Марк Оуэн - Нелегкий день. Из первых уст об операции «морских котиков» по ликвидации Усамы бен Ладена Страница 42

СН-47, принявший на борт людей из второй команды, уже давно улетел, когда истребители только подлетали к Абботтабаду.

Я увидел, что заправщики отсоединили шланги от нашего вертолета и потащили их ко второму СН-47. Пока они сворачивали и укладывали их, тот уже запустил двигатели. Боевое охранение снялось со своих позиций и поднялось на борт.

Оба вертолета оторвались один за другим от земли и взяли курс на Джелалабад. Огонек на панели уже не мигал. Теперь нам нужно было только благополучно добраться до границы.

Я снова взглянул на часы. Заправка заняла двадцать минут. Я мысленно представлял себе, как за нами гонятся пакистанские истребители. Они не могли не знать, что мы здесь. Оставалось надеяться только на то, что у нас перед ними слишком большая фора по времени.

Впервые с момента поступления сигнала о десятиминутной готовности перед началом операции я снял шлем. Приглаживая рукой потные волосы, я старался выбросить из головы все мысли об истребителях и их ракетах. До Джелалабада нам оставалось еще около сорока пяти минут, и не хотелось все это время сидеть и нервничать. Я был очень благодарен Тому, когда он нашел для нас занятие:

– Давайте еще раз обыщем тело, чтобы убедиться, что ничего не пропустили.

Уолт слез с груди бен Ладена и надел резиновые перчатки. Я расстегнул молнию мешка, и мы раскрыли его. Уолт начал ощупывать тело сначала спереди, а потом по бокам и со спины.

Затем мы проверили карманы штанов, надеясь найти там какие-нибудь записки с номерами телефонов и другой информацией.

Пока Уолт занимался обыском, я заметил, что пилоты тоже пытаются взглянуть на тело. Делая вид, что смотрят в боковые окна по сторонам, они украдкой оборачивались и бросали взгляд назад. Чтобы им было лучше видно, я зажег красный фонарь и осветил лицо бен Ладена.

У ребят загорелись глаза, и они широко заулыбались. Я видел на их лицах гордость за то, что они тоже принимали участие в этой операции. Мы с первого дня тренировались вместе с ними в Северной Каролине. Без них наша миссия никогда не состоялась бы. Они умело обошли все средства пакистанской противовоздушной обороны, и теперь лишь несколько минут отделяли нас от границы. Глядя на их радость, я впервые осознал, что операция была куда масштабнее, чем я мог себе представить.

Уолт ничего не нашел. Он застегнул мешок и вновь уселся на него.

Я закрыл глаза и начал вспоминать все, что произошло. Всего лишь час с небольшим назад я думал, что мы все погибнем при крушении вертолета. Как ни странно, это отложилось в памяти куда ярче, чем то, что в меня стреляли через дверь. Да, я мог погибнуть в перестрелке, но на первом месте все равно было падение вертолета, потому что оно происходило медленнее, и у меня было время подумать. Вспоминая, как стремительно приближалась земля, я вновь ощутил холодок в груди.

В тот момент я не в состоянии был управлять событиями, и это пугало меня больше всего.

Где-то в глубине души появилось чувство, что мы сделали не все, на что были способны. Мы могли бы привезти намного больше разведывательной информации. Остались нетронутыми многие ящики столов и шкафов, осмотрены не все комнаты второго этажа. Обычно мы выполняли эту часть своей работы более тщательно, но в данном случае нам просто не хватило времени. Будучи перфекционистами, мы понимали, что если основная часть операции нам удалась, то сбор информации был далек от совершенства.

Своими самыми большими критиками были мы сами.

От мыслей меня отвлек голос Тома, прозвучавший в наушниках:

– Мы в воздушном пространстве Афганистана.

Позднее я узнал, мы имели такое преимущество во времени, что истребители просто не могли догнать нас.

Спустя пятнадцать минут внизу появилось кольцо огней Джелалабада. Эту картину я видел уже сотни раз, но в данный момент она воспринималась совершенно по-другому. Теперь уже все было позади. Через несколько минут мы благополучно окажемся на земле.

Вертолеты сели рядом с ангаром. Снова были включены прожекторы, создавая световую завесу. На летном поле нас ожидал белый пикап «Toyota Hilux».

Выбравшись из вертолета, я увидел трех армейских рейнджеров, которые должны были забрать у нас тело бен Ладена и доставить его в Баграм.

Возглавлял эту команду сержант, с которым мне уже приходилось работать во время последней командировки. Я улетел домой месяц назад, а он все еще оставался в Афганистане. До операции мы несколько раз виделись с ним в столовой, но он тогда был не в курсе, куда мы направляемся.

