Вячеслав Разинкин - Цветная масть - элита преступного мира Страница 42

Как показывают наблюдения, воровские «сходки» в местах лишения свободы проводятся, как правило, в межреспубликанских, межобластных больницах для осужденных и заключенных под стражу. Кто-то этапируется в межобластную больницу исправительных учреждений по болезни. Другие, не имея на то объективных медицинских показаний, симулируют то или иное заболевание. Иные подкупают либо шантажируют врачей, в основном угрожая расправой над должностным лицом или его родственниками. И вот однажды в тюремной больнице оказывается одновременно пять, семь, а то и десять-пятнадцать "воров в законе", как раз и составляющих нужный кворум для «сходки». После проведения сборища, которое проходит тихо, без суеты, «воры» обязательно пишут "ксиву на общак", где излагаются решенные проблемы и рекомендации «братве», "честным арестантам" и "бродягам"."… Арестанты, живите дружно, помните — единство воровского люда неделимо, в этом наша сила…", — указывается в одном из подобных «воровских» посланий.

В последние годы оперативные работники иногда отслеживают криминальные сборища в тюрьмах и следственных изоляторах, чего не было раньше или встречалось, но крайне редко. По нашему мнению, это определяется комплексом причин и условий: активизацией и изощренностью действий особо опасных лидеров (например, проникновение в специальное учреждение под прикрытием представителей коммерческих структур, обеспечивающих осужденных и арестованных работой), ростом коррумпированности сотрудников системы исполнения наказаний, недостаточным финансированием этих учреждений и некоторыми другими факторами.

Начиная с февраля 1994 года "вор в законе" Сибиряк и лидеры «солнцевского» преступного сообщества, используя коррумпированные связи среди сотрудников СИЗО-2 (Бутырская тюрьма) Москвы, систематически, в ночное время, проникали на территорию следственного изолятора и устраивали сходки, в которых участвовали "воры в законе" Шакро Старый и Резо Тбилисский, а также другие лидеры и авторитеты, находившиеся под стражей. После осуществления проверки и получения новых, детализирующих сведений, оперативными работниками регионального управления по организованной преступности Москвы и Главного управления исполнения наказания МВД России было принято решение пресечь преступные действия уголовных авторитетов.

21 мая 1994 года в 0 часов 50 минут, оперативная группа, в составе который были сотрудники специального отряда быстрого реагирования (СОБРа), проникла в следственный изолятор, где обнаружила и задержала Сибиряка и его сообщников. У преступников были изъяты огнестрельное оружие, наркотики, спиртные напитки и большое количество денег. Задержаны шесть уголовников и шесть сотрудников следственного изолятора. Их арестовали и поместили в СИЗО «Лефортово» и "Матросская тишина".

Нередко "воры в законе" умело оперируют своим влиянием на осужденных и гарантируют нужный правопорядок в исправительном учреждении, если им будут предоставлены определенные льготы и поблажки в режиме отбывания наказания. Обычно они обещают упреждение групповых эксцессов со стороны осужденных и заключенных под стражу, например, отказов от работы или приема пищи, выполнение плана выработки, обеспечение дефицитными материалами, предметами первой необходимости, продуктами по льготным ценам, как осужденных, так и сотрудников учреждения, а также решение некоторых других проблем, возникающих в ходе функционирования учреждения. На первый взгляд, это можно назвать благородным порывом. Но если проследить динамику последующих событий, то не вызовет сомнения, что такое поведение «вора» является обыкновенной уловкой, позволяющей лидерам создавать реальные условия для проведения криминальных сборищ и достижения других преступных целей.

Тем не менее отдельные сотрудники тюремной системы попадаются на эту уловку. В 1992 году «законник» по кличке Боец, отбывая наказание в Тулунской тюрьме, вовлек в сферу своих преступных интересов начальника этого учреждения, подполковника внутренней службы П.Ф. Оноприенко. При этом он использовал примерно те же аргументы, о которых только что говорилось. Наряду с поблажками в соблюдении режима «вор» получил ключ от локальных и проходных тюремных помещений якобы для наведения должного порядка, что давало ему возможность беспрепятственно ходить по учреждению, открывать двери камер и, если это было ему нужно, выводить осужденных в другие помещения. Все это способствовало встречам преступников и, следовательно, проведению воровских «сходок» местного уровня и дезорганизовывало деятельность учреждения.

