Биньямин Нетаниягу - Место под солнцем Страница 43

Как утверждал в свое время Зеев Жаботинскнй, принадлежность к национальному меньшинству это вовсе не трагедия; представители всех наций являются меньшинством в тех или иных странах мира. Истинная трагедия – это положение, при котором определенная нация повсеместно является меньшинством, и именно таковым было положение евреев до создания Государства Израиль. Но арабская враждебность по отношению к Израилю зиждется на прямо противоположной логике: арабам кажется недопустимым, чтобы представители их народа являлись меньшинством где бы то ни было на Ближнем Востоке. Их возмущает мысль о том, что в еврейском государстве наличествует арабское меньшинство – точно так же, как в самих арабских странах имеются различные национальные меньшинства. И это при том, что в Израиле арабские граждане пользуются полным равенством перед законом и всеми теми правами, которых лишены представители иных народов в арабских странах.

Еврейское государство не может согласиться на применение "палестинского принципа" в отношении проживающего на его территории арабского меньшинства. Где провести черту? Если всякое меньшинство может претендовать на собственное государство, то что же делать тоща с арабами, проживающими в Галилее и Негеве? Им тоже следует предоставить "право на самоопределение"? Это кажется абсурдным, но именно таково намерение ООП: создать палестинское государство в Иудее, Самарии и Газе, чтобы потом потребовать "права на самоопределение" для израильских арабов, и, тем самым, вернуть к жизни план раздела подмандатной Палестины, утвержденный Организацией Объединенных Наций в 1947 году. Принятие "палестинского принципа" явится самоубийственным шагом для Израиля. И здесь важно отметить, что еврейский народ никогда не требовал применения аналогичного принципа по отношению к себе самому. До Второй мировой войны значительное еврейское меньшинство имелось во многих европейских странах (в Польше, например, евреи составляли 10% населения), но евреи нигде не требовали для себя национального суверенитета в тех районах, где они являлись большинством. Добившись суверенитета в Эрец-Исраэль, евреи не располагали двумя десятками государств на огромной территории, и уж тем более они не требовали для себя создания еще одного, двадцать второго государства.

"Палестинский принцип" был с энтузиазмом воспринят мусульманами, которые рассматривают его как логическое развитие идеи "Мира ислама". Американский писатель Чарльз Краутхаммер подметил, что интифада не является специфическим выражением палестинского протеста против Израиля она представляет собой явление мирового масштаба, вызванное тем, что при любом немусульманском правительстве мусульманские меньшинства требуют отделения. Интифада имела место в Азербайджане и Таджикистане накануне отделения этих республик от Советского Союза; в Кашмире мусульмане требуют отделения от Индии, в Косово – от Сербии; в Синьцзяне – от Китая, и т.д. Применение "палестинского принципа" позволяет предположить, что если в будущем в какой-то части Британии или Франции образуется мусульманское большинство, то жители соответствующих районов потребуют отделения населенных ими территорий от этих европейских государств.

Если "палестинский принцип" столь недвусмысленно фальшив и очевидно опасен, как случилось, что мировое сообщество приняло требование о создании второго палестинского государства в Иудее, Самарии и Газе?

Первая причина заключается в том, что арабы сумели внедрить в общественное сознание мысль о существовании отдельного "палестинского народа на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газы". Не часть арабского народа, реализовавшего свое право на самоопределение в рамках двух десятков государств, и даже не часть палестинского народа, реализовавшего свое право на самоопределение в Иордании, но отдельная "нация", требующая для себя неотъемлемых политических прав. Если бы арабы требовали присоединить Иудею и Самарию к Иордании, то арабо-израильский конфликт сводился бы к вопросу об окончательных контурах границы между Израилем и Иорданией. В этом случае он не мог бы покорить воображение международного сообщества, одержимого идеей самоопределения наций.

Вторая причина популярности "палестинского принципа" – это сила арабской нефти. Никто не может не учитывать мощь и влияние Лиги арабских государств и нефтяного картеля ОПЕК, в котором арабы занимают главенствующие позиции. В 70-е годы эти могущественные структуры поставили свои пропагандистские возможности на службу "палестинскому самоопределению". Нефтяные шейхи Персидского залива в течение многих лет щедро финансировали политическую и военную деятельность ООП, не выделяя при этом никаких средств на реальное решение проблемы беженцев.

