Юрий Нерсесов - Продажная история. «Паленые» мифы о России Страница 45

Елена Чудинова,

писатель

Гитлер подарил Косово королю Албании

Баязид шел смертоносней чумы, а на пепелищах селились по его следам мусульмане-албанцы. Пять сотен лет под Османской империей! Вы не знали, каким проклятьем была Османская империя, вы не знали, сколько сербской крови пролилось ради победы над нею. Меньше тридцати лет, как на берега Ситницы вернулись сербы, и вновь изгнание. Новым Баязидом оказался Адольф Гитлер, что же вы, гуманные европейцы, забыли об этом? Кто из вас, рукоплещущих бомбежкам Белграда, хотя бы слышал в школе, что не кто иной, как Гитлер, свергнув серба Петра II, швырнул Косово, как подачку, албанцу Зогу I? И за новым Баязидом сербских земель снова шли албанцы, как учуявшие трупную поживу гиены, снова селились в опустевших домах, снова пожинали урожай сербских полей.

Автор садомазохистского ужастика о захвате исламскими фундаменталистами Европы и обязанности православных отдавать жизни за католических братьев во Христе права. Никто из гуманных европейцев и вправду не слышал о том, как Гитлер, разгромив 6–17 апреля 1941 года Югославию, передал Косово албанскому королю Зогу I. Не слышали об этом прискорбном событии также негуманные европейцы, азиаты, африканцы, американские индейцы и аборигены Австралии. Фюрер Третьего рейха при всем желании не мог передать Косово Зогу, поскольку тот был свергнут и сбежал из Албании за два года до германского вторжения в Югославию. Королька изгнали итальянские войска, высадившиеся в Албании 7 апреля 1939 года и посадившие на ее престол короля Италии Виктора-Эммануила III. Именно этому католическому монарху и его премьер-министру, фашистскому диктатору Бенито Муссолини, в 1941 году и отошло Косово, а вместе с ним Черногория, Западная Македония и часть югославского побережья Адриатического моря.

Албанский террор, в результате которого из Косово было изгнаны и убиты порядка 100 тысяч сербов, проводился под сенью трона не мусульманина Зогу, а католика Виктора-Эммануила, да и среди гонителей были и мусульмане, и христиане. Но официально православная мадам известна своими симпатиями к католицизму в том виде, в котором он существовал до II Ватиканского Собора 1962–1965 годов (бывший муж Чудиновой Андрей Грибков-Езерский даже входил в группу российских католиков, не признававших решений Собора). Вот и пришлось неуклюже выгораживать христианнейшего короля, а заодно и ненавязчиво «забывать» о другом истово верующем католике — вожде Хорватии Анте Павеличе. Хотя давно известно, что этот ставленник Гитлера по части истребления сербов многократно превзошел косовских албанцев.

Марина Юденич,

креативный директор сайта «Политонлайн»

Пистолет изобретали в XVIII веке

Новейшую историю следует исчислять не с начала XX века, а именно с изобретения двигателя внутреннего сгорания, а это произошло в 1777 году. Его принцип — вот вам мистика истории! — впервые сформулировал итальянский физик Алессандро Вольта, когда попытался изобрести пистолет. Иными словами, эра нефтяного господства родилась в процессе изобретения оружия.

Позавчерашняя секретарь Сокольнического райкома комсомола, вчерашняя замначальника Информационного управления президента России Бориса Ельцина, нынешняя сетевая пиарщица Владимира Путина и завтрашняя пропагандистка любого платежеспособного режима, утвердившегося в Кремле, смело меняет всемирную историю техники. Ей нет дела до пошлой реальности, в которой первые пистолеты появились в конце XV — начале XVI века. Это в нашем мире, по одной версии, «маленькое ружье, допускающее стрельбу одной рукой», изобрел итальянский оружейник Камилл Ветелли из города Пистойя (оттуда и слово «пистолет»), а по другой — чешские оружейники, давшие своему изобретению имя от чешского названия дудки — pistala. Когда 18 февраля 1745 года в итальянском городе Комо появился на свет бодрый младенец, из которого вырос знаменитый итальянский химик, физик и физиолог Алессандро Вольта, пистолеты уже два с лишним века использовались в войнах по всему миру. В 1776 году синьор Вольта, идеи которого явно недоступны для законченных блондинок, лишь попытался его усовершенствовать, заменив порох смесью горючего газа — метана с воздухом, которую поджигал электрической искрой.

