Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет Страница 44

И не простой год по одной причине: он предвыборный.

Внешне Лужков, вроде бы, и не думает об этом. Ритм работы — прежний, нагрузки — максимальные. Все думают о будущем, подчиненные Лужкова тоже.

Легенд более чем достаточно.

Официально полномочия мэра заканчиваются в декабре 2007 года. Это, если считать по старым нормам, когда градоначальник избирался. Теперь он назначается президентом, испрашивая его разрешения, либо на отставку (как «начальник Чукотки Роман Аркадьевич Абрамович или в просторечие, «застенчивый Рома»), либо на доверие. Ситуация новая, и правила могут быть новыми, и прежние правленческие сроки — не указ. Лужков в этом смысле достаточно откровенен: «Это мой последний срок!»

О своем преемнике рассуждать не любит. Согласно старой формуле, всенародное избрание москвичами — моральная обязанность подготовить преемника. Согласно новым измененным правилам получения губернаторской короны, преемник — не забота нынешнего мэра. Преемник — забота уходящего президента, не пребывающего у власти еще несколько лет, а оставляющего свой пост через два месяца после Лужкова. Почему у Путина были позитивные отношения с мэром? Потому что стабильность в столице, успешность в ее развитии — это ключевое условие благоприятной деятельности федеральной власти: президента, правительства и парламента.

Выскажу предположение, что Путин может попросить Лужкова исполнять свои обязанности, по крайней мере, до его ухода с поста Президента, чтобы Москва не преподнесла никаких сюрпризов в связи с новой кадровой ротацией в эшелонах власти. И лучше этот возможный процесс отнести за пределы его, путинского, президентства. А дальше — уже отношения Лужкова с новым Президентом.

Но Москва — это особый город со своим потенциалом амбиций. Москвичам нужен мэр, который понимает их. Кстати, ничего значимого новая формула избрания исполнительной власти на местах не дала.

Кроме одного: руководители областей почувствовали себя абсолютно независимыми от народа, которым им положено управлять. Губернаторы фактически пропали из телеэфира федеральных каналов. Если их мнение не совпадает с мнением центральной власти, они боятся высказывать его публично. Лужков себе такое позволяет. Для Москвы смена мэра станет достаточным потрясением, тем более, если будет попытка поставить во главе столицы не москвича. А такая попытка непременно будет.

Сила Лужкова в том, что он — коренной москвич, в его биографии, сделанной именно на берегах Москвы-реки и Яузы.

Однажды в разговоре с Владимиром Ресиным я выразил уважение к нему как к строителю, и спросил, что он испытывает, когда проходит мимо зданий, созданных им, а это, по сути, вся Москва.

Ресин усмехнулся: «Ничего не чувствую! Я в основном езжу, а не хожу»,

— Но какое-то чувство все-таки есть? Радость, гордость, удовлетворение?

— Наверное, — сказал Ресин. — Много строим и всякий раз что-то новое. Но, запомни, главный строитель не я. Главный строитель — Лужков.

Мы были вдвоем, и ему незачем было льстить.

Строитель Лужков — это почти как бренд Москвы.

Всякое преображение противоречиво, но противоречивое преображение лучше, чем застой без противоречий.

Москва преобразилась, и это — свершившийся факт. И восторгов, и споров по поводу этого преображения достаточно. Растет численность населения Москвы, и прямо пропорционально растут транспортные проблемы. Вопрос естественный: есть ли предел роста города? И надо ли Москву превращать в Нью-Йорк?

Кто чаще всего задает эти вопросы? Те самые тусовочные демократы, которые в середине 90-х настояли на отмене в Москве системы прописки, потому как, на их взгляд, это не согласуется с нормами гражданского общества и форматом западных демократий, которым мы следуем. Прописка никакого отношения к демократии не имела, она была здоровым регулятором численности населения и гарантом безопасности жизни в мегаполисе. Лужков предупреждал о неразумности отмены прописки. Он говорил, что это породит неуправляемость многими процессами, происходящими в повседневной жизни города. Его не услышали. Теперь мы «расхлебываем» то, что породили сами. И воз-никающая несбалансированность в развитии города — следствие беспрепятственного и, по большей части, бесконтрольного поселения в нем. Сегодня приезжие из различных регионов составляют более 50 % общего, постоянно проживающего в Москве населения. И очень скоро коренные москвичи будут составлять устойчивое меньшинство. Останутся в большинстве «питерские» да «тамбовские» и еще «из Азербайджана и Таджикистана».

