Газета День Литературы - Газета День Литературы # 151 (2009 3) Страница 5

И сейчас, в свои теперешние 85 лет он остаётся центром свободной вольной русской литературы. Да, он уже не живёт романами, живёт "мгновениями", но такие его мгновения весят тяжелее многих нынешних романов.

Помню, мы пили с ним в былые годы у него в Красной Пахре трофейную водку и пришли к выводу, что Юрий Васильевич Бондарев – неубиваемый мушкетёр. Честь и достоинство, смелость и отвага, некая весёлая офицерская бравада и борьба до последнего патрона. Вот так и будет жить до конца – непобеждённым.

Сейчас его уже мало читают, хотя недавний роман "Искушение" – один из лучших в литературе конца ХХ века. Очень личная, до сих пор непонятая книга. А есть ещё "Непротивление", "Бермудский треугольник"… Уверен, ещё прочтут.

Несгибаемый русский офицер.

Великий русский писатель.

Татьяна РЕБРОВА СТАВКИ СДЕЛАНЫ...

Личутин В.В. Последний колдун. – М.: ИТРК, 2008.

Я начинаю читать, смутно догадываясь по рисунку на обложке, но точно ещё не зная, что эта повесть о любви, повесть лет времени утекающего. И первое слово Писатель, и далее имена и дела писательские, точки зрения их, как точки первоначальных взрывов... Меня втягивают в русский Космос, в акт творения, где в начале было Слово, и оно было Богом и Любовью. Всё через любовь, и Слово через неё же.

И я верую в догмат Личутина, что "в словах много небесного, что связано с Богом". Не зря здесь догмат-то этот. Не зря, потому как идёт здесь великое фёдоровское воскрешение отцов и матерей наших... "Если зовёт своих мёртвых Россия, значит, беда", значит, сбывается страшное пророчество поэта Бальмонта: "Россия идёт назад – очень назад… и идёт по заколдованному дьяволическому кругу…" Порвать этот круг, на подмогу кликнуть. Личутин и композиционно усиливает этот клич, используя энергетику нелинейной прозы, причём в отличие от пульсации Павича, у Личутина идёт длительное облучение определёнными отрезками времени, и чем больше поглощено этими временными отрезками света Любви, тоскующей нежности и благого созидания, тем сильнее сегодняшнее его излучение и сила соответственно.

И уже не кажется поверхностной ассоциация "честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой". И как не зря звучат написанные слова о вещем смысле, а значит и о вещем сне своём, и как доверчив он к народу, веруя, что он уцепится за повесть, как за полу одёжки, и выйдут они вместе из круга заколдованного. Вот эти слова: "И эта хитрая умственная игра с Богом и дьяволом исполнена такого... вещего смысла и такого притягательного, обавного чувства, что за литераторами, как слепые за поводырями, мы охотно тащимся". Сколько сейчас слепых поводырей! Имя им легион. Но волшебным указующим путь клубком разворачиваются в слёзных туманах личутинской памяти подёрнутые драгоценной патиной веков российские пейзажи – мы зовём их Отечеством.

Повесть удивительно современна, судя по тому, над чем она заставляет задуматься. Заставляешь задуматься над тем, что сейчас болит, значит, современен, своевременен. И дело здесь не в том, что переполнишь всё описаниями быта нынешнего и сленгом нынешним. Толку-то от кимвала бряцающего? Знает, знает Личутин тайну, когда проза становится поэзией, и слова действительно меняют своё измерение.

Как вода, сама в себе растворяю соль земли русской – неизъяснимое очарование великолепного русского языка. Он чист, насыщен смыслами, сопряжёнными друг с другом, то есть отгранён мастерством. Нет в нём глумливого неряшества, дисгармонии оскорбительного примитива. Великая культура письма, исчезающая сегодня, царит у Личутина.