Между нами сложились уважительные отношения, но, когда они подошли к вертолету, чтобы забрать тело, мы воспротивились. Это была наша миссия.

– Не трогайте, – остановил их Уолт. – Сами понесем.

Мы проделали долгий путь до Пакистана, чтобы заполучить бен Ладена, и теперь считали своим долгом довести дело до конца.

Взявшись за ручки мешка, мы донесли его до машины и погрузили в кузов. Я запрыгнул наверх и сел на скамейку. Из машины видел, как ребята выгружаются из СН-47, и почувствовал, что с моих плеч упал тяжелый груз. Все вернулись целыми и невредимыми.

Пикап тронулся. Я почувствовал, что сержант взял меня за плечо. Обернувшись, увидел, что он протягивает мне нашивку 75-го полка рейнджеров.

– Для моего сына ты всю жизнь будешь героем, – сказал он. – Поздравляю.

Я только кивнул в ответ. Меня переполняло счастье, что все вернулись живыми. О высоких материях говорить не хотелось.

Глава 18

Подтверждение

Внутри ангара я заметил адмирала Макрейвена.

Он стоял в сторонке у двери, засунув руки в карманы. Должно быть, он приехал сюда из штаба ОКССО, как только услышал по радио, что мы пересекли границу.

Пикап остановился у въезда в ангар. Адмирал подошел к нему сзади. Ему явно не терпелось увидеть тело.

– Дайте-ка я взгляну на него, – сказал он.

– Есть, сэр, – ответил я, спрыгивая с кузова.

Взявшись за мешок, я стащил его с машины. Он плюхнулся на землю, словно дохлая рыба. Я расстегнул молнию. Лицо покойника уже утратило все краски и было землисто-серого цвета. На дне мешка скопилась запекшаяся кровь.

– Вот он, – сказал я.

Макрейвен, одетый в камуфляжную форму бежевого цвета, встал около головы, а я повернул ее набок и откинул бороду, чтобы он мог посмотреть на него в профиль.

– Похоже, он покрасил бороду, – сказал я, – и поэтому выглядит моложе, чем можно было бы ожидать.

Поднявшись, я присоединился к остальным нашим ребятам, которые сгрудились возле тела. Многие из них летели на другом вертолете и еще не имели возможности увидеть бен Ладена. Через несколько минут вокруг собралась уже целая толпа. Макрейвен присел, чтобы было лучше видно.

– Написано, что его рост метр девяносто три, – сказал он, оглядывая нас, и вдруг указал на одного из наших. – У тебя какой рост?

– Метр девяносто три, – ответил тот.

– Может, ляжешь рядом с ним?

После секундного замешательства боец убедился, что Макрейвен не шутит, и растянулся на земле рядом с мешком. Макрейвен оценил на глаз:

– Похоже. Можешь встать.

Сравнение прошло удачно, но я все равно представлял себе бен Ладена немножко по-другому. Уверен, что и в голове Макрейвена бродили те же мысли, что и у меня в момент нахождения на третьем этаже виллы.

Немного поодаль я заметил Джен. Она выглядела бледной и уставшей, особенно в голубоватом освещении ангара. Люди продолжали подходить, и тут она заметила в дверях Али, улыбнулась ему и заплакала. Несколько наших бойцов обняли ее и подвели к нам, чтобы она тоже взглянула на бен Ладена. Это меня немного удивило.

Всего несколько дней назад в столовой Джен сказала, что не хочет видеть тело бен Ладена:

– Мне это неинтересно. В мои должностные обязанности не входит разглядывание трупов.

Я был уверен, что это всего лишь рисовка. Просто Джен привыкла к «чистой» работе и не хотела пачкать рук. Она носила дорогие туфли на высоких каблуках, и ей трудно было представить себе, что такое тащить труп к поджидающему вертолету. Она и так уже победила бен Ладена на интеллектуальном уровне.

– Если мы его привезем, вам все равно придется посмотреть, – сказал я тогда за столом.

Джен остановилась с самого края, не подходя близко, но по ее реакции было заметно, что она видит тело, лежащее на земле. По ее щекам катились слезы. Я был уверен, что она отдала очень много сил, чтобы это свершилось. Пять лет она выслеживала этого человека, и вот теперь он лежал у ее ног.

В этом отношении нам было намного легче.

Трупы нам приходилось видеть часто. Это часть нашей работы, и мы не забивали себе голову подобными вещами, когда работа была окончена. Мы не кровожадные монстры, просто все это было для нас уже привычным делом.

А вот коллегам Джен никогда не приходилось сталкиваться с кровью. И теперь, увидев наконец бен Ладена у своих ног, она испытывала нервное потрясение.

Все начали расходиться. Подойдя к пикапу, я прислонил винтовку к кузову и засунул перчатки в карман. Ребята, выходя из ангара, улыбались.