Сергей Беляк - Адвокат дьяволов Страница 49

И пока мы с Вольфовичем несколько месяцев занимались регистрацией новой Либерально-демократической партии (ЛДПР была зарегистрирована только 14 декабря 1992 года), с ним все это время оставались по большому счету лишь Жебровский, Минаков, Мусатов, Богатый, Халитов и секретарь Александр Жемло (якобы бывший прапорщик, приехавший из Латвии и ввиду отсутствия денег и жилья живший прямо в штабе партии). То есть все руководство партии вместе с ее основными спонсорами, как и год назад, могли уместиться на одном диване.

Вот, собственно, и все.

Я сам чаще общался с Мусатовым и Богатым, консультируя их по различным вопросам, связанным с бизнесом. А вот Ахмета Халитова, хотя он был весьма своеобразный и далеко не глупый человек, я никогда всерьез не воспринимал (как, впрочем, догадываюсь, не воспринимали его серьезно и все остальные). Ко мне же он относился очень хорошо, убеждая, что моя фамилия происходит от имени знатного татарского хана, покинувшего Золотую Орду в конце XV века со всем своим родом. Перебравшись в Литву, эти люди якобы расселились потом по всей Восточной Европе, став в Литве Белякасами, в Польше — Беляками (с ударением на первом слоге), в Чехии и Словакии — Биляками, а в России — Беляковыми, то есть, по его словам, «людьми хана Беляка». Он даже как-то раз, приехав к Жириновскому с каким-то казанским муллой, вручил мне книжку об известных русских фамилиях булгаро-татарского происхождения, где все это подробно описывалось и говорилось о генерале Речи Посполитой литовском татарине Юсуфе Беляке, защищавшем в конце XVIII века Варшаву от русской армии Александра Суворова. Много лет потом Халитов неизменно называл меня на арабский манер ханом Бюляком.

— Это у русских беляк — белый, чистый или щеголь, — пояснял он со знанием дела, — а у арабов бюляк — подарок…

Не знаю, прав был или нет Ахмет Халитов относительно происхождения моей фамилии, но однажды, уже в Госдуме, меня разыскал по думскому телефону какой-то пожилой литовец. Он представился Белякасом, сказал, что прочитал в вильнюсской газете «Республика» материал обо мне, и пояснил, что собирает информацию о своих известных однофамильцах — литовских татарах…

Правда, помимо тех немногих верных или просто симпатизирующих Жириновскому людей в пустых помещениях его штаб-квартиры в последние месяцы 1992 года можно было встретить еще и нескольких городских сумасшедших. Один из них, помню, важно представлялся родственником министра безопасности Виктора Баранникова, обещая Вольфовичу поддержку «на всех уровнях», но при этом сам писал огромными, на полстраницы, буквами, безумно таращил глаза и пускал слюни. Но такие типажи встречались в тот период и в любой другой партии, поэтому они не в счет.

А пока мы регистрировали ЛДПР, Архипов, Жариков, Венгеровский, Митрофанов, Курский, Иванов-Скуратов и примкнувший к ним Лимонов создали свою Национал-радикальную — Право-радикальную партию. Такое длинное и странное на первый взгляд название было вызвано тем, что Лимонов предлагал создать партию со словом «национал» в ее названии, а Архипов и все остальные бывшие жириновцы делали упор на слове «правая».

Но в том, что партия должна быть радикальной, сходились все.

Однако спустя месяц или два, Лимонов покинул своих однопартийцев, определив их как беспомощных болтунов, и загорелся идеей создания уже своей собственной партии, получившей в итоге название «Национал-большевистская» и заслуженно вошедшей в новейшую историю России…

А через год, когда после расстрела здания Верховного Совета Ельцин объявил о проведении выборов в Государственную думу и разрешил участвовать в этих выборах ЛДПР, в штабе партии вдруг вновь как ни в чем не бывало объявились Митрофанов и Венгеровский. Причем первый пришел не один, но со своей сестрой Элеонорой, а последний тут же объявил себя «первым заместителем председателя партии», оттеснив в сторону своей «солидной» фигурой интеллигентного Станислава Жебровского, поразившего в свое время Лимонова превосходным знанием французского языка.

К сожалению, не только Венгеровского, но и многих других героев этих моих записок уже нет в живых. Нет среди нас и Станислава Жебровского, о ком я искренне скорблю. Я знал его лучше, чем Лимонов и многие жириновцы. Человек с большим опытом и обширными знаниями, но совершенно лишенный тщеславия и высокомерия, Жебровский обладал редкой для жириновцев деликатностью и врожденным, шляхетским, благородством (что воспринималось многими как «старомодность»). В последние годы своей жизни Жебровский мечтал снять документальный фильм об истории создания ЛДПР, взяв интервью у всех участниках тех событий, включая Лимонова. А в середине нулевых, по моей рекомендации, он помогал депутату-справедливороссу Геннадию Гудкову в организации его законотворческой работы.