Это не частность и не логика развития цивилизации, это путь выхолащивания исторической сущности города, как столицы России, с историей ее культуры, архитектуры, как хранительницы русского языка, историей русского бытия.

Лужков очень много сделал для сохранения этого московского духа. И не последнюю роль в этом, как я уже говорил, играет то, что во главе города долгое время стоит не варяг, а коренной москвич.

Трудно, но не столь сложно, продолжать дело после человека малоуспешного. Но кратно труднее сменить успешного и усилить его успешность, не имея его опыта, его профессионализма, его популярности и близости к народу.

А именно с этим столкнется любой, кто придет на смену Лужкову.

В многонациональном, многоконфессиональном, двенадцатимиллионном городе сохранять многолетнее согласие и бесконфликтность — это не только факт умения, но и харизма Мэра. Он — главный и желанный гость на открытии новой синагоги, мусульманской мечети, православного или буддийского храма. И не потому, что он мэр, хотя это сверхважно, а потому, что он — Лужков, человек с неподдельным вниманием к любым житейским проблемам, человек, умеющий слушать, и, что самое главное, слышать.

Уйдет Лужков, но каждая улица, каждый дом, дорожный перекресток будут напоминать о нем. Окружная дорога когда-то называлась дорогой смерти, а ныне — сверхсовременная трасса, третье транспортное кольцо. И, как гимн Москве и православию воссозданный храм Христа Спасителя. А еще при Лужкове построены и открыты музыкальный центр, новые театры, восхитительная библиотека МГУ на Воробьевых горах, воссоздан старинный облик Лужников и возрождены дворянские усадьбы вокруг Москвы — шедевры русской архитектуры.

А над всем этим возгласы: «Ах, Юрий Михайлович! Вы — наш спаситель!» И жесткое неприятие оппонентов: «Губит Лужков Москву!» Не прекращаются судебные тяжбы с целью захва-тить московскую собственность. На Лужкова натравливаются СМИ. Ему непросто, его окружение не однозначно. Его жена Елена Батурина — преуспевающий бизнесмен, самая богатая женщина Европы. И этого тоже не хотят Лужкову простить. Однако заниматься бизнесом она стала задолго до их знакомства. Ее успешность приписывали факту ее замужества. Это несправедливо, она — отличный организатор. У нее инициативный разум, она законопослушный бизнесмен и щепетильна в выплате налогов, и по причине собственного «я», и по причине своего замужества.

В русском чиновнике желание угодить начальству неистребимо. В московском — тоже. Чиновник — он везде чиновник. И об этих угождающих шагах в большинстве случаев Лужков даже не знает.

Конечно, Елену Батурину не заставляют стоять в очереди, ей идут навстречу. Но Лужков никогда никого не просил поддержать бизнес своей жены, все решения она принимает сама. И никогда ни в чем не просила его помощи. Это абсолютная правда. Но весь вопрос в том, что ей этого и не нужно.

Один факт из биографии бизнесмена Елены Батуриной.

Когда цены на жилье в Москве стали немыслимо расти, аналитики пришли к справедливому выводу, что главная причина такого взлета стоимости квадратного метра — неоправданно высокие цены на цемент. Елена Батурина на тот момент владела несколькими цементными заводами. Строилось не что-нибудь, а Москва. И тогда она решила продать бизнес и не создавать лишних проблем себе и мужу. Но факт остается фактом: Батурина продала свой цементный бизнес. «И что же произошло?» — спросите вы. Отвечу: цены на цемент в сегментах 2007 года возросли почти в 2,5 раза. Вот так!

Идея заняться сельскохозяйственным бизнесом: животноводством и выращиванием зерна на Черноземье, в Белгородской области была ее, Елены Батуриной, идеей, и Лужков не имел к этому замыслу никакого отношения. Наши проблемы в развитии страны заключаются, в том, что мы порой забываем удивительной точности слова Ленина, сказанные в начале 20-х годов: «Экономика это и есть главная политика». Так вот, весь наш бардак в экономике происходит оттого, что мы все поставили с ног на голову. Сегодня главное в экономике — это политика.