Евгений Стригин - КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996) Страница 46

В условиях войны всех против всех, в состоянии борьбы пауков в банке, возможны, а точнее очень вероятны случаи торговли интересами города, области, страны в угоду сиюминутным симпатиям.

«Вспомним выборы 1991 года. Ельцин, чтобы завоевать голоса избирателей, агитирует: „Берите столько суверенитета, сколько сумеете проглотить“. Он нашёл общий язык с национал-сепаратистами, за него там было подано 80 процентов голосов, много больше, чем по России в целом. Вывод по этим фактам парламентской комиссии С. Говорухина : „…это и есть то, что мы называем „грязной политикой“ — извлекать личную выгоду любой ценой, даже в ущерб государственным интересам“.[548] Если бы только Ельцин, то это просто было бы исключением. Но так, похоже, поступали все российские политики.

Что только ни делается для победы на выборах? Для того чтобы опередить конкурентов, которые в свою очередь идут тем же самым путём. В этих гонках нет спортсменов, не нарушающих правила. В лучшем случае, есть те, кто делает это меньше, чем соперники. И каждый подлый удар одного вызывает желание у другого поступить так же, если не хуже. При этом, разумеется, публично призывают к порядочности и честной борьбе.

14.1.4. 26 августа 1995 года на всероссийской конференции КПРФ Зюганов выступил с речью, в которой сказал о недопустимости популизма в программе компартии. Красиво сказано, можно было бы и поверить. Но дело не в этом, есть популизм у новых коммунистических вождей или нет.

Интересно, что даже склонные поддерживать КПРФ стали критиковать, написав: «Это положение вызывает некоторые сомнения. Представляется, что… как можно без популистских, то есть понятных и близких народу, обещаний привлечь наивных, как выяснилось, постсоветских избирателей, слепо верящих на слово и ждущих скорейшего улучшения жизни. Как это ни обидно, но бывшие советские граждане поддаются пропаганде — что им обещают, тому они и поверят. Это доказал лично Ельцин в ходе первой своей предвыборной кампании, когда пообещал «лечь на рельсы», но не допустить ухудшения дел, в частности повышения цен».[549]

Между тем Валентин Зорькин писал: «В обществе, изжившем многолетние догмы „классовой борьбы“, „пролетарского интернационализма“ и отрицание частной собственности, вопрос этот не может иметь лёгкого, сиюминутного решения

Если мы хотим уцелеть, то стоить новое надо не за страх, а за совесть, рассчитывая на века, а не на срок личной политической карьеры».[550] Красиво сказано. Вот только делал ли так хоть один российский политический деятель?

Когда говориться о демократии, обычно упускается проблема в какой стране осуществляется демократия. Заметим, что родиной европейской демократии принято считать Британию, которая благодаря нахождению на островах, была относительно защищена от проблем, которые обрушивались на континентальную Европу. Ещё в большей мере это касается США, которые с середины XX века выставляют себя как олицетворение демократии. Последователи демократии в Европе находились под американским влиянием, которое гарантировало определённую стабильность в Западной Европе, так же как советское влияние (до 1989 года) — в Восточной Европе.

Назвать какую-либо иную демократическую страну за пределами Европы довольно сложно, хотя многие относят себя к таковым, проводят якобы свободные выборы, но, на самом деле, это больше имитация демократии, чем реальное её воплощение.

Все вышесказанное к тому, что даже то что принято считать демократией (с её профессионально отработанным обманом населения) не характерно для большинства жителей планеты Земля, точнее для подавляющего большинства. Они живут по своим традиционным принципам, иногда прикрываемым демократическими одеждами западного покроя. Явно навязанным и чуждым им.

И уж тем, более не место демократии, когда страна находится в состоянии кризиса. Тут о демократии забывают даже «демократы». В США в 1933 году к власти пришла демократическая партия, которая для выхода страны из кризиса стала проводить так называемый «новый курс», представляющий частичное отступление от демократических принципов, а когда Япония напала на США, все лица японской национальности, проживающие в Америке (а это не один десяток тысяч человек), были без суда и следствия направлены в концентрационные лагеря. Вот вам и хвалёная американская демократия. Приводить «недемократические» примеры из практики американской демократии можно до бесконечности. Но это не к тому, какая коварная Америка, а к тому какая коварная демократия вообще.

