Юрий Тавровский - ДВУХЭТАЖНАЯ ЯПОНИЯ: Две тысячи дней на Японских островах Страница 46

Фантазия архитекторов проявляется и в мостиках — то высеченных из цельного куска камня, то горбящихся насыпанной на деревянный каркас замшелой землей. Они переброшены между большими и маленькими островами, через глубоко вдающиеся в линию берега узкие заливчики. С мостами всех форм и размеров сочетаются и соперничают каменные фонари. Как и каменные валуны, они очень ценятся японцами. Оставить редкий камень в наследство, подарить знаменитый каменный фонарь любимой женщине, продать коллекцию валунов за многие миллионы иен — это вовсе не экстравагантно в сегодняшней Японии. Стоимость камней и фонарей, имеющих собственную родословную, достигает подчас миллионов не только иен, но и долларов. Эстетическая же ценность многих из них вообще безгранична.

Это относится и к некоторым каменным фонарям виллы Кацура Рикю. Фонарь трёх сияний «Санко» освещает по ночам одну из набережных пруда. У него три окошка: в форме Солнца, серпа Луны, небесной звезды. Фонарь «Три угла» стоит на камениой треноге, его основная часть тоже треугольная. Родоначальник особой разновидности каменных фонарей «Юкими», предназначенных для любования в снежную зиму, украшает подход к маленькой буддийской часовне. У него необыкновенно широкая крыша, на которой собирается пухлая шапка снега.

«Думать глазами». Этот призыв одного знаменитого посетителя виллы становится понятен даже после короткой прогулки по ее дорожкам мимо отражающихся на спокойной глади пруда старинных, но созвучных и нашему времени павильонов, фонарей, мостиков. А какие чувства «работают» во время чайной церемонии? Все пять: зрение, обоняние, осязание, слух, вкус. Так нашу журналистскую группу учили в школе Урасэнкэ.

Чему учат в этой школе? Пониманию «тядо», «пути чая». Первый иероглиф «тя» означает просто чай и никакому толкованию не подлежит. Зато о втором, «до», можно писать длиннейшие трактаты. Самый простой перевод означает «дорога», «путь», но подразумевает еще и комплекс теоретических принципов, практических приемов овладения тем или иным искусством. «Тядо» — это вся совокупность вытекающих друг из друга философских и эстетических понятий, правил этикета, сервировки, архитектуры, оформления интерьера, приготовления чая, аранжировки цветов и многого, многого другого, которую за пределами Японии называют «чайная церемония».

Кого учат в школе Урасэнкэ? Главная школа в Киото, занимающая построенное четыре века назад здание традиционной архитектуры и расположенную через дорогу многоэтажную, смахивающую на элеватор постройку, является как бы вершиной пирамиды. В разных концах Японии действует 48 ее школ-филиалов. В последние годы зарубежные центры Урасэнкэ открылись в ФРГ, США, Италии, Австралии, Бразилии, Франции и других странах. Только достигшие выдающихся успехов или намеревающиеся стать профессиональными наставниками — «сэнсэями» приезжают в Киото. Здесь они в течение нескольких месяцев, а то и лет получают наставления от Великого Мастера или других высших чинов Урасэнкэ. После сдачи трудного экзамена им выдают специальные грамоты, дающие право надеть строгое черное кимоно «сэнсэя». Каждому в довершение присваивают еще так называемое «чайное имя» и ранг, определяющий положение в сложной иерархии школы.

…Высокий статный мужчина средних лет с зачесанными назад седыми волосами и пронзительным взглядом представляется визитерам как Сэн Сосицу XV. Он и есть нынешний, пятнадцатый по счету глава школы Урасэнкэ, ее Великий Мастер. Родоначальником династии потомственных мастеров «тядо» и основателем Урасэнкэ был Сэн Рикю, живший в XVI в. философ и эстет. Он сыграл роль реформатора пришедшей за сто лет до этого в Японию чайной церемонии. Сам чай завезли из Китая еще в X–XI вв. Массовое заимствование китайской духовной и материальной культуры шло главным образом через буддийских монахов-миссионеров, которые отправлялись в дальнее путешествие в Срединную империю в поисках священных сутр и наставлений знаменитых китайских патриархов. В китайских монастырях японцы познакомились с напитком, который применяли в борьбе со сном во время многочасовых молитв. Недаром японская легенда объясняет происхождение чая таким образом: патриарх буддийской секты Дзэн по имени Дарума Дайси размышлял о смысле жизни, об Истине. Но глаза его непроизвольно закрывались, навевая сон, мешая концентрации. Тогда он в гневе отрезал веки и бросил их на землю. Веки проросли чайными кустами…

