Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №5 (2002) Страница 46

Особенно опасно поверхностное, недальновидное отношение к исламу, к глубинным процессам, которые происходят в недрах мусульманской уммы. Опасный просчет сводить все к фундаментализму, к экстремизму и, что хуже всего, к терроризму. Корень бурной реакции мусульманских народов — насильственная вестернизация, ассимиляция, порождающие нежелание принять американскую модель, стремление защитить свои культуры и свой образ жизни. Они не только не хотят, но генетически не могут принять американские жизненные ценности и ценности обезьянничающей с Америки России. Надо задуматься, что случи­лось с  национально-освободительными движениями? Например, с дружественным России арабским социализмом, с насеровцами, с баасистами, с прочими передовыми светскими течениями в “третьем мире”. Неужели все они ушли в песок? Почему часто берут верх религиозные течения? И почему демократические США поддерживали, да и продолжают и после 11 сентября поддерживать экстремистские религиозные секты и братства в той же Саудовской Аравии и других странах. Почему США непримиримы к национальным движениям (тому же Ираку), которые борются за модернизацию своих обществ?

Надо серьезно, с искренним уважением относиться к другим культурам и религиям, в том числе к высоким нравственным нормам ислама. Ислам не просто великая религия, но образ жизни миллиарда людей, и он, бесспорно, внесет капитальный вклад в нарождающуюся парадигму развития. Сказанное об исламе не относится, конечно, к политизированному исламу, насаждаемому экстре­мистами. Нельзя забывать, что православная Россия лучше других стран ладила с мусульманами, особенно в последние пять веков, когда была остановлена агрессия кочевников Великой Степи.

Дело не только в исламе, а во всех незападных традиционных обществах, которые отстаивают свою самобытность. Сошлюсь на мнение авторитетных антропологов, изучающих культуру и методы хозяйствования “отсталых” народов. По их наблюдениям, в традиционных обществах, в племенном строе изначально в течение веков укоренялась устойчивая, здоровая экономика. Ее принцип — не народ служит экономике ради прибыли, а экономика работает для рода, для племени, для народа, для их выживания.

Карл Поланьи был первым, кто усомнился в том, что “отсталые” народы действительно отстали, что они примитивны по сравнению с богатыми и развитыми. Все дело в том, какие применять мерки. Поланьи утверждал, что принципы и формы социальной и экономической организации примитивных народов вскоре будут востребованы человечеством, которое в своих взаимоотношениях с природой зайдет в полный тупик. В 40—50-е годы это казалось чудачеством. Такие идеи никому не были нужны.

Напротив, идеи Фридриха Хаека в те годы были нарасхват. Он (как и Поланьи) уехал из Вены от нацистов, и тоже в Англию. Хаек — автор знаменитой книги “Дорога к рабству”. Получил Нобелевскую премию, доказав, что социализм и планирование — это и есть дорога к рабству. Только рынок и конкуренция, — утверждал Хаек, — дают свободу человеку, открывают пути к совершенствованию личности. Он стал главным теоретиком неолиберализма. Роль государства, по Хаеку, сводится лишь к “созданию условий для максимально эффективной конкуренции”1. Его малоизвестный соотечественник К. Поланьи утверждал в своих междисциплинарных исследованиях прямо противоположное. Он, например, доказывал, что рыночные отношения вовсе не универсальны, что они исторически преходящи. Данные антропологии свидетельствуют, что многие общества их не знали или что они были весьма ограниченны. Рынок был ограничен не только в России, но и в Западной Европе. К. Поланьи дал основы экономики в широком смысле. Она должна учитывать и разрушение человеческой личности в процессе труда, и истощение природного капитала, и разрушение природы в целом. Нельзя считать рентабельность с точки зрения одной лишь прибыли. В основу метаэкономики, писал К. Поланьи, должны быть положены отношения человек — общество — природа.

Глубокомысленный К. Поланьи, конечно, не получил Нобелевской премии. Он писал еретические вещи. Например о рынке: “Как только рыночные отношения помимо товаров распространяются на землю, на труд и на деньги, общество становится придатком рынка и рынком управляется”2 . То есть все дела людские управляются рынком, деньгами. Именно этого ио добивались либеральные правители России, пуская землю на распродажу. Рыночные отношения ломают тысячелетние традиции, самые стойкие обычаи и нравы. Выпав из поля благо­датного бытия, рынок не оставляет места милосердию, взаимопомощи, солидар­ности, братству, родственности, общему делу. Особенно сокрушительный удар рынок наносит традиционным обществам Азии и Африки. Они достигли гомеостаза — известного равновесия с природой и людей друг с другом. Европейцы мало знают о мудрых общественных институтах, которые до сих пор бытуют среди “отсталых” племен. Там, например, нет страхования, но есть человеческая взаимопомощь. Рыночные отношения гасят последние очаги идеализма, самоотверженности, энтузиазма.

