Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №6 (2002) Страница 49

Тут, наверное, без цифр не обойтись. И, прежде всего, придется особо подчеркнуть, что по душевому объему производства основных продуктов питания область занимает лидирующее положение как в России, так и в Центрально-Черноземном районе.

Опережение среднероссийского уровня по производству мяса на душу населения составляет 95,2% (2-е место), среднерайонного — на 28,8% (1-е место). По валовому надою молока — соответственно на 88,2% и 24,1% (4-е и 1-е места), по производству яиц — на 58,3% и 27,2% (5-е и 1-е места).

По намолоту зерна на душу населения область опережает российский показатель на 87,3% (11-е место). По производству сахарной свеклы в натураль­ном выражении область занимает 4-е место, превосходя среднероссийский показатель в 3,3 раза.

ИСТИНУ РОЖДАЕТ ЭКСПЕРИМЕНТ

Тут, наверное, самое время вернуться к истории вопроса. Савченко во многом отличается от своих коллег еще и тем, что по жизни и по характеру он экспе­риментатор, или новатор, как сказали бы в недавние времена. Иногда он любит повторять слова книжного героя покойного Виля Липатова: “Спор — это бесцельное убийство времени: истину рождает эксперимент”. И для него это не просто удачная цитата, а, скорее, кредо его жизни, которое он успешно реали­зует в своей практической работе на посту руководителя области.

Общаясь с деловыми людьми, он предстает перед ними не только как руководитель и управленец, но и как опытнейший менеджер, поскольку прекрасно знает ситуацию на каждом заводе и фабрике, в большом городском или малом сельском предприятии и готов предложить различные рецепты их финансового оздоровления.

— С Савченко непросто договариваться, — признавался мне один из руководителей крупной московской компании “Продимекс”, владеющей на Белгородчине рядом перерабатывающих предприятий. — Он ни на йоту не поступится интересами области, в любой ситуации умеет отстоять свою точку зрения, доказать свою правоту, предложить наиболее оптимальный вариант делового сотрудничества.

Я разделяю мнение бизнесмена, поскольку из многолетнего общения с Евгением Степановичем знаю, что он никогда не довольствуется и приобретенным собственным деловым и теоретическим багажом, и заимствованным опытом, а непременно идет дальше, учась не столько на собственных, сколько на чужих ошибках. Сторонник жесткой властной оси не только на федеральном, но и на местном уровне, он года четыре назад активно ратовал за создание хозрасчетных агрокомбинатов. Такие комбинаты в ряде районов были созданы, и их возглавили, как правило, руководители местных администраций. Эти формирования просу­щест­вовали несколько месяцев и сразу же показали свою нежизнеспособность, поскольку опирались не столько на имущественные отношения и личный интерес собственников, сколько на административный ресурс, который, может быть, вполне был бы уместен в плановой экономике, но в рыночной сразу же проявил свою “профнепригодность”.

Что делать? Какой путь избрать в качестве стратегического, чтобы спасти умирающие сельские хозяйства? К этому времени перед глазами был уже опыт Стойленского горно-обогатительного комбината, который по инициативе (и, что скрывать, не без нажима, конечно!) губернатора взял четыре года назад разваленный донельзя совхоз и за короткий срок превратил его в настоящий островок развитого капитализма, где экономические показатели и зарплата теперь одни из самых высоких не только в области, но и в стране. К тому же известные в области предприниматели Ф. И. Клюка, А. И. Филатова, В. Н. Кустов, А. В. Орлов, да и ряд руководителей крупных московских компаний, владеющих местными перерабатывающими предприятиями, уже заинтересованно посматривали в сторону села, поскольку успех их бизнеса напрямую зависит от ситуации в аграрном производстве.

Не принять во внимание этот интерес — значит упустить реальный шанс привлечения инвестиций в сельхозпредприятия, которые просто задыхались от недостатка оборотных средств, а две трети из них уже можно было объявлять банкротами. Так появилось постановление главы областной администрации “О мерах по экономическому оздоровлению неплатежеспособных сельскохозяйст­венных предприятий области”, над которым Савченко лично работал не один месяц. В Белогорье его вскоре окрестили “декретом о земле”, поскольку он в корне менял формы хозяйствования на селе, в основу которых была положена идея создания вертикально интегрированных производственных систем на базе объединения земли и капитала.

