Андрей Дикий - Евреи в России и в СССР Страница 47

Другой известный советский поэт, Эдуард Багрицкий (одесский еврей), написал «Думу про Опанаса», в которой есть следующие крамольные строки:

Я бежал из продотрядаОт Когана, жида.По оврагам и по скатамКоган волком рыщет,Залезает носом в хаты,Которые чище.Глянет вправо, глянем влево,Засопит сердито:Выгребайте из канавыСпрятанное жито!…Ну, а кто поднимет бучу —Не шуми, братишка!…Усои в мусорную кучу,Расстрелять – и крышка.

«Дума про Опанаса» не вызвала никаких откликов, хотя в ней и стоит слово «жид», считавшееся тогда проявлением «антисемитизма». Но и поэт был еврей.

Все три, приведенные выше, выдержки из произведений советских писателей и поэтов были написаны и напечатаны в первое десятилетие власти нового правящего класса – до конца 20-х годов.

Во втором десятилетии ничего подобного на страницах печати в СССР найти нельзя. Начались пятилетки и коллективизация, сопровождавшиеся такими мероприятиями правительства, которые крепко замкнули уста всех недовольных; и население станы боялось не только говорить. но и подумать о «еврейском вопросе». Наступила тишина, которую С. Шварц называет «спадом волны антисемитизма». Народ молчал… Но это не значит, что он не видел и не мыслил… Когда-то Шевченко сказал: «народ молчит… ибо благоденствует»… – Замолчал народ и под властью «династии Кагановичей»… Было ли это молчание результатом «благоденствия» или молчал, скованный страхом, – это народ выявил только в конце 40-х и начале 50-х годов, когда, по словам Давида Бурга, настроения населения СССР были таковы, что в случае свержения Советской Власти, в момент неизбежной при этом анархии, все евреи «будут попросту перебиты»… А правительство СССР, после победоносной войны, учитывая эти настроения, постепенно стало заменять племенной состав правящего класса, назначая и выдвигая на ответственные посты представителей коренного населения страны. Назвать это «антисемитизмом» – это значит намеренно и сознательно искажать действительность.

Не следует ли причину настроения населения искать в «обратной пропорциональности» племенного состава правящего класса с коренным населением (меньше 2 % евреев в стране и больше 80 % среди правящего класса), а также в поведении самих евреев, составивших после 1918 года привилегированную часть населения России?

Но вопрос этот. как уже упомянуто выше, старательно замалчивался. Причину отлично понимали все евреи, как в СССР, так и заграницей, но в объяснениях того явления, которое они называли «антисемитизмом», причина эта не фигурировала. Однако, при внимательном чтении статей и исследований, написанных евреями на русском языке в эмиграции в разных периодических изданиях и отдельных книгах, ясно проскальзывает почти панический страх перед возможностью ослабления или падении власти, которая сдерживает «антисемитов» и не допустит до погромов и избиения евреев.

Не имея возможности привести здесь много сходных и аналогичных высказываний авторов – русских евреев, ограничимся некоторыми выдержками из очерка «Евреи и советская диктатура» помещенного в ежегоднике «Еврейский Мир» (1939 год). Очерк написал Семен Осипович Португейс, подписавшись русским псевдонимом «Степан Иванович». (В эмиграции Португейс был редактором с. д. журналов «Заря» и «Записки социал-демократа» и др. социалистических органов печати на русском языке.)

Вот что пишет «Степан Иванович»: «За границей многие верят, что в России нет антисемитизма, и на этом основании благорасполагаются к советской власти. Но в России знают, что это неправда и, зная, что это неправда…, уповают на долголетие советской власти, которая как-никак до погромов не допускает и, как надеются, не допустит. За границей относятся благосклонно к советской власти, потому что верят в эту рекламу: „в СССР нет антисемитизма“; в России относятся благосклонно к советской власти и очень боятся ее смерти, потому что не верят в эту рекламу и знают, что в СССР антисемитизм есть… но до погромов Сталин не допускает и, надеются, не допустит».

В другом месте той же статьи «Степан Иванович» пишет следующие строки: «Падение советской власти будет для евреев катастрофой, и всякий Друг еврейского народа должен с ужасом отбросить такую перспективу»…

Приводя в своем очерке, цитированные выше, объяснения поддержки евреями советской власти, «Степан Иванович» лично с этим не солидаризируется, но приводит их, как «типичные и весьма распространенные мнения, как среди еврейства в СССР^ так и еврейства, пребывающего вне границ СССР, а также друзей еврейского народа во всем мире».