В такой обстановке повседневных нарушений режима содержания осужденных и беспредела со стороны контролерского состава Бойцу удалось убедить тюремное начальство разрешить ему провести непосредственно в тюрьме небольшое семейное торжество — свадьбу с «любимой» женщиной. Роль невесты выполнила одна из проституток Иркутска, с которой первую брачную ночь Боец провел в кабинете начальника оперативного отдела тюрьмы. Под прикрытием свадьбы "вор в законе", конечно, организовал проникновение в исправительное учреждение на "семейное торжество" таких же, как и он, авторитетов, и провел межрегиональную сходку.

Осуществление воровских сборищ в условиях изоляции от общества — весомый аргумент в пропаганде преступных обычаев и традиций так называемого всесилия "воров в законе". Наиболее важные вопросы, принимаемые на таких сходках, как правило, излагаются в "ксивах на общак" и направляются затем по регионам России, тюрьмам и некоторым другим исправительным учреждениям.

Из документов МВД: В 1989–1992 годах, согласно сведениям подразделений по борьбе с организованной преступностью, было проведено 26 "воровских "сходок. В 1993 году их осуществлено около 100, в 1994 году — не менее 413, в них участвовало примерно 6656 человек, в том числе около 1210 уголовных авторитетов, среди них более 232 "воров в законе". Тенденция роста сборищ продолжилась и в последующем…

Анализ динамики проведения «сходок» указывает на резкое их увеличение, что в свою очередь дает основание сделать вывод об усилении негативных социальных процессов во всех городах и весях России, консолидации и сплочении преступного мира. Если до 1993 года на «сходках» разрешались в основном вопросы, не выходящие за сферу жизнедеятельности "воровского сообщества", то в течение двух последних лет на сборищах, как правило, обсуждаются проблемы, носящие уголовно-политическую окраску, например, «воровские» рекомендации по борьбе с этническими преступными группировками за сферы влияния в определенных отраслях экономики и финансов, организация противодействия администрации мест лишения свободы, вопросы приватизации государственной собственности в некоторых регионах России.

Так, «сходки», проходившие в 1993–1995 годах на юге России, носили почти легальный характер. После криминальных сборищ «воры», ни от кого не таясь, закатывали в ресторанах банкеты и званые ужины на десятки миллионов рублей с приглашением на них хозяйственников, представителей властных и правоохранительных структур. Ничего не изменилось и в 1996 году. Можно констатировать, что помощь в организации подобных мероприятий, в которой не последнюю роль играют местные органы исполнительной и представительной власти, ни что иное, как широкомасштабная пропаганда "воровского движения", агитация за «законников» как за «деловых» людей, так сказать, "воров с человеческим лицом".

В свое время первыми руководителями правительства демократической России были реабилитированы матерые расхитители, дельцы теневой экономики. Не будем подробно комментировать, к чему это привело, укажем только на последующую значительную криминализацию экономики, финансов и коммерции, особенно непосредственно в регионах Российской Федерации. Поэтому декриминализация "воров в законе" со стороны некоторых представителей исполнительной и представительной власти, а также коммерсантов и хозяйственников еще больше романтизирует образ этих лидеров в глазах населения, и особенно молодежи. Все это является дополнительным условием, способствующим дальнейшему ухудшению жизненных условий граждан (а одним из таких условий, несомненно, является поддержание и укрепление правопорядка) и в конечном итоге — ослаблению генофонда нации.

Распространению негативных обычаев и традиций, укреплению «воровского» сообщества способствует и то, что «воровское» движение вышло на новый, более качественный виток управления. Впервые за несколько последних лет на территории России, в Московском регионе и на юге Федерации, по несколько месяцев каждый год функционирует так называемый "воровской центр", в который входят наиболее авторитетные «воры» не только России, но и Грузии, других государств ближнего и дальнего зарубежья. С полной уверенностью "воровской центр" следует назвать постоянно действующей «сходкой», занимающейся в основном криминальной третейско-консультационной и координирующей деятельностью как в "воровском сообществе", так и в целом в преступном мире России, Грузии, других стран СНГ. Это, несомненно, усиливает преступное сообщество и инициирует дальнейшую криминализацию отдельных слоев населения.