Марк Оуэн - Нелегкий день. Из первых уст об операции «морских котиков» по ликвидации Усамы бен Ладена Страница 44

Мы молча слушали.

Обама поблагодарил вооруженные силы за то, что они сражаются с Аль-Каидой и защищают американских граждан.

«Мы пресекаем террористические атаки и усиливаем оборону страны. В Афганистане мы отстранили от власти правительство талибов, которое давало бен Ладену и Аль-Каиде убежище и поддержку. Вместе с друзьями и союзниками во всем мире мы все это время предпринимали усилия по захвату и ликвидации террористов Аль-Каиды, в том числе и тех, кто участвовал в заговоре 11 сентября».

Президент подчеркнул, что сразу же после своего избрания он поставил перед Леоном Панеттой приоритетную задачу по ликвидации или аресту бен Ладена, и в общих чертах описал, как его удалось найти. Эта часть выступления была составлена весьма искусно и не содержала никаких секретных подробностей.

«Сегодня по моему указанию Соединенные Штаты провели операцию на вилле в пакистанском городе Абботтабаде, в ходе которой небольшая группа американских граждан проявила исключительное мужество и умение. Ни один из американцев не пострадал. Они предприняли все усилия, чтобы избежать жертв среди мирного населения. В ходе перестрелки они убили Усаму бен Ладена и захватили его тело».

Ни один из нас не был ярым приверженцем Обамы, но мы уважали его как верховного главнокомандующего вооруженными силами и были благодарны за то, что он дал зеленый свет этой операции.

– А знаете, ведь мы только что повесили адмиральские звезды на погоны Джея и переизбрали этого парня на второй срок, – заметил Уолт во время выступления.

– Какая разница? Мы ведь все равно сделали бы это, разве не так? – ответил я.

Ситуация всем была понятна.

Мы были всего лишь инструментами в их руках. Если миссия заканчивается успешно, они выступают на первый план и преувеличивают свою роль в событии. Но выполнять-то ее приходится нам, и для нас важен только конкретный результат независимо от того, какие цели ставят перед собой политики.

– Не пройдет и года, как Макрейвен возглавит ОКССО, а когда-нибудь, возможно, станет и командующим флотом, – сказал я.

Обама назвал нашу миссию «самым значительным достижением среди всех усилий по борьбе с Аль-Каидой» и поблагодарил нас за самопожертвование.

«Американский народ не видит их работы и не знает их имен», – сказал он.

Мы ожидали, что вот-вот он огласит какие-то подробности, но обошлось без этого, и хотя выступление в целом оказалось совсем неплохим, нас оно несколько разочаровало.

– Ладно, хватит, – сказал я Уолту. – Давай лучше поищем, где бы поесть или хотя бы помыться.

Было объявлено, что до нашего вылета домой остается еще несколько часов. Я взял свой рюкзак с гражданской одеждой и сел в автобус, отправлявшийся на базу ОКССО. Все решили, что перед возвращением в Вирджиния-Бич стоит принять душ.

На базе находилось несколько вагончиков с душевыми кабинами. Стоя под струями обжигающе горячей воды, я почувствовал, что тело наконец-то начинает расслабляться.

А еще я ощутил сильный голод.

На базе ОКССО для DEVGRU был отведен небольшой участок, где размещалась автомастерская. Ее персонал заботился о том, чтобы наши грузовики, джипы, мотоциклы и квадроциклы всегда были на ходу. Механиками работали вольнонаемные, а возглавлял всю эту команду «морской котик».

Поскольку полет домой был отложен на несколько часов, мы решили обосноваться в мастерской. Она была заполнена полуразобранными машинами, вокруг которых лежали запчасти и инструменты. Мы зашли в небольшое офисное помещение, где стояли стулья и столы. Начальник мастерской встретил нас с распростертыми объятиями.

Он провел нас в своего рода внутренний дворик – небольшое пространство между модульными постройками, накрытое тентом. Здесь были установлены кирпичная печь для пиццы и газовый гриль. Уолт ходил и раздавал всем сигары, коробку которых ему прислали несколько недель назад из Национальной стрелковой ассоциации по случаю возвращения из очередной командировки. Знали бы они, что эти сигары пригодятся для празднования окончания миссии по ликвидации бен Ладена.

Здесь собрались все, кроме Джея, Майка и Тома. Они все еще беседовали на летном поле с адмиралом Макрейвеном.

Большей частью мы просто сидели, наслаждаясь лучами теплого весеннего солнца. Механики, жившие в этом комплексе, разожгли гриль для стейков и лобстеров, позаимствованных в столовой. В воздухе разносился запах свежего попкорна и пиццы.

Я почти задремал под солнцем, но меня разбудил громкий крик:

– Парни, вы не поверите! Нас уже раскрыли.