Об этом следует подумать, а пока о российской демократии образца середины 90-х годов.

14.1.5. «Приходят на память слова Григория Явлинского, очень точно характеризующие методы государственного управления, применявшиеся Ельциным в пору его президентства: „Это не демократия. Это Византия!“.[551]

Началось это все, вероятно, когда принимали ельцинскую Конституцию в декабре 1993 года. Принять её, конечно, нужно было побыстрее. Какая же демократия без Конституции. Но вместе с Конституцией для Ельцина выбирали и парламент, который оказался не тот, как хотели.

Уже после поражения в тех выборах демократического движения один из его сторонников написал: «Хотели поскорей использовать октябрьский эффект, пока „те“ как-то не очухались, пока региональные начальнички поджали хвосты, пока содержимое изливавшихся десятками на дню президентских указов казалось нетрудным делом прямиком перелить в „конституционную“ посудину.

Любили раньше при случае проговаривать о «гражданском обществе», да и в конституцию записали достаточно громких фраз. А на деле после октября с народом решили поступить как со стадом».[552]

Довольно скоро после «принятия» ельцинской Конституции возникли сомнения в её принятии. «Группа из 18 лидеров оппозиционных организаций (В. Аксючиц, М. Астаф ь ев, С. Бабурин, Н. Павлов, Д. Рогозин, О. Румянцев и др.) сделала заявление о нелегимности этой ельцинской Конституции.

«Новая ежедневная газета» сообщали, что председатель избирательной комиссии 597-го участка в Москве накануне голосования покончил с собой, написав записку: «Милые мои, я так сильно обманул людей, что нет мне прощения. Дальше жить не могу». «Что имел в виду несчастный председатель? Мелкие манипуляции вроде тех, о которых сообщила та же „Новая ежедневная газета“, — приписки „мёртвых душ“ и даже отселённых домов? Или что-то посерьёзнее, пострашнее заставило расстаться с жизнью?».[553]

Некоторые прямо заявляли о доказанности фальсификации при принятии ельцинской конституции в декабре 1993 года.[554] Почти с маниакальной настойчивостью еженедельник «Новое время» несколько месяцев поднимал вопрос о возможной фальсификации выборов 12 декабря 1993 года. «Власти, тем не менее, хранили олимпийское спокойствие. Центризбирком немного нервничал: достаточно, чтобы время от времени лениво огрызаться, но недостаточно, чтобы наконец все-таки предоставить на суд общественности полные результаты выборов».[555]

Однако, капля камень точит. Особенно, если эта капля направлена в нужном направлении. В изложении еженедельника «Новое время» события выглядели следующим образом: «После того как в N 14 „НВ“ появилась очередная статья о фальсификации выборов с детальной аргументацией и номер этот был распространён в Думе — каждый депутат получил по экземпляру, — количество переросло в качество. Вопрос о фальсификации был поставлен на обсуждение по инициативе депутата Лукьянова …

После короткого обсуждения было решено потребовать от Центризбиркома предоставления Думе всех хранящихся в компьютере ЦИК данных о выборах 12 декабря 1993 года с разбивкой по регионам и городам».[556]

Заметим, что произошло это весной 1995 года, когда до конца полномочий Государственной Думы оставалась всего несколько месяцев. Депутатам терять было нечего, их бы все равно полномочий не лишили.

Но вопрос о легитимности Конституции РФ 1993 года так и остался без ответа. А разве можно почитать тот основной закон страны, который принят в результате фальсификации?

14.1.6. Давно известно, что во всем хорошем, есть хоть что-то плохое. И наоборот. Ещё в начале 80-х годов Георгий Арбатов сказал: «…Время выборов в Америке — это плохое время для хорошей политики и хорошее — для плохой».[557] Это время можно назвать выборной болезнью.

При этом такая болезнь выражается не только в пустых обещаниях. «Общеизвестным является факт, — писал бывший невозвращенец времён второй мировой войны, — что во многих западных странах во время предвыборных кампаний голоса избирателей покупаются не только обещаниями, но и за деньги. Демократия? Свобода слова, собраний и демонстраций».[558]