Колдуны войны и Светозарная Русь - Александр Андреевич Проханов Страница 43

Необходимо будет избрать президента. Нужно создать государственные институты, которые позволят восстанавливать инфраструктуру, ремонтировать дороги, создавать новые коммуникации для электричества, воды. Старикам надо будет выплачивать пенсии.

Предстоит гигантская работа по формулированию мировоззрения и идеологии этого государства, потому что, если нет идеологии, нет и самого государства. Когда я разговариваю с полевыми командирами и спрашиваю их: какое государство вы хотите строить? Они смущаются и отвечают: мы не знаем. Мы знаем одно — в основе этого государства должна лежать совесть, мы будем строить государство совести. Но что такое совесть? Совесть — это справедливость. Значит, государство, которое они хотят строить, ради которого сражаются и умирают, это государство справедливости. Совесть — это глас божий в душе человека. Значит, государство, которое они будут строить, это будет государство божественной справедливости, устанавливающее справедливое отношение между человеком и человеком, между народами, между людьми и остальным космосом. Именно о такой модели поведения мечтает сегодня человечество, утомившееся либеральным проектом, который чреват войнами, кризисом, насилиями и огромной глобальной ложью.

Новая модель складывается сегодня среди грохота взрывов, среди стонов раненых. Там, в Новороссии, строят государство русских. Отстаивают русский язык, отстаивают право русских сочетаться с русским миром, со своей родной верой, со своим родным православием.

Но это вовсе не узконационалистическое государство, отнюдь. Это не Республика Русь. Это не «Новороссия — для русских». Русские здесь понимаются в пушкинском смысле. В том смысле, в котором трактовал слово «русский» Достоевский. Это вселенскость, открытость миру. Именно такое представление о человеческом поведении ложится в идеологию этого будущего государства. Новое слово жизни, новое слово мира зреет на устах сегодняшней России, сегодняшней Новороссии, стран, «кровью умытых».

Недаром помогать ополченцам Донбасса стекаются со всего мира — французы, каталонцы, шотландцы, сербы, британцы. Они едут сюда для того, чтобы принять участие в создании этого нового мировоззрения. Они готовы сражаться за это и гибнуть.

Путин поставил в московском храме две свечи: поминальную — в память павших героев Новороссии, и заздравную — во славу тех, кто сражается. И две эти свечи слились в одну, о которой когда-то Иван Калита, собиратель русских земель, сказал: «Чтобы свеча не погасла». Свеча великой русской истории, непрерывного русского времени, могучего государства Российского, свеча непобедимой Новороссии.

В Донбассе — мир. Хрупкий, ненадежный, но мир. «Блаженны миротворцы».

Чёрная лимфа фашизма[55]

Я был на панихиде на Поклонной горе. Поминали расстрелянных и замученных, найденных во рвах под Донецком. Рыдания женщин, слёзы на глазах у мужчин. Цветы, кадильный дым…

Сюда, на Поклонную, сошлась вся Россия и творит надгробные рыдания. Там, под Донецком, во рвах, чуть присыпанные горчичной пылью, растерзанные тела с распоротыми животами, вырезанными сердцами, выколотыми глазами. Этих мучеников истязали, пытали, заставляли кричать, исторгали из них боль, сливали по капле их кровь.

Это были не просто расстрелы, это были ритуальные убийства, человеческие жертвоприношения. Найденные во рвах убиенные — это жертвы, брошенные на алтарь фашизма. Фашизм — это религия тьмы, чёрное страшное божество, затмевающее солнце. Фашизм — это театр мрака, алтарь из человеческих черепов, виселица, увитая колокольчиками и разноцветными лентами. Это ад, где каждая пытка сопровождается музыкой преисподней.

Фашизм питается человеческими страданиями. Ему необходимо, чтобы жертва умирала страшно, с муками. Человеческие страдания и муки вскармливают чудовищное насекомое фашизма. Это тёмный клоп с серебряной свастикой на спине. Он высасывает из мира горячую кровь, солнечную силу, человеческую доброту и любовь, превращает всё это в чёрную лимфу.

Фашизму приносятся в жертву люди, приносятся в жертву города, приносятся в жертву страны. Донецк и Луганск — это города, к которым подполз мохнатый клоп. Он выгрызал из этих городов целые кварталы, посылал на них танки, поливал фосфором, долбил ракетами.

Чёрная лимфа фашизма залила Украину. И эта лимфа может залить Европу, может залить весь мир. И тогда такие же рвы, что нашли под Донецком, могут найти под Варшавой, Берлином, Парижем. В сорок пятом году это страшное, ползущее по миру насекомое было раздавлено красными витязями. Оно исчезло, но его личинка притаилась в смутных лабиринтах истории. Клоп возродился в зловонном дыму Майдана.

Сегодня с фашистским чудовищем сражается Новороссия. Ополченцы на блокпостах, отбивающие атаки карателей. Казаки в засадах, стерегущие танки укров. Медсёстры, совсем ещё юные, выносящие из огня раненых героев.

Новороссия — это рубеж, у которого остановился фашизм. Новороссия — это ров, через который он не переползёт. Новороссия — это стена, у которой издыхает и корчится раненый клоп.

Я произнёс на панихиде поминальное слово. Поставил в храме две тонкие церковные свечи. Одну — за упокой души всех невинно убиенных, замученных, всех павших, что сражались с фашистской тьмой. И другую свечу — за героев Донбасса, за мистическую Новороссию, за негасимое русское солнце.

Христос остановился в Новороссии[56]

Когда в Чернобыле случилась страшная катастрофа, там работали донецкие шахтеры. Взорванный четвёртый блок превратился в огромный ком горящего урана и прожигал бетонный подпятник, стремясь к грунтовым водам. Это грозило колоссальным паровым взрывом. Чтобы его предотвратить, шахтеры били штольню под взорванный блок. Помню, как они работали. Какая страсть, какой азарт! Голые по пояс, они мчались в глубину этой страшной горы, а назад катили вагонетки, полные грунта. Мимо неслись невидимые стрелы смертельной радиации. Шахтёры не замечали этой опасности. Работали слаженно, дружно и грозно. А когда пробили штольню под блок, они, утомленные, встали рядом и держали на своих руках огромный бетонный подпятник. И казалось, что они держат на своих руках целый мир.

Теперь в Донбассе, в Новороссии те же самые шахтеры сложились уже не в бригады, а в батальоны, воюют на блокпостах, отражают чудовищный взрыв нового Чернобыля, когда взорвался фашистский кратер и направил на целый мир и на Донбасс свои невидимые беспощадные лучи. Лучи, которые превращаются во рвы, полные убитых, во взорванные города, в разнесенные вдребезги школы и детские дома. Там идёт сражение, идут великие схватки. И новороссийские ополченцы опять, как и тогда, держат на своих руках весь белый свет.

Сегодня в сознании каждого российского человека, каждого русского Новороссия превратилась в мечту, Землю обетованную, куда стремятся наши молитвы, наши упования. Люди Новороссии среди дымов и взрывов хотят построить свободное народное государство без олигархов, без рвачей, без огромной несправедливости. Они хотят построить государство социальной справедливости. Хотят построить общество, где не было бы национального гнета, где все нации были бы равны, все языки были бы свободны. И