Повод для оптимизма? Прощалки - Владимир Владимирович Познер Страница 44

Но все-таки я веду разговор к тому, что, как мне кажется, свидетельство именно более демократической атмосферы – то, что люди критически относятся к своей стране, а не нахваливают ее.

В общем, возвращаясь к результатам ВЦИОМа, хотел бы сказать, что после его появления я получил несколько звонков из разных новостных служб с просьбой дать по этому поводу комментарий. И что-то у меня не очень быстро получилось, я как-то не сообразил, и поэтому я решил воспользоваться сегодняшней программой, чтобы высказаться по этому поводу. Ну и, конечно, напомнить всем старую римскую пословицу: Vox populi, vox Dei – «Глас народный, глас божий».

* * *

Сегодня председатель комитета по безопасности Ирина Яровая, добрая моя знакомая, внесла в Государственную думу законопроект, предлагающий считать уголовным преступлением критику деятельности войск антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны и предусматривающий наказание – штраф или тюремное заключение – для тех, кто отрицает нюрнбергский приговор, деятельность армий антигитлеровской коалиции по, цитирую, «поддержанию международного мира и безопасности». При этом госпожа Яровая ссылается на международную практику.

Я получаю истинное удовольствие, когда наши законодатели, да и не только законодатели, ссылаются на западные законы тогда, когда им это выгодно, ну а когда невыгодно, только их порицают или игнорируют.

На самом деле все обстоит не совсем так, а то и вообще совсем не так. В некоторых странах отрицание холокоста карается тюремным заключением. Это будет учитываться в законопроекте? Во всех западных странах очень резко и неоднократно осуждали США и Великобританию за абсолютно варварскую бомбардировку Дрездена, в результате которой погибло больше народу, чем во время атомной бомбардировки Хиросимы, за которую, кстати, тоже осуждают США. Так что, за это будут штрафовать или сажать?

Вообще при наличии такого закона мне даже страшно подумать, что будет с господином Гозманом, который посмел сравнить СМЕРШ и СС. А если вспомнить тайные протоколы, подписанные Риббентропом и Молотовым, которые отдавали СССР, в частности, прибалтийские республики, за это тоже тюрьма? А как насчет расстрела нескольких тысяч польских офицеров в Катыни?

На самом деле никому, кроме отъявленного нациста, и в голову не придет отрицать нюрнбергский приговор. Никому в голову не придет отрицать значение победы антигитлеровской коалиции. И этот законопроект, как мне представляется, совсем не об этом, во всяком случае опасен совсем другим. Он на самом деле, на мой взгляд, о том, чтобы заткнуть рты и журналистам, и историкам, и писателям. Он практически наложит запрет на критику Сталина за посадки высшего командного состава, за тяжелейшие ошибки, допущенные им, которые привели к гибели сотен тысяч наших солдат. Наконец, на любое исследование, посвященное истории Великой Отечественной войны или Второй мировой войны, которое поднимет вопрос о грабежах, об изнасилованиях и прочих поступках, которые совершали представители войск антигитлеровской коалиции. Вообще приятные перспективы.

VI

2013–2014

* * *

Несколько лет назад Сергей Безруков, будучи сильно раздраженным желтой прессой, высказался так: «Будь я Сашей Белым, взял бы некоторых представителей желтой прессы на мушку автомата и вывез за город в лес. Думаю, многие бы наделали в штаны». Конечно, было сказано во гневе. Как сам Безруков говорит, актеры – люди эмоциональные.

Но есть люди, и их немало, вовсе не подверженные эмоциям, и благодаря им совсем недавно, а именно 1 октября, под шумок вступили в силу поправки в Гражданский кодекс, запрещающие сбор и распространение без согласия гражданина практически любой информации о его личной жизни. В том числе предусматривается, что всю информацию, которую человек не хотел бы о себе распространять, можно вычищать из интернета.

Аплодирую, так сказать, стоя. Но все время мучает вопрос: а кто определит, что такое личная жизнь? А что, скажем, общественная? Вот гражданин Икс украл… нет, не у государства, конечно, а у гражданина Игрека, скажем, картину стоимостью в пару миллионов долларов. Это как, личная жизнь? Об этом можно писать или нельзя? Или надо спрашивать его: «Гражданин Икс, я могу написать о том, что вы украли?» Или, например, другой гражданин, скажем, Зет. Вот он регулярно избивает свою жену и насилует свою малолетнюю дочь. Это как, личная жизнь? Его тоже надо спросить? Как быть, а?

На самом деле, с моей точки зрения, разумеется, эти поправки сознательно, нет ли, не берусь судить, никого от желтой прессы не спасают. Зато сильно затрудняют жизнь для журналистов и облегчают ее всякого рода жуликам, ворам и подлецам. И уж если так велико желание избавиться от назойливого, порой, согласен, безобразного и всегда неприятного внимания средств массовой информации, может быть, и в самом деле хорошо бы вывозить этих самых журналистов в лес и ставить их под дуло автомата? Если мне не изменяет память, такой опыт уже был.

Да, кстати, почему я об этом вспомнил именно сегодня? Потому что именно сегодня, семь лет тому назад, была убита Анна Политковская.

* * *

Я хотел бы сказать несколько слов по поводу того, что происходило вчера, да и продолжает происходить сегодня на юге Москвы, в Западном Бирюлеве. Вообще я зря употребил прошедшее время, потому что это происходит не только в этом регионе, не только в Москве, это происходит во всей стране. Не в том смысле, что это массовые движения или восстания, если угодно, а в смысле, что проблема существует и не решается. Конечно, удобно объяснить все действиями каких-то экстремистских групп, националистов, которые зажгли толпу. Но ведь для того чтобы что-то зажечь, должен быть горючий материал. И вот этого материала у нас более чем достаточно. А уж если продолжать эти сравнения, то я бы сказал, что этот материал не горючий, материал уже взрывчатый.

Я довольно много общался сегодня утром и в течение дня с самыми обычными людьми. Это, конечно, никакой не опрос, хотя, кстати говоря, опрос не помешал бы. Но у всех была реакция совершенно одинаковая. И вот я запомнил некоторые цитаты. Мне говорили люди: «Выходишь из дома, и такое впечатление, что попал то ли в Азербайджан, то ли в Узбекистан, то ли в Таджикистан». Или: «Заставили народ встать на рога». Или: «Эти приезжие ведут себя все наглее и наглее. Идешь