Свой очерк «С. Иванович» написал после 20 лет пребывания его единоплеменников на положении правящего класса СССР, почти накануне 2-й мировой войны, а напечатан был сборник «Еврейский Мир» в том году, когда Сталин заключил свой пакт с Гитлером, причем этот пакт был одобрен и Коминтерном, в котором евреи играли далеко не последнюю роль. Еще большую роль играли тогда (в годы предшествовавшие этому пакту) евреи в иностранной политике СССР – подавляющее большинство полпредов были евреи, равно как и ответственных работников Народного Комиссариата Иностр. Дел. И только за несколько месяцев до подписания пакта с Гитлером Сталин заменил на посту Комиссара Иностранных Дел еврея Финкельштейна-Литвинова русским Молотовым (правда женатым на еврейке, при этом политически весьма активной). Сделано это было в угоду Гитлеру, ибо он мог не согласиться вести переговоры с евреем Финкельштейном.

Из каких соображений и побуждений евреи, руководившие тогда и политикой СССР, и Коминтерном, пошли на соглашение с Гитлером до сих пор не выяснено. Этим вопросом, надо полагать, займутся будущие историки, которым будут доступны архивы и данные в связи с этим пактом. Нам, современникам, судить об этом трудно. Мнения по этому вопросу различны и противоположны. Одни придерживаются мнения, что руководство СССР считало столкновение с Германией неизбежным и, заключая пакт с Гитлером, хотело это столкновение отсрочить и выступить только тогда, когда Германия будет ослаблена войной с Западом, на каковую войну Гитлер пойдет только обеспечивши себя пактом с СССР, что и произошло в действительности.

Правда, расчеты не оправдались. Запад от сентября 1939 года и до июня 1941 года не смог создать фронт, который бы связал Гитлера, и тем дал ему возможность совершить нападение на СССР, повлекшее за собою неисчислимые жертвы, как человеческих жизней, так и материальные. Но, теоретически, расчет этот нельзя не признать логичным, разумеется, при предпосылке неизбежности столкновения Германии и СССР.

Но существует и другое мнение: что руководство СССР вооруженный конфликт с Германией не считало неизбежным, во всяком случае, в близком будущем, и что, учитывая, настроения масс, а также тенденции нового союзника – Гитлера, возможен и крутой поворот политики СССР в еврейском вопросе: ради сохранения власти, возглавление СССР принесет в жертву евреев, несмотря на то, что оно само состоит почти сплошь из евреев.

На первый взгляд это мнение звучит парадоксально. Но при внимательном чтении высказываний русских евреев-эмигрантов в период, непосредственно предшествовавший заключению пакта с Гитлером, мы находим немало высказываний, подтверждающих это парадоксальное мнение.

Так, например, в упомянутой выше книге «Еврейский Мир», 1939 год, стр. 51, мы читаем следующее: «Если диктатура, возвращающаяся ныне к некоторым национальным традициям Московской Руси и Императорской России, сочтет полезным для себя и для своей власти над умами и душами подданных прибегнуть к этой традиции гонения на евреев, если ей понадобится этот „опиум для народа“, то ни в прошлом, ни, тем более, в настоящем советской власти нет для этого абсолютно никаких препятствий. Права, гарантированного чем-нибудь, права не быть громимыми, не быть отданными в жертву „народному негодованию“ – такого права у русских евреев нет сейчас, да и никогда при большевизме не было. Был только весьма большой шанс на это, но не было на это никогда права».

Написано это было в конце 30-х годов, т. е. в период максимального заполнения евреями всех ключевых позиций в культурной, экономической и политической жизни СССР. когда «династия Кагановичей» доминировала в правящей верхушке страны.

В чем усмотрел автор приведенных выше строк (Португейс-Иванович) «возвращение к национальным традициям Московской Руси и Императорской России», он не объясняет или пытается обосновать свои опасения следующими словами: «Как явствует из материалов, собранных и опубликованных Г. Аронсоном, советская власть уже стала стесняться, приписываемого ей юдофильства и ожидовения, и в ряде фактов обнаруживается ее активное и последовательное стремление совершенно замолчать существование в СССР евреев. Евреев стали систематически выселять даже из текста таких официальных документов, в которых обозначены десятки мельчайших народностей и племен, самое имя которых стало только недавно известным. Советская власть перестает, так сказать, „отвечать за евреев“. Они стали явно стеснительными для того курса на „любовь к отечеству“, на „народную гордость“ и шапкамизакидайловский „патриотизм“, который ныне столь глуповато и дубовато проводится в СССР».