Этот интеграционный процесс неожиданно для многих, в том числе и для самого Савченко, пошел настолько быстро, что при выборе инвесторов впору было устраивать конкурс, поскольку породниться с сельхозпроизводством пожелали местные газовики и мясопереработчики, производители комбикормов и растительных масел, металлурги и сахаровары... Дело дошло до того, что даже священники некоторых сельских приходов пожелали образовать на месте порушенных колхозных бригад фермерские хозяйства. Как бы то ни было, но факт остается фактом: буквально за год-полтора около 80 процентов хозяйств, прежде всего самых слабых, обрели стратегических инвесторов и теперь быстро восстанавливают утраченный за годы реформ потенциал. И когда Президент России однажды сказал, что пищевая и перерабатывающая промышленность должна стать локомотивом по подъему сельского хозяйства, — он знал, что говорил: перед глазами был опыт Белгородчины, с которым он незадолго до этого знакомился лично.

Глубоко ошибаются те, кто считает, что на этот решительный шаг Савченко подвигла чисто прагматическая цель — переложил хозяйства на плечи инвесторов, и гора, как говорится, с плеч... Думать так — значит не знать прежде всего самого Савченко, а с другой стороны, и оскорбить его подобными умозаклю­чениями.

Как человек, родившийся и выросший в селе, как сын колхозного предсе­дателя-“двадцатипятитысячника”, как бывший агроном и директор совхоза, он прекрасно понимал, что этот очередной передел болью отзовется в душе крестьянина, что не обойдется и без определенной ломки его устоявшейся психо­логии, что найдутся и противники, которые попытаются обвинить губернатора в распродаже общественных хозяйств. В то же время на этот шаг он пошел осознанно, поскольку лучше, чем кто-либо, понимал, что в своем обвальном падении сельское хозяйство подошло к той опасной черте, за которой завтра началась бы его окончательная деградация и тысячи (а по России миллионы) людей остались бы без работы и без каких-либо средств к существованию. Иначе говоря, промедление было смерти подобно. И опытнейший аграрий, крестьянская косточка, Савченко этот момент не только вовремя уловил, но и своевременно предложил конкретные меры по спасению села.

Вспоминается в этой связи весенняя встреча с руководителем сельско­хозяйст­венного департамента, заместителем председателя областного прави­тельства Алексеем Ивановичем Анисимовым. Мы приехали поздравить его с 50-летием, а он не мог отрешиться от текущих дел и забот:

— Знаете, — эмоционально говорил он нам, — впервые за многие годы у меня сегодня, в разгар посевной, не болит голова, где взять горючее для тракторов, семена, удобрения, посевную технику — инвесторы эти проблемы решили загодя, и сев идет с опережением всех графиков.

— И о чем же сегодня болит голова у главного сельхозника области? — спросили мы несколько иронично юбиляра.

— Голова сегодня у меня болит, как это ни покажется старомодным, о кадрах. Отрасль испытывает острую нужду не просто в опытных управленцах, а в современных менеджерах, способных работать в рыночных условиях, успешно решать проблемы не только производства, но и сбыта продукции, отслеживать и вовремя реагировать на конъюнктуру предложения и спроса. Поэтому совместно с нашей сельхозакадемией в рамках областной программы “Кадровый потенциал” приступаем к реализации специального плана по подготовке специалистов новой формации, то есть специалистов-рыночников.

Савченко — конечно же, тоже рыночник. Но он считает глубоко ошибочным отпускать по воле волн сельское хозяйство, поскольку знает, что весь цивилизо­ванный мир регулирует межотраслевые отношения и поддерживает своего товаропроизводителя даже в несравненно лучших природно-климатических условиях. Он и докторскую диссертацию блестяще защитил именно по теме госрегулирования сельскохозяйственного производства — и теоретически, и на конкретных примерах из собственной практики доказал высокому научному суду, что аграрный сектор может быть жизнеспособным и жизнестойким лишь при эффективной поддержке государства.

Тут, наверное, уместно сказать вот о чем. Доморощенные либерал-реформа­торы очень любят ссылаться на опыт фермерства в США, денно и нощно убеждая российское общество в том, что только такой тип организации земледелия лучше всего подходит для России. Обозвав однажды отечественное сельское хозяйство “черной дырой”, они и по сей день его таковым считают, чмокая перед мало просвещенной и легковерной публикой о том, что “колхознички” жируют на государевых хлебах и пора укоротить их аппетиты.