Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга Страница 5

— Что характерно для демократов? — спрашивает он. — Игровое восприятие жизни. «Пофигизм» полиц­мейстера Мурашева, записки Шелова-Коведяева чи­новникам МИДа на салфетках с банкетного стола, «неправильное», а потом «правильное» выступление Козырева в Стокгольме — все это явления одного порядка. Мир — театр, и демократы увлеченно играют роль государственных людей.

По мнению прозревшего Гульбинского, в целом эта игра проиграна. «Мальчики в розовых штаниш­ках» покидают политическую сцену. Наверное, гово­рит он, будет и в самом деле лучше, если они из политики уйдут.

Запомнился портрет этих «мальчиков» — перевер­тышей, ловких, способных, всезнающих, циничных, дипломатично-неопределенных, и предельно, ну прос­то потрясающе беспринципных:

— Вчера — консультант ЦК КПСС и как следст­вие — марксист: квартира на улице Димитрова, персо­нальная «Волга», кабинет на Старой площади, АТС-1, АТС-2 (для не служивших в «аппарате» поясняю — пра­вительственная связь), дача в Усове, Четвертое управле­ние Минздрава, загранпоездки... Сегодня— демократ и как следствие— крайний антимарксист, эпигон Колаковского, обличитель «мертых догм» и «бездушной Сис­темы», консультант или советник администрации прези­дента — и та же квартира, кабинет все там же, а иногда тот же, номера АТС сохранились, дача уже приватизиро­вана, правительственный медицинский центр, уже вне контроля Минздрава, зарубежные поездки чаще, чем прежде, банкеты, презентации, «устричные балы»...

— Каковы перспективы ваших напряженных взаи­моотношений с Верховным Советом? Что вы скажете о повторяющихся предложениях по вашей отставке?

Такие вопросы задал в апреле 1993 года главный редактор газеты «Куранты» Анатолий Панков минист­ру иностранных дел России Андрею Козыреву.

— Скажу честно, — ответил министр. — Я даже испытываю некоторое внутреннее удовлетворение. Раньше было как — враг номер один, естественно, Ельцин. Следующий — Бурбулис, теперь его нет. По­том был Гайдар, его тоже нет. И я был где-то на третьем-четвертом месте. Сейчас официальный источ­ник крайней оппозиции газета «День» прямо говорит о том, что я — враг номер два.

— Поздравляю, ваш рейтинг повышается.

— Я это воспринимаю как своего рода признание того, что мы на правильном пути.

У идеи присоединения России к программе НАТО много как сторонников, так и противников. На дум­ских слушаниях по этому вопросу председатель коми­тета Госдумы по международным делам Владимир Лукин горячо воскликнул:

— Предлагающих России присоединиться к про­грамме «Партнерство ради мира» можно сравнить с насильником, который прижал девушку в углу и предлагает выбор: или изнасилую, или согласись, и получится то же самое. При этом, правда, девушку заставляют за это еще и деньги платить!

Присутствовавший на слушаниях представитель МИД директор департамента общеевропейского со­трудничества Юрий Ушаков обиделся:

— МИД себя такой девушкой не считает!

Николай Константинович Байбаков сорок лет про­вел в советском правительстве. В 1955 году возглавил Госплан СССР. Спустя десять лет стал заместителем Председателя Совета Министров СССР. Работал при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Андропове. И Горбачева помнит — еще по ставропольскому периоду.

— Когда я был председателем Госплана, — рас­сказывает господин Байбаков, — и искал себе хоро­шего заместителя, мне порекомендовали Михаила Се­ргеевича. Он был тогда первым секретарем Ставро­польского крайкома партии. Приехал, побеседовали. Горбачев увлекался овцеводством, разработал про­грамму, как из овцы не два, а шесть килограммов шерсти получить. Когда я ему предложил должность, сказал, что не справится. И уехал. Потом вот ведь как все повернулось — стал генсеком. А может, лучше занимался бы он шерстью...

Комментируя наиболее громкие события января- февраля 1994 года, Михаил Горбачев вспомнил скан­дальный «лагерный иврит» Михаила Полторанина:

— Мне не менее примечательным показалось дру­гое его высказывание — как он здорово доказывал, что без него бы перестройка не состоялась.