Карл Поланьи, исходя из данных культурной антропологии, пришел к выводу, разительно противоположному тому, что утверждал Фридрих Хаек: дорогу к рабству прокладывает не планирование, а рыночное мышление и рыночные отношения. Он не считал, что рыночные отношения подобны законам природы. Рынку есть и будет альтернатива. “Рынок, — писал он, — не может быть превзойден, пока социальные науки не создадут более широкую систему отсчета, на которую будет опираться и частью которой станет и сам рынок”3. Мысль основополагающая для экономики в широком смысле, для метаэкономики будущего. К сожалению, К. Поланьи не успел развить этот тезис.

Но пришло время его идей. Социальные науки разрабатывают именно “более широкую систему отсчета”. Над принципами будущей экономики биосферы работают ученые-антиглобалисты, многие организации “зеленых”. Либеральные правители России не видят этих новых горизонтов и пытаются догнать и втиснуться в поезд, который мчится к обрыву, к небывалому экономическому и экологи­ческому коллапсу. Поланьи шел той же дорогой, что Федоров и Вернадский с их грандиозными концепциями общего дела и ноосферы — сферы Разума. Совре­менные разноречивые концепции устойчивого развития — шаги в том же направлении.

История последних десятилетий сыграла злую шутку с предсказаниями Ф. Хаека. Он писал, что его охватывает “ужас от идеи руководства миром из единого центра” и что “мир на всех парах движется к рабству”. Но всемирная тирания исходит не из России, не от планирования, а от рынка, который оседлала финансовая олигархия. Мифы об открытости экономики, о свободном рынке, о конкуренции разоблачает сама жизнь. Хаос повсюду, потому что планетарный империализм нарушает объективные экономические законы не в меньшей мере, чем реальный социализм. Повсюду царят монополии. Они — плод тайных сговоров, политических интриг и геополитических замыслов. Военная мощь, ракеты и флоты во все большей мере определяют развитие мировой экономики. Дело не только в гонке вооружений, которая является обычным допингом. Бомбежки Ирака, Ливии, Югославии, Афганистана самым непосредственным образом влияют на цены.

Возьмем цены на продукты питания, например, на хлеб. Российские либералы, распространяя массу иллюзий, восхищаются, что в США фермеры составляют не более 3 процентов населения, но кормят всю страну, да еще и вывозят много продукции в другие страны. Однако несложные расчеты показывают, что стоимость каждого килограмма американского хлеба на 50—70 процентов состоит из дешевых привозных энергоресурсов, в частности, из арабской нефти. США заставляют ее продавать по заниженным ценам. Это им необходимо, чтобы все их товары оставались конкурентоспособными, чтобы страну обеспечить работой. Цены на нефть, несмотря на усилия ОПЕК, устанавливаются на тайных переговорах с арабскими шейхами. Шейхи не остаются внакладе. Но и переговоры ведутся в виду курсирующего 6-го флота США, под дулами его орудий, поблизости от расположения баз для воздушных армад. Типичная дипломатия кнута и пряника. Таким образом, себестоимость и ценообразование создаются под угрозой бомбометания. В этом смысле мировое хозяйство ныне выглядит как экономика бомбометания.

Это не пустой каламбур! Есть и другой аспект в экономике бомбометания. Правила мировой торговли, зафиксированные ВТО, запрещают всякий протекционизм, прямой или косвенный, исключают какие-либо государственные субсидии, прямые или косвенные тарифы. К некоторым странам были применены санкции, потому что там использовался неоплаченный труд заключенных. Это посчитали субсидией, нечестной конкуренцией. Много и других трюков в торговых войнах. Но никто в ВТО не посмеет засчитать огромные военные расходы США на содержание, скажем, флотов в качестве правительственных субсидий на установление заниженных цен на нефть. Зачем США собираются бомбить Ирак? Ясно, для того, чтобы добраться до качественной иракской нефти (около 10 процентов мировых ее запасов). Если США наложит свою тяжелую руку на иракскую нефть, их продукция станет более конкурентоспособной. Таковы принципы экономики бомбометания. А задача неолиберальной политической экономики состоит в основном в том, чтобы доказывать, что грабеж уже перестал быть основным средством захвата рынков, ресурсов и накопления.