Вера Татарникова,

главный редактор Русского информационного агентства «Плюс 7» в Германии и первый заместитель председателя правления Общегерманского координационного совета российских соотечественников

Гудериан воевал в Африке, а Маннергейм отказался встречаться с Гитлером

1 сентября 1939 года, через семь дней после того самого совместного парада, немецкие войска, использовав провокационный трюк с переодеванием своих солдат в форму польских пограничников, совершили нападение на Польшу. Именно этот день и следует считать началом самой кровавой войны XX века. До нападения на Советский Союз оставалось чуть меньше года… Надо вспомнить и тех, кто воевал против танковой армии генерала Гудериана в Африке, кто сражался в рядах французского Сопротивления, воевал составе знаменитой эскадрильи «Нормандия», кто, истекая кровью, поднял Варшавское восстание. Словом, пришло время вспомнить всех… еще об одном противнике я хочу рассказать особо. Речь о финском фельдмаршале Маннергейме. Блестящий офицер русской царской армии, получивший прекрасное военное и гражданское образование, командовал финскими войсками в той короткой войне 39–40-х годов. Когда Германия напала на СССР, Финляндия выступила ее союзником. Войска под командованием Маннергейма заняли старые границы вблизи Ленинграда. Подошли вплотную к городу и встали. Когда замкнулось кольцо 900-дневной блокады Ленинграда, армия Маннергейма находилась на расстоянии вытянутой руки от города. Гитлеровская ставка верховного командования отдала приказ перейти в наступление. Но Маннергейм не двинулся с места. Его офицерская честь не позволила бросить войска на уничтожение так много значащего для него Петербурга. Тогда Гитлер потребовал, чтобы Маннергейм срочно явился в Ставку. Ответ фельдмаршала был краток: «Фельдмаршал с ефрейтором встречаться не должен».

Германский генерал Гейнц Гудериан воевал исключительно в Европе, в Африке германскими войсками с 14 февраля 1941 года командовал генерал (впоследствии фельдмаршал) Эрвин Роммель, а с 9 марта 1943 года и до капитуляции 12 мая того же года — генерал Ганс-Юрген фон Арним. Между нападением германской армии на Польшу 1 сентября 1939 года и ее вторжением в СССР 22 июня 1941 года прошло более полутора лет.

Приказ главнокомандующего финской армией Карла Густава Маннергейма за номером 13 от 1 сентября 1941 года долгое время трактовали как распоряжение не пересекать границу 1939 года. Однако на самом деле в нем не только не содержалось никаких указаний насчет остановки на старой границе, но, напротив, требовалось от армии «вести борьбу до конца, установив границы, обеспечивающие мир» (Н.И. Барышников. «Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941–1944»), Руководствуясь этим приказом, части финской Юго-Восточной армии 4 сентября перешли пограничные рубежи 1939 года, захватили один из передовых дотов Карельского укрепленного района и станцию Новый Белоостров, а 6 сентября — деревни Троицкое и Симолово. Была занята также знаменитая деревня Майнила, с выстрелов у которой началась Зимняя война. Перейдя старую границу почти на всем ее протяжении, финны завязали ожесточенные бои в предполье Карельского укрепрайона.

Одновременно севернее части 6-го корпуса Карельской армии Финляндии двинулись на Ленинград в обход Ладожского озера через реку Свирь. Командующий оным генерал Пааво Талвела впоследствии признал, что Маннергейм еще 5 июня 1941 года предложил ему командовать этим корпусом именно для атаки бывшей столицы империи. Частям Талвелы удалось форсировать Свирь, и Юхо Паасикиви уже готовился торжественно заявить по радио, что «пала впервые в своей истории некогда столь великолепная российская столица, находящаяся вблизи от наших границ. Это известие, как и ожидалось, подняло дух каждого финна… Для нас, финнов, Петербург действительно принес зло. Он являлся памятником создания русского государства, его завоевательных стремлений» (там же).

Однако произнести эту пронзительную речь Паасикиви так и не пришлось. Не сумев преодолеть мощные укрепления Карельского перешейка и усилившееся сопротивление переброшенных на фронт свежих красноармейских батальонов, Юго-Восточная армия была остановлена и даже оставила ряд ранее занятых населенных пунктов, включая Новый Белоостров. Не желая без толку умирать под неприступными дотами, финские солдаты стали в массовом порядке отказываться идти в атаку. После того как подобное произошло в четырех полках, а общее количество отказников и дезертиров перевалило за тысячу, Маннергейм был вынужден окончательно отбросить планы наступления на Ленинград.