Я помню и первую после выборов 1993 года пресс-конференцию Владимира Жириновского, проходившую в том самом кабинете в Рыбниковом переулке, где я нечаянно застал Венгеровского в рабочем кресле вождя. И этот кабинет с трудом мог вместить всех пришедших к Жириновскому журналистов.

Это было что-то невероятное! Сенсационная победа ЛДПР! Кульминационный и, вероятно, главный момент всей жизни Владимира Вольфовича!

«Россия, ты одурела!» — скажет, еще не опомнившись от первого шока, публицист-демократ Юрий Карякин. А тогдашний рупор демократии — газета «Московский комсомолец» опубликует свой гневный материал о победе партии Жириновского на выборах под заголовком «Здравствуй, ж…, Новый год!».

Но Вольфович был триумфатором и не обращал внимания на весь этот скулеж. Его партия, год назад фактически ликвидированная и вновь воссозданная, победила на всероссийских выборах! Замечу: на первых и, наверное, последних честных выборах в современной России по сию пору!

Жириновский сидел за рабочим столом, стиснутый со всех сторон журналистами с телекамерами, фотоаппаратами и диктофонами, ослепленный десятками вспышек и софитов. После бессонной ночи в ЦИК он делился планами и рассказывал о себе — своей жизни, своих предпочтениях в политике и в искусстве (например, я помню, как он поразил меня тогда неожиданным признанием, что из зарубежных актрис ему, оказывается, нравится Стефания Сандрелли). К нему, ранее воспринимавшемуся «шутом» (и меня несколько раз вызывали «на ковер» в адвокатуре с вопросами, почему я его защищаю — «шута» и «фашиста»), теперь было приковано, без преувеличения, внимание всего мира. Он находился на вершине успеха! Он купался в лучах славы! Заслуженной славы.

А рядом с ним, среди этой толпы, на стуле сидел и многозначительно кивал импозантный «первый заместитель председателя ЛДПР» Александр Венгеровский.

Станислав же Жебровский, один из основателей партии и верный многолетний соратник Владимира Вольфовича, скромно стоял сбоку, никем не замечаемый.

А внизу, по занесенному снегом Рыбникову переулку, спешили к зданию штаба ЛДПР новые и новые группы российских и зарубежных журналистов.

И по грязным, широким лестницам подъезда уже поднималась наверх к Жириновскому первая иностранная делегация — сотрудники посольства Ирака во главе с самим послом.

В коридорах штаба все еще не могли прийти в себя от счастья ставшие вдруг депутатами Володя Пчелкин и Виктор Пронин. Володя — один из «соколов Жириновского», одетый в синюю униформу, в сапогах и с портупеей через плечо, оставил на радостях свой пост у входной двери, а Виктор, устроившийся недавно в ЛДПР заведующим гаражом, уже разливал вино по стаканам.

— Да-а-а! — восторженно тянул он. — В каких только авантюрах я не участвовал, но в такой еще никогда!..

Здесь следует пояснить, что, когда президент Ельцин внезапно объявил о предстоящих выборах в Думу, Вольфович включал в избирательный список своей партии всех подряд — от сотрудников аппарата и «соколов» до первых встречных-поперечных, случайно оказавшихся у него на пути. Это уже потом желающие стать депутатами Госдумы от ЛДПР стали выстраиваться в очередь к Жириновскому, а тогда все было гораздо проще и веселей.

Так, совершенно случайно среди депутатов ЛДПР оказался, к примеру, и 23-летний Алексей Зуев, работавший до этого помощником скандально известного в те годы предпринимателя Антона Ненахова, владельца фирмы GMM, офис которой располагался в Совинцентре на Краснопресненской набережной. Ненахов (этакий симбиоз Бендера и Хлестакова) был знаком с Жириновским, приезжал к нему и сам приглашал Вольфовича на банкеты и приемы, но в момент формирования избирательного списка уехал, как назло, куда-то за границу. Вольфович позвонил ему в офис, попросив передать Ненахову, чтобы тот написал заявление и заполнил анкету, если хочет стать депутатом Госдумы.

— А я могу?… — робко поинтересовался на том конце провода молодой человек, представившийся помощником Ненахова. — Если шеф не захочет?…