Сергей Лагодский - Загогулина в портфеле президента Страница 46

Кто виноват?

Вечный вопрос русской интеллигенции. В ситуации с приватизацией российской государственной собственности ответ получается однозначный и такой же интеллигентный: «Никто не виноват!» Почему? А потому, что «закрытые» данные, которые мы предоставили на суд читателя, имеются и в Счетной палате РФ, и в правоохранительных органах, но за последние годы с господами «приватизаторами» не произошло ничего плохого (имеется в виду: наручники, камера, суд, пересмотр итогов приватизации). Все они по-прежнему чувствуют себя хорошо и, наверное, ностальгически вспоминают разудалые времена всероссийской приватизации 1992–1996 годов. Анатолий Чубайс долгие годы плодотворно трудился в РАО «ЕЭС России», Альфред Кох и Максим Бойко процветают в странной фирме «Монтес Аури» (о ней — отдельный разговор) и в компании «Видео Интернэшнл» соответственно. Другие «деятели» тоже явно не бедствуют. А что же думают по этому поводу правительство и правоохранительные органы? А ничего они не думают. Прокуратура РФ изображает из себя народ из оперы «Борис Годунов», то есть совершенно безмолвствует. В правительстве и Кремле вообще все спокойненько, как на кладбище. Значит, по ИХ мнению, приватизация 1992–1996 годов успешно выполнена? Однозначно. Выполнена и перевыполнена на сто один чубайс.(15)

«В прежнее время, если молодой человек, сделавший хорошую карьеру, начинал плохо себя вести, — пишет в „Новой газете“ Александр Минкин, — ему с упреком говорили: „Родина вам дала все, а вы…“»

Альфред Кох — бывший вице-премьер России, бывший глава Госкомимущества России, солидный, богатый бизнесмен, президент фирмы «Монтес Аури» («Золотые горы»), которая выплачивала Чубайсу и его соратникам сотни тысяч долларов и, возможно, продолжает выплачивать. Кох был нашим правительством. Он был на самом верху. Выше только две должности: премьер и президент.

Недавно в Америке вышла в свет книга «Распродажа советской империи», за обещание написать которую Кох получил 100 тысяч долларов от маленькой швейцарской фирмы. В связи с выходом книги Кох на днях дал интервью русской радиостанции (WMNB) в США. Поскольку он упомянул там меня (Александра Минкина), мне позвонил из Нью-Йорка Михаил Бузукашвили и предложил послушать запись. Я послушал и сказал: «Думаю, что об этом должны знать в России».(16)

Граждане, у вас есть уникальная возможность увидеть образ мыслей нашего правительства. Увидеть, как они думают и что они думают.

Читая, не забудьте: перед вами не телефонный разговор, кем-то подслушанный. Перед вами — открытое, публичное выступление.

Чубайс много раз говорил о Кохе как о честном человеке и своем единомышленнике. То же самое Чубайс говорит о Гайдаре, а Гайдар о Чубайсе. И это правда — они единомышленники. Поэтому, читая, помните: перед вами не уникум, а член команды. И если такие вещи Кох говорит в микрофон, можно представить, что они — Кох, Чубайс, Гайдар — говорят между собой.

И что они думают наедине с собой — тоже легко себе представить. То, что вы прочтете, можно было бы не комментировать. Но, читая, вы не услышите ни усмешек, ни хихиканья, ни той интонации, с которой сверхчеловек говорит о недочеловеках.

— Альфред, какой смысл вы вкладывали в название книги — «Распродажа советской империи»?

— Я — никакого. Это титул, придуманный моим издательством.

— Говорят о том, что приватизация в России носила дикий характер…

— Она везде такой характер носила. Пожалуйста: Чехословакия — там тоже недовольны итогами приватизации. Нигде, ни в одной стране мира результатами приватизации электорат не доволен.

— А что Россия реально получила от приватизации?

— Россия реально от приватизации получила фондовую инфраструктуру, возможность торговать акциями, возможность привлечения инвестиций через этот инструмент, Россия получила слой частных собственников, Россия получила деньги… э-э-э… порядка 20 миллиардов долларов, и мне кажется, что этого достаточно.

— А что в путях проведения приватизации было, на ваш взгляд, неприемлемым?