Командир группы внешнего прикрытия заглянул в компьютер, чтобы почитать новости. Там уже сообщалось, что операция была проведена силами «морских котиков». Более того, называлась группа DEVGRU, базирующаяся в Вирджиния-Бич.

Мы почти месяц соблюдаем строжайшую секретность, а СМИ открыто публикуют подробности! Мы видели по телевизору, как толпы американцев празднуют это событие у Белого дома, на месте разрушенного Всемирного торгового центра и у Пентагона. Матч по бейсболу в Филадельфии был прерван, и болельщики хором скандировали: «С-Ш-А». Все комментаторы сходились в том, что подавляющую часть ликующих толп составляли молодые люди и подростки. А ведь эти ребята в большинстве своем даже не представляли себе, какой была жизнь в США до 11 сентября 2001 года.

Мы наблюдали все это сумасшествие по телевизору, и я не мог не подумать о том, что сейчас испытывают мои друзья и родственники. Никто не знал, что я в Афганистане. Своим родителям я только сказал, что уезжаю на тренировку и буду находиться в местности, где нет мобильной связи. Я был уверен, что сейчас очень многие люди пытаются дозвониться до меня, чтобы выяснить мое местонахождение.

А мы тем временем сидели и ели, наслаждаясь теплой погодой. Чувство голода прошло, и теперь мне хотелось только поспать. Спустя несколько часов подошли автобусы, которые должны были отвезти нас к самолету. На этот раз мы поднимались на борт уже без всякого адреналина.

В самолете С-17 не было никого, кроме экипажа.

Сначала загрузили наши контейнеры, а потом запустили нас. Мы сложили все личное снаряжение на полу и начали рассаживаться. Я видел, что командир о чем-то инструктирует экипаж. С этими ребятами никогда не угадаешь. Иногда они идут нам навстречу и разрешают спать где угодно, а иногда тупо настаивают на правилах и заставляют от взлета до посадки находиться только на своих сиденьях.

Пока прогревали двигатели, командир самолета объявил по внутренней связи:

– Ребята, посадки в Германии у нас не будет, поэтому летим прямо в США и будем заправляться в воздухе. Можете укладываться спать.

Очевидно, они догадались, что за пассажиры у них на борту, и решили отнестись к нам по-человечески, так как сон был нам очень нужен. Обычно мы останавливались на дозаправку в Германии. То, что мы летим прямо домой и нам попался нормальный экипаж, было воспринято всеми с радостью. К этому моменту мы уже почти сутки были на ногах. Взлет прошел очень мягко. Самолет взял курс на запад.

Новости, которые мы только что видели по телевизору, не давали нам покоя. Мы не были готовы к такому повороту событий, но уже не оставалось сил, чтобы тревожиться по этому поводу. Растянувшись на полу, я принял две таблетки снотворного и отключился еще до того, как мы пересекли афганскую границу.

Глава 19

Причастность к чуду

Мой телефон ожил и начал вибрировать, жужжать и голосить на все лады, извещая о звонках и сообщениях, поступивших за эти дни.

Спустя несколько секунд после того, как наш С-17 приземлился в Вирджиния-Бич, все включили телефоны, и раздалась настоящая какофония звуков. Я положил телефон рядом с собой, а он все дрожал и подпрыгивал.

Пока мы пересекали Атлантику, главной темой в теленовостях и интернете был наш рейд. Репортеры наводнили Вирджиния-Бич, пытаясь отыскать хоть какого-нибудь «котика» и взять у него интервью. Любой на Капитолийском холме и в Пентагоне, кто располагал хоть какой-то информацией, выкладывал ее на всеобщее обозрение.

Когда телефон немного успокоился, я начал просматривать поступившие СМС. Люди не имели понятия о моем участии в операции, но все, кто знал, где я служу, пытались связаться со мной. Были сообщения от родственников, друзей и даже знакомых по колледжу, с которыми я уже много лет не поддерживал контактов. Все сообщения были примерно одинаковыми:

«Привет, приятель, как дела? Я смотрю новости, и мне интересно, где ты».

Когда мы уезжали на операцию, она была настолько секретной, что мы даже сослуживцам на базе не говорили ни слова. А теперь у меня на телефоне почти сотня писем по электронной почте, пятьдесят голосовых сообщений и три десятка СМС, в которых все спрашивают, не был ли я случайно в Пакистане и не знаю ли подробностей. Семья тоже интересовалась, где я нахожусь и как себя чувствую.

Самолет едва успел остановиться, как открылась дверь и на пороге появился наш прежний командир эскадрона. Вскоре ему предстояло возглавить DEVGRU, но назначение было отложено до окончания операции, поэтому он не находился с нами в Афганистане. Это был один из лучших командиров, с которыми мне только доводилось служить. Все ребята любили и уважали его, потому что он всегда прикрывал нас.