Анатолий Бернацкий - Идеальные преступники Страница 49

К числу реликвий, наиболее сильно возбуждавших эмоции верующих, принадлежат обломки древа Креста Господня, ставшего с давних пор предметом особенного почитания во Франции.

Очень много кусочков «честного креста» (наряду с другими реликвиями) было привезено крестоносцами. Часть «честного древа» получил герцог австрийский, а в 1239 году Людовик Святой сподобился приобрести даже «истинный терновый венец Христа». В 1241 году в Европу приехало копье, которым Христу пронзили бок, и губка, на которой ему поднесли уксус.

Не нужно думать, что поклонение такого рода реликвиям — дело прошлого. Евангельская легенда гласит, что легионеры после распятия разделили между собой одежду Христа. После ожесточенной конкуренции победу одержал собор в Трире. В 1844 году трирский епископ впервые выставил реликвию для всеобщего обозрения, и на поклонение к ней собираются сотни тысяч паломников. В 1900 году поклониться хитону явились два миллиона человек. В последний раз хитон выставлялся в 1959 году. Для пропаганды была использована вся мощь современной рекламы, на площади около собора мощные репродукторы постоянно информировали толпы о процессе демонстрации святыни.

В 1204 году во время четвертого крестового похода французский крестоносец де ля Рош привез льняное полотнище четырех метров в длину и метр в ширину со следами крови и пота, на котором обрисовываются следы человеческой фигуры длиной примерно в 130 см. В настоящее время эта реликвия хранится в Турине. Общественность была проинформирована, что это та самая плащаница, в которую Иосиф Аримафейский завернул тело Иисуса после снятия с креста.

Однако дело осложнилось тем, что еще две церкви показывали не менее достоверную плащаницу, а затем число их стало стремительно расти. Туринские власти предприняли серьезные шаги для защиты своих прав, и в 1899 году плащаница была сфотографирована. На негативе ясно обрисовалось человеческое лицо, не только своими очертаниями напоминающее иконописные изображения Христа, но и обнаруживающее явные следы рубцов и ран от тернового венца, да и довольно явственные очертания самого венца. Были предприняты многочисленные настойчивые попытки «естественного» объяснения, основанные на ряде специальных экспериментов. Некоторые увенчались успехом. В печати было сообщено, что на пропитанном алоэ и ароматическими маслами куске льна удалось получить нечто вроде отпечатка тела и лица того покойника, который завертывался в это полотнище.

Таким образом, мы видим, что даже в наше время делаются попытки «естественнонаучно» обосновать историческую значимость такого рода реликвий.

Около 1050 года в умах монахов-бенедиктинцев созрел дерзкий план. Они заявили, что святой Дионисий погребен в стенах их монастыря.

Заявление было весьма скандальным. Ведь Дионисий, или Дени считался покровителем Парижа. Еще в конце V века здесь была воздвигнута знаменитая церковь Сен-Дени. Там и упокоился прах Дионисия, первого известного нам епископа Парижского, а также его сподвижников Рустика и Элевтера. Уже в VI веке эта церковь становится важным религиозным центром, а в 639 году здесь, подле Дионисия, был погребен меровингский король Дагобер, правивший с 629 по 639 год. Незадолго до своей смерти он приказал перенести мощи святого и двух его сподвижников в роскошную раку, изготовление которой было поручено королевскому другу, чеканщику денег и ювелиру Элуа. При короле Пипине Коротком (751–768 годы) церковь начали перестраивать (работы завершились лишь в 775 году). Теперь над круговым склепом, где помещались могилы святых, поднималась, опираясь на сотню колонн, базилика длиной 63, а шириной 22,5 метра.

И вот на этот освященный временем авторитет замахнулись монахи-бенедиктинцы. Они презрели и сотню колонн, и роскошную раку, и двух сподвижников, охранявших сон покровителя Парижа, — ушлые монахи похитили чудотворца и мощи его перевезли к себе. Нет, они не врывались в церковь Сен-Дени с ломом, киркой и лопатой, не грабили, не оскверняли покой усопшего. Все это они проделали на бумаге — «она все стерпит». Свои доводы они тщательно сфабриковали: подделали грамоты, высекли надписи на камне и отослали нужные документы, датированные задним… не числом, а веком, в Ватикан, чтобы там вняли их притязаниям. И все же, как ни ловки были писцы, отнять святыню у парижан не удалось. На этот раз ни один документ не заставил людей поверить в то, что в прославленном склепе таилась лишь пустота.