— Ну, я бы отказался от ваучеров, если бы не давление со стороны Верховного Совета.

— Часто в прессе появляются названия предприятий, которые якобы были закуплены за очень небольшую часть реальной стоимости, и в связи этим говорят, что народ просто был ограблен.

— Ну, народ ограблен не был, поскольку ему это не принадлежало. Как можно ограбить того, кому это не принадлежит? А что касается, что по дешевке, пускай приведут конкретные примеры.

— Ну, например, «Норильский никель». Если я не ошибаюсь, его оценили в 170 миллионов долларов, а говорят, он стоит многие миллиарды.

— Ну, пускай те, кто говорит, многие миллиарды за него и заплатят. Я бы хотел посмотреть на тех, кто заплатит хоть один миллиард за «Норильский никель», у которого на тот момент, когда мы его продавали, убытки составляли 13 триллионов рублей.

— Высказывается мнение, что в России катастрофа и экономическое будущее призрачно. Как вам кажется?

— Мне тоже так кажется.

— Не видите света в конце туннеля?

— Нет.

— А как вы прогнозируете экономическое будущее России?

— Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать (в смысле — копать), которые только изобретать умеют. Далее — развал, превращение в десяток маленьких государств.

— И как долго это будет длиться?

— Я думаю, в течение 10–15 лет… Вы понимаете… В течение 70 лет, когда формировалось мировое хозяйство, Россия, вернее Советский Союз, находился как бы вовне, развивался отдельно, по каким-то своим законам. И мировое хозяйство сформировалось без Советского Союза. И оно самодостаточно. Там есть достаточные ресурсы, все есть. И сейчас Россия появилась, а она никому не нужна. (Смеется.) В мировом хозяйстве нет для нее места, не нужен ее алюминий, ее нефть. Россия только мешает, она цены обваливает со своим демпингом. Поэтому я думаю, что участь печальна, безусловно.

— Прогнозируете ли приход инвестиций в Россию, будет ли он в той мере, в какой его ожидают?

— Нет, потому что Россия никому не нужна (смеется), не нужна Россия никому (смеется), как вы не поймете!

— Но ведь Россия имеет гигантские экономические и людские ресурсы, и работать на российский рынок…

— Какие гигантские ресурсы имеет Россия? Этот миф я хочу развенчать наконец. Нефть? Существенно теплее и дешевле ее добывать в Персидском заливе. Никель в Канаде добывают, алюминий — в Америке, уголь — в Австралии. Лес — в Бразилии. Я не понимаю, чего такого особого в России?

— Но торговать с Россией, с огромной страной, где огромная потребность купить, купить, купить…

— Для того чтобы купить, нужно иметь деньги. Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут.

— Словом, вы не видите никаких перспектив?

— Я — нет. (Смеется.) Ну, Примаков если видит, пускай работает (смеется), я, как только перестал их видеть, я уволился из правительства. (Не он уволился, а его уволили. 11 августа 1997 года вице-премьер России Кох вместе с семьей улетел в Америку в отпуск. А 12 августа внезапно сообщили о его отставке. 14 августа он вернулся на полтора дня, «сдал дела» и улетел обратно в США. Несмотря на очевидный скандал, Чубайс по привычке врал, что эта отставка — «плановая». Кох же хочет нам внушить, что до увольнения был патриотом, энтузиастом, государственником, потом продал «Связьинвест» и с 12 августа вдруг стал пессимистом и уволился. Вот если найдется девушка, которая в это поверит, Коху следует на ней жениться. С такой доверчивой жить ему будет очень удобно.

— Как, по-вашему, может повернуться экономическая политика российского правительства? Будет ли возврат к старым методам?

— Какое это имеет значение? Как ни верти, все равно это обанкротившаяся страна.

— И вы полагаете, что никакие методы хозяйствования Россию не спасут?

— Я думаю, что бесполезно.

— Могут ли быть реформы в обычном понимании этого слова приемлемы для России?

— Если только Россия откажется от бесконечных разговоров об особой духовности русского народа и особой роли его, то тогда реформы могут появиться. Если же они будут замыкаться на национальном самолюбовании, и искать какого-то особого подхода к себе, и думать, что булки растут на деревьях. Они так собой любуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать.

— Но, может быть, у России свой путь?

— В экономике не бывает своего пути. Есть законы.