Легенды легендами, но чайная церемония и в действительности всегда была тесно связана с буддизмом. Из монастырей она проникла ко двору императора, во дворцы знати. Баснословная цена чая и завозившихся из Китая чайных принадлежностей ограничивала круг поклонников чайной церемонии несколькими сотнями человек. Эти церемонии сопровождались состязаниями в распознавании сортов чая, азартными играми, пышными банкетами, обильными возлияниями горячительных напитков и даже купанием в бане. Знать соперничала в богатстве чайной утвари. За редкими чайниками, чашками, очагами в Китай или Корею отправлялись специальные экспедиции. Но мало-помалу питье чая распространялось и среди простонародья, особенно его зажиточной части — купцов.

Купеческая среда выдвинула немало тонких ценителей и знатоков чайной церемонии, среди которых выделяются имена Сэн Рикю и его учителя Такэно-Дзё-о. Они разделяли убеждение в том, что пониманию Истины могут помочь не только молитвы и посты, но также любые другие формы деятельности человека, включая и питье чая. Эта философская предпосылка привела к эстетическому выводу о том, что красота жизни олицетворена не столько в дорогостоящих произведениях искусства, сколько в самых простых предметах быта. Например — в грубых глиняных чашках, сколоченных из неотесанных стволов чайных домиках. Стремление к поиску совершенства в несовершенном сформулировано в изречении одного из Мастеров чая: ярко блещущей в чистом небе Луне предпочту полускрытый за облаками диск…

Эстетические принципы реформаторского течения в «тядо» носили и довольно заметный классовый характер, отражая взгляды набиравшего силу купечества. Акцент на использование японской, а не дорогостоящей китайской утвари, нарочито грубых сосудов делался для того, чтобы поставить под вопрос имущественные различия. Изменилась и архитектура чайных домиков: теперь все гости, вне зависимости от ранга, должны были чуть ли не проползать через низкую дверь. Воины-самураи, символом господства которых был запрещенный для других сословий меч, должны были оставлять оружие снаружи.

Некоторое время старое и новое течения в «тядо» сосуществовали друг с другом. Военный диктатор Ода Нобунага, например, создал в своем новом замке в Осаке две чайные комнаты. Одна была большая и из чистого золота, из того же благородного металла была сделана вся чайная утварь. Другая комната создавалась в соответствии со взглядами занявшего высокий пост Наставника чайной церемонии Сэн Рикю и была маленькой, площадью всего в две циновки — «татами». Скромностью отличались и все необходимые для чаепития предметы. Окончательную победу реформаторское течение одержало уже после того, как Сэн Рикю, неоднократно доводивший диктатора до бешенства, по его приказу совершил ритуальное самоубийство «харакири» в 1591 г.

Сейчас в Японии крупнейшей школой чайной церемонии является школа Урасэнкэ, унаследовавшая не только традиции Сэн Рикю, но и часть его имения с несколькими чайными комнатами, которые объявлены «национальным сокровищем». В них-то и проходила церемония для иностранных журналистов. Собственно говоря, церемония началась еще тогда, когда мы вступили на влажные камни дорожки, ведущей от крытых тростником ворот к старинному дому внутри тенистого сада. Шагая по врытым то близко, то далеко друг от друга камням «росяной дорожки», какие не встретишь на городской улице, невольно настраиваешься на что-то необычное. Влажность же камней в жаркий безоблачный день объясняется просто — их специально полили, подчеркнув этим чистоту помыслов и намерений. Дорожка ведет к небольшому японскому саду. Здесь гость отдыхает на скамейке, наслаждается красотой собранных хозяином или его предками каменных фонарей, валунов, колодцев, прудов с разноцветными карпами.

Подбор этих произведений садового искусства, их расстановка могут многое рассказать о характере, темпераменте, вкусах хозяина. Вон стоит каменный фонарь с отбитым углом крыши. У него такая история. Внук основателя школы Урасэнкэ несколько дней не мог решить, куда поставить новый светильник, переставлял его из угла в угол. Затем в порыве озарения он схватил молоток и добился «красоты несовершенного». Чуть дальше, полускрытый ветвями деревьев, виднеется здоровенный валун. В нем выдолблен круглый, объемом в литр-два бассейнчик с чистой водой, которая нужна для омовения рук и рта, очищения от «мирской пыли».