Александр Филиппов - Порывая с прошлым Страница 47

— Как вы находите обстановку в провинции? — спрашивает человек, назвавшийся Асламом, и тут же сам отвечает: — Муджибур Рахман, одержавший победу на выборах, буду говорить как коммунист, откровенно, с помощью Индии, США и СССР, начал кампанию неповиновения. Это хитрый расчет — расшатать страну и сделать провинцию индийской колонией или штатом.

— Это его давняя мечта, — замечает другой собеседник, Анвар. — Ну а дальше что? Сюда немедленно вторгнется Индия. Придет СССР, рвущийся в Южную Азию. Он создаст базы, нацеленные против народного Китая. Картина интересная. Здесь индийцы и русские, а далее на восток — американские военные базы. Это ли не раздел Азии на сферы влияния великих держав?

Считаю необходимым высказать свою точку зрения. Они выслушивают и продолжают говорить в духе бюллетеня, издаваемого китайским посольством.

Во время разговора в комнату входит бенгалец с маоцзэдуновским значком на темно-серой рубашке и начинает конспектировать разговор. Представляя его, Аслам сообщает, что тот работает около двух лет диктором на Пекинском радио, вещающем на страны Южной Азии.

Между тем бенгальцы продолжают:

— Режим Яхья-хана, конечно, носит диктаторский характер. Но заметьте, за короткий срок пребывания у власти генерал много сделал для страны. При нем прошли выборы, которые дали возможность Муджибур Рахману завоевать большинство мест в Национальной ассамблее и местном провинциальном собрании. Однако эту победу он использует довольно странно. Он парализовал экономическую жизнь провинции, устраивает беспорядки. Вчера Муджибур Рахман заявил, что если пакистанские солдаты не уберутся отсюда подобру-поздорову, то «Авами лиг» возьмется за оружие.

На лице Анвара появляется ироническая улыбка:

— Возьмется за оружие! Да ведь здесь четыре отборные дивизии с танками и авиацией! Эта военная машина в течение одного дня все сметет и подавит! И тогда будет поздно говорить о мирном урегулировании проблемы Восточного Пакистана. Лидер «Авами лиг» идет на заведомую авантюру.

…Раннее утро. На майдане митинг. Ожидается выступление Муджибур Рахмана. Люди запрудили близлежащие улицы и переулки. На деревьях развешаны репродукторы. К трибуне, украшенной красными флагами, ведет узкий коридор, который образовали активисты «Авами лиг». Едва из машины выходит Муджибур Рахман со своими товарищами, как всех их подхватывают на руки.

С первых же слов собравшиеся начинают аплодировать Муджибур Рахману. «Да здравствует свободная Бенгалия!» — гремит над площадью. Муджибур Рахман говорит о страданиях бенгальцев, о том унижении, которому подвергают их исламабадские власти. Нас не считают за людей, бросает он в микрофон. Провинцию обворовывают. Долой колонизаторов! Мы выступаем против политики военных властей и ни в коей мере не переносим наш гнев на население Западного Пакистана, которое, как и наше, страдает от фашистской деспотии. Народ Западного Пакистана — союзник в общей борьбе за свободу и демократические права.

В это время низко над площадью звено за звеном проносятся пакистанские самолеты. Люди на какое-то время замолкают, провожая самолеты ненавидящими взглядами.

В движение, которое возглавила «Авами лиг», влились самые различные партии и группы, общественные организации. Они, естественно, привнесли свои взгляды на тактику и методы ведения борьбы. Руководство «Авами лиг» не всегда могло контролировать положение дел на местах. Муджибур Рахмана это волновало, особенно когда в студенческих слоях стали отчетливо проявляться экстремистские настроения. Честные ребята, не искушенные в тонкостях политики, они требовали от Муджибур Рахмана начать вооруженную борьбу против пакистанской армии немедленно. Они стали создавать повстанческие отряды, не соблюдая конспирацию и нередко не согласовывая своих действий с руководством «Авами лиг».

У меня сохранилась газета «Экспресс» тех дней. В ней сообщалось, что лидер одной из даккских студенческих организаций, Абдур Раб, устроил пресс-конференцию для журналистов. Он критиковал политику гражданского неповиновения и требовал немедленно начать боевые выступления. Нужно покончить с мелкобуржуазной психологией трусливого выжидания и дать решительный бой пакистанским оккупантам, говорил А. Раб. Я готов возглавить движение вооруженного сопротивления. Пусть только Муджибур Рахман не мешает.