Однако чаще всего «покушение на прошлое» приносило успех. Так, в 1164 году останки трех библейских волхвов прибыли в Кельн, и подлинность их была «подтверждена документом». В Турине обнаружился портрет Мадонны, принадлежавший кисти самого Луки, автора одного из Евангелий. Сплошь и рядом монастыри и аббатства обретали то скрижали Моисея, то обломки Ноева ковчега, то перья, непочтительно выдранные из крыл архангела Гавриила.

Впрочем, эти нехитрые попытки привлечь паломников и тем умножить доходы обители меркнут на фоне самой знаменитой подделки средневековья. Речь идет о «Константинове даре», подложной грамоте VIII века, происхождение которой не ясно по сей день. Согласно ей, римский император Константин, перенеся столицу империи в Византий, даровал римскому епископу все западные провинции, в том числе и Италию. Церковь получила разом более двух миллионов квадратных километров земли. Теперь римский папа мог притязать на верховную власть во всем западном мире. Эта поддельная грамота породила долгие распри между папами и правителями Священной Римской империи, не утихавшие в течение столетий.

Императоры не раз оспаривали верховенство у пап, то являя жестокость, то выказывая беспомощность, но никто из них так и не удосужился проверить подлинность «Константинова дара».

Лишь в 1440 году Лоренцо Валла пишет знаменитое «Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина». Свои доводы он подкрепил знаниями, накопленными учеными-гуманистами — историками, филологами, археологами.

Однако прошло еще несколько веков, прежде чем 11 ноября 1964 года папа Павел VI, наконец, не отказался от тиары — символа светской власти, порожденного трудами неведомых монахов-фольсификаторов.

В конце XIX века некий Шапира, торговец из Иерусалима, предложил Британскому музею древнюю рукопись, — якобы первого тысячелетия до н. э., — за миллион фунтов стерлингов. В тексте, написанном «моавитскими» письменами, рассказывалось о странствовании евреев по пустыне после исхода из Египта, причем повествование не во всем сходилось с тем, что рассказывает известный нам сегодня канонизированный вариант книги Второзакония. Между прочим, не исключено, что Шапира действительно нашел или переписал какой-то старый текст, расходящийся со скалигеровской версией истории. Открытие вызвало большой интерес, многие специалисты без колебаний подтвердили подлинность рукописи. Хранитель отдела рукописей Британского музея Ч.Д. Гинзбург занялся детальным исследованием памятника, а известный палестиновед X. Гуте опубликовал свой перевод текста. Французское министерство просвещения командировало известного ученого Клермона-Ганно в Лондон для изучения рукописи. Однако, он встретился с неожиданными трудностями: ни сам Шапира, ни даже администрация Британского музея, не допускали его к исследованию оригинала! С большим трудом Клермону-Ганно удалось лишь на несколько минут оказаться рядом с рукописью. Как он заявил, этого оказалось достаточно, чтобы возникло подозрение, что рукопись — фальшивка. Потом стали утверждать, что Шапира сшил несколько отрезанных краев старых синагогальных свитков Торы и написал «древним» шрифтом часть текстов Второзакония. Окончательное заключение было опубликовано в газете «Тайм», в которой Шапира и был обвинен в фальсификации. Шапира покончил жизнь самоубийством, а рукопись странным образом куда-то внезапно исчезла.

29 июля 2003 года в своем доме в Тель-Авиве был арестован владелец «оссуария Иакова», Одед Голан, известный в Израиле торговец антиквариатом.

А предшествовало аресту заявление французского археолога Андре Лемэра, сделанное им в августе 2002 года, о том, что в Израиле в одной из частных коллекций он обнаружил оссуарий (древний сосуд для хранения костей умерших), на котором начертана надпись на арамейском языке: «Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса». За эту находку многие музеи мира готовы были уплатить от 1-го до 2-х миллионов долларов.

По мнению ученого, оссуарий относился к 63-му году нашей эры и имел отношение к брату Иисуса. Свою версию он обосновал рядом обстоятельств, и в первую очередь тем, что подобная практика захоронений соответствовала религиозным обрядам иудеев того периода.