Значение этого фактора можно оценить при помощи следующей гипотетической аналогии: если бы Испанию окружали 20 баскских государств с общим населением в 150 миллионов человек, и если бы эти государства, контролирующие 60% мирового производства нефти, в течение многих лет вели бы пропагандистскую кампанию под лозунгом предоставления права на самоопределение баскам в Испании, то многие люди сегодня считали бы, что главным препятствием на пути к установлению мира в Европе является "баскская проблема". Особенно если бы баски подкрепляли свои требования угрозами нефтяного эмбарго и периодическими захватами пассажирских самолетов.

Глава четвертая

“Палестинский принцип” на вооружении гитлеровской Германии

В этом отношении кампания арабского мира против Израиля представляет собой не первый пример того, как тоталитарные режимы извращают принцип самоопределения наций в целях оказания давления на демократические государства. Самым известным примером такого рода является история гитлеровской оккупации Чехословакии. Сегодня представляется уместным напомнить некоторые подробности этой истории, поскольку арабы в точности повторяют действия нацистской Германии в период, предшествовавший Второй мировой войне.

Чехословакия расположена на стратегически важном перекрестке в центральной части европейского континента, и ее завоевание было необходимым звеном гитлеровского плана покорения Европы. Эта небольшая страна была способна выставить на поле сражения 800.000 человек, причем чехословацкая армия считалась одной из сильнейших в Европе; ее мощь основывалась на высокоразвитой оборонной промышленности, производившей новейшие виды вооружений. Задача Гитлера осложнялась еще и тем, что западная граница Чехословакии была надежно защищена труднопроходимым горным хребтом там расположены знаменитые Судеты и Рудные горы. Чешское правительство возвело в этом районе разветвленный комплекс оборонительных сооружений, прикрывавший подступы к Праге. Из последующих показаний на Нюрнбергском процессе стало известно, что немецкие генералы категорически возражали против предложенного Гитлером плана прорыва судетских укреплений, поскольку эта задача казалась им невыполнимой в военном отношении.

Так, например, начальник немецкого генштаба фельдмаршал Вильгельм Кейтель, свидетельствовал:

"Мы были необычайно рады тому, что дело не дошло до военной операции, поскольку… мы всегда придерживались того мнения, что наших наступательных средств недостаточно для штурма пограничных сооружений Чехословакии. С чисто военной точки зрения у нас просто не было средств для атаки, которая разбилась бы, как волна о волнолом пограничных укреплений в Судетах"/*36.

Однако перед Германией стояла еще одна преграда: западные державы дали в Версале гарантии защищать чешские границы в случае любой агрессии. Франция, которая в 1938 году могла выставить 100 дивизий (в полтора раза больше совокупной мощи вермахта), дала письменное обязательство прийти на помощь Чехословакии, а Британия и СССР обещали присоединиться к ней в случае возникновения военного конфликта. Военная победа казалась Гитлеру недостижимой, поэтому он начал беспрецедентную политическую кампанию, направленную на отторжение Судетской области от Чехословакии. Тем самым он рассчитывал лишить чехов реальной возможности защитить Прагу. В Судетах большинство населения составляли немцы, и Гитлер заявил, что немецкие жители этого района имеют "право на самоопределение". Иными словами: они должны получить собственное государство, хотя Чехословакия, которая была образцовой демократией, обеспечила судетским немцам полное гражданское равноправие. С этой целью Гитлер создал в Судетах послушное ему политическое руководство, лидер которого Конрад Генлейн определил свою задачу следующим образом:

"Мы должны всегда требовать так много, чтобы наши требования невозможно было удовлетворить''*/37.

Генлейна проинструктировали, что он должен категорически отрицать свои связи с Германией. Уильям Ширер, (“Взлет и падение Третьего Рейха” Москва,1991), который был в то время репортером в Европе, кратко обобщает события того периода: