Николай Ефимов - Горькое лето 41-го Страница 43

Павел Судоплатов, король диверсантов

Эдуард Шарапов, ветеран Службы внешней разведки РФ

В 1930-е и последующие годы в работе органов государственной безопасности далеко не последнюю роль играл Павел Анатольевич Судоплатов. Понятно, что к оценке операций, осуществленных непосредственно Павлом Анатольевичем или под его руководством, нельзя подходить без учета исторического контекста того жестокого времени. Органы госбезопасности, встроенные в государственную систему, являлись инструментом реализации решений высшего партийного руководства.

…Свет настольной лампы под зеленым абажуром выхватывает из полутьмы лицо моего собеседника, сидящего напротив в кресле. Правильные черты лица, густые черные, не тронутые временем брови, мягкая улыбка и внимательные карие глаза. Это Павел Анатольевич Судоплатов. Его спокойные руки лежат на набалдашнике трости, зажатой между колен. Ровным, спокойным голосом он рассказывает о своей жизни:

— Родился я на Украине, в Мелитополе, в 1907 году. Семья бедная, многодетная, родители рано умерли. Свою трудовую биографию исчисляю с 26 июня 1919 года…

В тот день Павел с приятелем стоял в очереди за хлебом. Внимание привлекли цокот копыт, звуки горна, развевающееся красное знамя — через город шли конные части Красной Армии. Его восторг не знал границ — и Павел увязался за ними. Так он оказался в Одессе, а уже через год был дежурным телеграфистом в роте связи.

К началу 1921 года полк передислоцировался в Галицию, вел боевые действия против вооруженных формирований украинских националистов. Здесь за несколько месяцев Павел приобрел устойчивый украинско-галицийский акцент.

Однажды приехал инспектор политуправления Киевского военного округа.

— А что здесь делает мальчишка?

— Это помощник телеграфиста, — ответил дежурный. — Способный паренек!

Судоплатова послали на курсы подготовки политработников, затем определили в политотдел дивизии, стоявшей в Житомире. 15 мая 1921 года перевели в особый отдел, где он выполнял мелкие поручения. В секретариате особого отдела молодого человека обучили печатанию на машинке и шифровальному делу.

Когда особый отдел дивизии слили с Житомирско-Волынским губернским отделом ГПУ, Павла включили в качестве шифровальщика в оперативную группу, которая занималась агентурной разработкой Волынской повстанческой армии, организованной украинскими националистами при поддержке осевших на территории Украины белополяков. Судоплатов работал в местечке Славута, в Изяславе и Шепетовке, в родном Мелитополе, в Харькове, а в конце 20-х годов оказался в столице — в качестве работника отдела кадров.

— Первое время я занимался работой по формированию кадров центрального аппарата ОГПУ, — рассказывает Павел Анатольевич, — потому мне приходилось встречаться практически со всеми руководителями управлений и отделов, и в том числе с начальником ИНО — Артузовым. Как-то Артур Христофорович спросил, знаю ли я украинский язык, и предложил перейти на работу к нему в качестве оперативного уполномоченного…

В истории разведки за период с 1929 по 1953 год практически нет ни одного значительного эпизода оперативного характера, с которым так или иначе не связано имя Судоплатова.

Вопрос борьбы с украинскими националистами сложен и многогранен: если многие рядовые члены ОУН были искренними сторонниками национальной независимости, то их главари — фашистскими ставленниками, получали от Гитлера материальную поддержку. К середине 30-х годов организация украинских националистов, по сути, выполняла роль спецслужбы украинского правительства в эмиграции, была укомплектована австрийскими и немецкими офицерами, финансировалась абвером. Ее лидер Евгений Коновалец неоднократно встречался с фюрером.

Еще в 1921 году украинские чекисты вышли на человека, который был оставлен Коновальцем для нелегальной работы на Украине. С его помощью в Москве решили расколоть ОУН изнутри. Эта задача была возложена на Андрея Судоплатова. После непродолжительной, но очень интенсивной подготовки его нелегально перебросили через финскую границу и внедрили в ОУН. Постепенно он сумел войти в доверие и к Коновальцу.

«Легенда» корабельного радиста давала Судоплатову возможность периодически бывать на Родине. Впервые он вернулся летом 1937 года.

— К тому времени, — говорит Павел Анатольевич, — игра с ОУН велась уже более двух лет. Вопрос, что делать дальше, обсуждали даже на комиссии ЦК ВКП(б), на которой заслушивали и меня.

Вскоре Ежов впервые привел Судоплатова к Сталину.

— Я растерялся, долго не мог взять себя в руки, — вспоминает Судоплатов. — Начал что-то лепетать о том, какая честь для любого коммуниста, члена партии увидеть товарища Сталина.

«Мне нужны факты, предложения, — прервал тогда меня Сталин. — Поезжайте в Киев, посоветуйтесь с украинскими товарищами, проработайте этот вопрос и через неделю доложите мне».

Вторая встреча произошла в конце того же года. Судоплатов начал доклад с предложения об использовании своих каналов в ОУН для дальнейшего проникновения нашей разведки.

«Неправильно мыслите, — перебил вновь Сталин. — Пусть эти убийцы, которые начали грызню, до конца перебьют друг друга».

К тому времени внутри руководства ОУН шла настоящая драка. В 1936 году исчез выступивший против Коновальца Костырев и его группа; были у Коновальца стычки и с Бандерой.

«Подумайте, как обезглавить ОУН, — сказал Сталин. — Подумайте над его слабостями. Он, кажется, любит конфеты?»

Вскоре в Роттердаме в кафе «Атланта» Андрею вручили коробку конфет в красивой упаковке с украинским орнаментом.

— Когда я взял ее, у меня все как будто оборвалось внутри, — рассказывает Павел Анатольевич. — Подарок был уже «заведен», а везти его предстояло через весь город. В трамвае я сел поближе к полицейскому — боялся, что какие-нибудь воришки вырвут из рук. С Евгением Коновальцем мы встретились, как обычно, в одном ресторане около полудня. При встречах мы подолгу спорили о методах «нашей борьбы». Он был одержим идеей террора — считал, что, только утопив советскую территорию в крови, можно добиться независимости Украины.

На прощание Павел вручил лидеру ОУН коробку конфет.

— Взрыва я не слышал, — продолжает Судоплатов. — Зашел в магазин купить шляпу, чтобы как-то сменить внешность, — увидел, как в ту сторону, откуда я пришел, побежали люди.

С нашей подачи оуновцы распространили несколько версий убийства. По одной из них лидер ОУН пал жертвой гестапо: Берлин был якобы недоволен выходом Коновальца из-под его контроля. По другой, его убили польские спецслужбы. Не исключали и «руку Москвы»…

Борьба с украинским национализмом стала одним из главных направлений деятельности Судоплатова — и как рядового разведчика, и как одного из руководителей разведки. Во время войны и в первые послевоенные годы он будет руководить разгромом националистического подполья на Западной Украине.

А в декабре 1938-го над Судоплатовым нависла угроза ареста.

— Был поставлен вопрос о моей связи с арестованными руководителями разведки — Балицким, Горожаниным, благодаря которым я и оказался в Москве, — вспоминает Павел Анатольевич.

На заседании партбюро почти единогласно принимается решение об исключении меня из партии…

И вдруг — вызов к Берии. «Мне докладывают, что вы ни черта не делаете. Хватит валять дурака. Едем сейчас же в ЦК!» — заявил тот.

В машине Судоплатов понял: едут к Сталину.

«Докладывайте вопрос», — тихо обратился Сталин к Берии.

«Товарищ Сталин, после вашего указания мы разоблачили тех, кто обманывал партию. Мы решили обновить руководство разведкой, укрепить наши агентурные позиции за рубежом…»

«Сейчас надо сосредоточиться на том, чтобы обезглавить троцкистов, — прервал Сталин. — Надвигается война, а они работают заодно с немцами. Вам, товарищ Судоплатов, мы поручаем лично возглавить и провести эту операцию. Выезжайте на место, подбирайте людей… Вы назначаетесь заместителем начальника разведки для того, чтобы использовать весь потенциал разведорганов как военных, так и по линии НКВД. Но помните: вся ответственность целиком ложится на вас. Мы спросим с вас».

Так вместо изгнания из партии и ареста Судоплатов получил звание майора государственной безопасности и приступил к работе с только что вернувшимся из-за границы Эйтингоном. Спустя три месяца появился план операции под кодовым названием «Утка».

— Было принято, — говорит Судоплатов, — беспрецедентное решение: моему заместителю Эйтингону разрешили действовать абсолютно самостоятельно, с правом выбора и вербовки агентуры без санкции Центра. Ему под личную отчетность выделялась астрономическая по тем временам сумма — триста тысяч долларов.