Призывы такого рода раздавались на многих митингах. Мне довелось познакомиться с организацией, которая открыто рвалась в бой. В газете «Пипл» я встретил юношу лет восемнадцати. Звали его Абдул Шариф. Он оказался комиссаром молодежного батальона «Свобода». Вместе с ним я поехал на стадион, где намечался митинг. По пути он много рассказывал о себе и своей семье, о желании побывать в Советском Союзе, о котором знает только по книгам и газетам. Вот освободим страну — обязательно приеду в Москву, может быть, посчастливится учиться в Московском университете, говорил молодой комиссар.

Митинг прошел бурно. Он принял резолюцию о необходимости немедленного развертывания боевых действий против пакистанских солдат. Затем строем прошел сам батальон. Только у нескольких человек винтовки, остальные вооружены бамбуковыми палками с надетыми на них металлическими наконечниками. Сжимая мой локоть, Абдул Шариф с жаром говорил:

— Каждый из этих ребят хоть сейчас готов умереть за свободу. Солдаты попрятались в казармах. А Муджибур Рахман говорит нам: «Подождите, время еще не настало». То же самое мы слышим и от Музаффар Ахмада. Сколько ждать? Теряем драгоценное время! Разве может революция обойтись без жертв!

Судьба этого батальона сложилась трагически. На стадионе находились агенты армейской контрразведки — ведь посещать стадион никому не запрещалось. Они точно выяснили местоположение батальона, его численность и вооружение. И в ночь на 26 марта батальон был полностью истреблен. Ребята проводили очередной митинг и не догадались даже выставить караулы.

…Ранним утром 23 марта в моем номере звонит телефон. Дежурный администратор говорит, что в холле находится представитель информационного отдела Рабочего комитета «Авами лиг» и хочет сообщить что-то важное журналистам. Спускаюсь. Все корреспонденты в сборе.

— Друзья, — обращается представитель «Авами лиг», — прошу вас всех подъехать к генеральному консульству КНР.

Несколько минут езды — и мы на месте. Двухэтажный особняк окружен разгневанной толпой. Люди пытаются прорваться во двор, по которому с фотоаппаратами в руках разгуливают китайские дипломаты. Отряд ополченцев «Авами лиг» блокировал ворота. Они уговаривают собравшихся разойтись. В чем дело? На здании консульства вывешены два государственных флага: китайский и пакистанский. В международной практике не принято, чтобы иностранные миссии в день национального праздника страны пребывания поднимали два флага. Было ясно, пакистанский флаг вывешен китайцами демонстративно, чтобы открыто подчеркнуть свою поддержку режима Яхья-хана.

— Это какая-то нелепая ошибка, — заявляют журналистам в секретариате организации Бхашани. — В это с трудом верится.

— А оружие, поставляемое властям китайской стороной?

Вопрос остается без ответа. Сотрудники секретариата не скрывают своего замешательства. Ведь на одной из встреч с китайским консулом в начале этого года Бхашани было заявлено, что Пекин на стороне тех, кто борется против тирании и угнетения.

Журналисты настырны и пытаются добиться каких-то разъяснений. Но те молчат.

Вечером от представителя «Авами лиг» узнаем некоторые подробности. Накануне двое сотрудников китайского консульства пришли в даккский комитет «Авами лиг». Цель визита обыкновенная — сбор политической информации. Они задали ряд вопросов, смысл которых сводился к одному: действительно ли «Авами лиг» готовится к восстанию против нынешнего режима? Их подробно проинформировали о положении в Восточной провинции, о наращивании пакистанским командованием вооруженных сил, о ходе переговоров с президентом. Затем, в свою очередь, гостям задали один-единственный вопрос: как Пекин относится к освободительному движению бенгальцев этой провинции?

Вместо ответа представители «Авами лиг» услышали пространный рассказ о происках СССР в Южной Азии, о советско-индийском сговоре. Бенгальцы терпеливо выслушали китайцев и повторили вопрос. Те же, как ни в чем не бывало, вновь стали говорить о том же. Это могло продолжаться до бесконечности. Перед посетителями извинились, попросив их зайти в следующий раз. Китайцы пожелали всем доброго здоровья и отбыли на «мерседесе». На следующий день над китайским консульством взвился пакистанский флаг.

В тот же вечер Али Аксад устроил мне встречу с Музаффар Ахмадом. Руководитель Национальной народной партии принял меня в своем секретариате, если можно так назвать небольшую комнату на втором этаже, где жили даккские учителя и мелкие служащие. Музаффар Ахмаду нездоровилось, он еще не поправился после малярии, довольно сильно подорвавшей его здоровье.