чрезвычайно нелепая. Она напоминала старую шутку о процветавшей деревне, в которой все жители были заняты тем, что стирали вещи друг друга. На самом деле в сервисной экономике создавалось намного меньше действительно ценных вещей. Это было другое временное и многогранное проявление гигантской энтропии, появившейся вследствие использования дешевого природного топлива.

Однако это был не единственный миф. Существовал еще один, который назывался «цифровая экономика». В начале 1980-х годов в массовом порядке стали появляться компьютеры, а к середине 1990-х годов персональный компьютер начал «информационную революцию». Компьютеры очень сильно изменили способ ведения бизнеса. С одной стороны, они значительно повышали уровень производства, но с другой стороны, огромное количество людей теряло работу. Человека заменял компьютер.

Или взять процесс общения между различными компаниями и людьми. Большинство компаний, правительственные ведомства и школы компьютеризировали свои телефонные аппараты. Множество людей, работавших диспетчерами, были уволены за ненадобностью. В результате практически исчез контакт с живым человеком.

Сегодня люди вынуждены тратить невероятное количество времени, прослушивая в ожидании соединения инструкции к дальнейшим действиям либо музыку. Часто такая связь прерывается или заканчивается голосовым сообщением, которое оставляет в состоянии неопределенности. Компьютеризация уничтожила коммуникацию, а не помогла ей. Нельзя отрицать тот факт, что живые люди лучше, чем компьютер. Они постараются найти ответ на вопрос, посоветуют, как лучше поступить. При «общении» с автоинформатором потребителям зачастую не удавалось даже заказать у компаний необходимую продукцию.

Применение компьютеров в бухгалтерском учете, судоходстве, учете товаров и в системе доставки усилило развитие самой компьютерной промышленности. Компьютеры стали использовать везде и всюду. Притом каждые два-три года цифровая инфраструктура обновлялась, делая компьютеры все более мощными. Но за этим скрылось другое проявление энтропии. Компьютеризация способствовала массовым увольнениям и снижению ценности человеческого труда. Компьютеры только содействовали хищным корпорациям в еще более успешном паразитировании за счет дешевой рабочей силы и подавлении местных более мелких компаний. Компьютерные технологии помогли «преобразовать» сложное в простое (один большой гипермаркет вместо 27 мелких магазинов).

В конце 1990-х годов компьютерная революция привела к «интернет-экономике». Некоторые люди поняли, что Интернет — прекрасная возможность заработать деньги. Бизнес, основанный на интернет-технологиях, приносил огромную прибыль. Вскоре инвестиционные банки начали предлагать акции сотен предприятий, многие из которых существовали только на бумаге. Большие объемы финансовых ресурсов привлекались для первоначального публичного предложения акций надуманных фирм, но люди потеряли способность видеть истину. Многие инвесторы либо вообще ничего не знали о компьютерах, либо знали понаслышке. Они видели только невероятный успех «Майкрософт», «Эппл», «Оракл», «Сан Майкросистемс» и им подобных компаний. Потенциальные инвесторы даже пользовались такими интернет-технологиями, как Google и eBay. Они предположили, что яркие молодые личности в стильных черных костюмах и очках будут следующими Биллами Гейтсами или Ларри Эллисонами. Сотни таких предприятий были капитализированы и доведены до максимального уровня производства, а многие из них потерпели неудачу. Из-за избыточных капиталовложений начались проблемы. Снова сократились доходы. Энтропия выразилась в форме массового заблуждения по поводу процветания экономики. Рынок акций, особенно техническая отрасль, сильно упал.

Разваливающаяся экономика и легкие деньги

В течение 1980-х и 1990-х годов Америка переживала период коммодитизации,[47] роскоши, ослабления популярности городов, расширения пригородных районов и в связи с этим надругательства над природой. Все силы и деньги были направлены на расширение пригородов. Ничего не было важнее строительства загородных домов, заключения сделок об ипотеке, продажи огромного количества автомобилей, необходимых жителям пригородов, асфальтирования дорог, строительства магистралей со всей торговой инфраструктурой и огромных поставок очень дешевых товаров, сделанных в Китае.

Процесс развития пригородов привел к разрушению сельского ландшафта, ослаблению статуса города, распространению психологической депрессии, маниакальной потребности в веселье и эпидемии ожирения. Американское общество не задумывалось об экономике пригородов. Оно принимали ее как нечто должное, как логический результат надежд и грез. Американцы упорно игнорировали очевидное: у пригородов нет будущего.

Такого не было до кризиса 1970-х годов, когда финансовый сектор превратился из приложения к промышленной экономике в лидирующую «отрасль», по своему развивая экономику. Среди искажений и нарушений, вызванных стагфляцией[48] экономики, наблюдался подъем корпоративного каннибализма в форме «творческих» слияний и поглощений, зачастую с целью последующей продажи компании или полного ее уничтожения. Процветали «корпоративные пираты». Безусловно, многие сферы бизнеса нельзя легко захватить, если только вся производственная отрасль не подвержена каким-либо колебаниям из-за ряда проблем — например устаревшего оборудования на заводах, непрофессионального руководства или плохого контроля качества. Но к середине 1990-х годов стало очевидно, что американская промышленность начала проявлять признаки упадка.

Банковское дело также претерпевало радикальные изменения и консолидацию, которые последовали за кризисом после того, как Америке объявили эмбарго на поставку нефти в 1973 году, а Иран повысил цены на нефть в 1979-м. Мелкие банки выдавали слишком много кредитов, вследствие чего потеряли свою финансовую устойчивость и были поглощены крупными банками. Займов выдавалось так много, что банкиры не успевали знакомиться с предприятиями, которым эти займы выдавали. Пригороды разрастались. Но человеческое сознание отказывалось принимать реальность. Людей не заботило, что красивый сельский пейзаж уничтожается строительством огромных особняков и асфальтированием дорог. Они не хотели понимать, что это ведет к краху.