Михаил Сергеевич имел в виду неоднократные за­явления Михаила Никифоровича о том, что именно его статьи в «Правде» в бытность сотрудником парт- отдела и надоумили молодого генсека н^ необходи­мость перестройки.

— Это же не он первый. Первыми были те, кто с Лениным бревно на субботнике несли. Оказалось, что бревно было два километра длиной — столько народу плечи под него подставляло...

— Я был поражен высказыванием Юрия Карякина,— признался Михаил Горбачев.— «Россия сдуре­ла» — это идеологическая реакция. Ведь они собрались праздновать победу — настолько были самоуверенны, и они верили в тот народ, который им окажет доверие, тогда они были хорошего мнения об этом народе, иначе бы не собрались. И вдруг этот народ, оказывает­ся, «не разобрался», что к чему. И они его сразу предают анафеме. Что, опять не повезло с народом?

— Для России неприемлемо, что ее похлопывают панибратски по плечу, — такие слова произнес Михаил Сергеевич американскому телевидению, которое по­просило его прокомментировать визит Клинтона в Москву в январе 1994 года.

Сообщив об этом российским журналистам, экс- генсек развил свою мысль:

— Когда президент Рейган на одной из первых встреч попытался мне какие-то советы давать с оттен­ками нравоучений, я сказал, что он не учитель, а я не ученик, — и больше этого не повторялось.

Задумался:

— Знаете, все это байки, что Горбачев — рохля, кисель и т.д.

Решительно:

— Что-то боятся российские власти опубликовать беседы Горбачева — они все в архивах у них лежат, там видно, какие позиции отстаивал Горбачев, как там насчет паритета, насчет уважительности, националь­ных интересов и сотрудничества. Нет, никогда я этим не поступался, и для меня это неприемлемо.

В России памятен день 13 марта 1988 года, когда в газете «Советская Россия» была опубликована статья преподавательницы из Ленинграда Нины Андреевой. Появление ее вызвало большие споры о роли тех или иных политических деятелей в ее написании, о том, кто из членов Политбюро был «крестным отцом» анти­перестроечного манифеста.

— Оппоненты выбрали своей мишенью даже заго­ловок статьи, — смеется бывший редактор отдела нау­ки газеты «Советская Россия» Владимир Денисов. — Почему-то они высмеивали само стремление отстаи­вать принципы. Не откажу себе в удовольствии сооб­щить критикам, что заголовок «Не могу поступаться принципами» взят из выступления Горбачева на плену­ме ЦК КПСС: «Мы должны... действовать, руковод­ствуясь нашими марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами».

Известие о том, что председателем Государствен­ной думы избран Иван Рыбкин, коммунист, Михаил Сергеевич прокомментировал со знанием дела:

— А кто у нас не коммунист? Все же бывшие комму­нисты — начиная с президента и далее по списку.

Михаил Полторанин представил депутатам Госду­мы проект постановления «Об освещении деятельнос­ти Думы федеральными телекомпаниями».

Призывая коллег не обижаться на критику со сто­роны бесцеремонных газетеров, Михаил Никифорович произнес:

— Иногда наша Дума похожа на такого хилого петуха, который делает первую, вторую, третью по­пытку прыгнуть на курицу, у него не получается, но он хочет, чтобы писали, что у него получилось все три раза!

Депутата Госдумы Тамару Токареву рассердило присутствие социологов в кулуарах:

— Кто пустил сюда этих людей, кто их обозначил? Как будто нам лезут под юбку и смотрят, что там такое!

У Валерии Новодворской спросили, как она от­носится к депутатской фракции «Женщины России».

— Я считаю, что это не «Женщины России», а гар­пии России. Это же коммунистки, ведьмы России, бабы-ежки, сядут в Думе на метлу и будут летать. К чему беспокоиться о женском движении, когда у вас есть я?

По мнению лидера парламентской фракции «Яб­локо» Григория Явлинского, нынешнее правительство России — типичное для России.

— Оно состоит из людей, большинство которых никем не избиралось. Главная беда — у кабинета министров нет никакой программы. До последне­го ваучера в новом правительстве будет работать Чубайс. До чего-то последнего будет там работать Козырев...

Бестактные газетеры допекли-таки Владимира Жириновского малоприятными вопросами о возбуж­дении против него уголовного дела за пропаганду войны.