Ассоциация за ассоциацией во мне, как узоры калейдоскопа" Душа работает. Боль, вскрик. Мой?! От разбитого нашего пространства, бытия духовного, или это бьются Вовкой, мальцом неразумным, пластинки с музыкой Мусоргского, речами Сталина, с концертом Чайковского, ведь пластинки тяжёленькие, за килограмм боя целый кулёчек конфет и кино, и мать не заметит, сразу-то не заметит. "Вот ведь как получается: отец собирал, не думая о выгоде, но о красоте жизни, а непутный сын разбазаривает", поймёт после осиротевший Вовка-Володя-Владимир Личутин. Удивительно, как просты и точны у Личутина самые страшные символы. Не размахивает ими Личутин. Сама наступлю и навеки порежусь. "Качество души, наполненность души обратно пропорциональны удалённости... от национальных заветов". Услышьте, наконец!

Письма отца, деревенского учителя, погибшего там, где он и такие же, как он, шлемоносцы Евгения Носова дали Европе, Америке, половине так называемого цивилизованного мира право на сытую счастливую жизнь ценою своих жизней, неизбывным горем своих вдов и сирот, которые без них отстроят разрушенную страну, недоедая и запивая хлеб слезами. "Общее горе всех русских вдов. Если сложить его воедино, то, пожалуй, достигнет оно седьмого неба и упрётся в хоромы самого Господа Бога". И ведь не один же его отец писал: "Я не хочу, чтобы ты у меня казалась обиженной в жизни".

"Но она, как и миллионы русских баб, не преступили ту окаянную черту, за которой дьявол, – когда Бога уже нет навсегда, – и, значит, человеку всё позволено. Я не слыхивал от моей матери за всю жизнь ни одного поносного, укорливого слова к советской власти, ничем-то она не похулила её, не выхватывала ухват из подпечка и не тыкала сажными рогами ни в портреты Сталина, Хрущёва, Брежнева, Андропова, Горбачёва, Ельцина и Путина... Православное, праотеческое сознание русские женочонки блюли".

Да, происходило смещение полюсов мировой истории, и выходил из Египта ветхой истории народ, ищущий судьбы обетованной – грозной и жертвенной. И всё, что было житейским, кошельковым, становилось атрибутами Провидения. И Провидение было иронично. Ну не ирония ли, что Германия в 17-18 годах оплатила своими кровными деньжатами своё поражение в 41-45 годах? Ну не ирония ли, что отколовшиеся от империи западные её части своей свободой спасали свою якобы поработительницу, отсрочив срок войны с 39-го до 41-го. Три года подготовки. А после 45-го прибрели и мирно существовали в едином социалистическом пространстве.

Как и Личутин, я смотрю на смерть Сталина из своего раннего-раннего детства, когда, подкатив чурбачок, чтобы заглянуть в окно, я увидела отца. В свете настольной лампы поблескивали ордена и… слёзы. Он плакал неумело и страшно.

В один и тот же миг Личутин прессует время и взрывает его. Прессует и взрывает... И ещё эта повесть – цитата. Личутин цитирует свой народ, которым внешняя церковь, "церковь в брёвнах" была отвергнута за отступничество от крестьянина, его невзгод, но "церковь в рёбрах" потиху, неустанно погуживала в свои бессонные колокола".

И если навязанные нам экономические кризисы берут на прицел демографию, а демографические кризисы в свой черёд берут на прицел нацию, то честь и слава Личутину за то, что он воскрешает отцов и матерей наших, творит духовную ауру, оплодотворяя ею население и порождая на пустоши Народ. "Нас тьмы и тьмы", – вторит он величайшему из поэтов России. Живые и мёртвые, мы не просто масса. Мы её девятый вал. И прав нобелевский лауреат Элиас Каннети: "Особенно она (масса) рассчитывает на повторение. Благодаря перспективе нового собрания, масса каждый раз возрождается после распада. Помещение (пространство) ждёт её, оно вообще ради неё и существует. И пока оно есть, масса может собраться, как раньше. Это – её пространство. Даже если сейчас отлив, его пустота напоминает о времени прилива".

ХРОНИКА ПИСАТЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ

ЮБИЛЕЙ СЕМЁНА МИХАЙЛОВИЧА БОРЗУНОВА

23 февраля 2009 года исполнилось 90 лет Семёну Михайловичу Борзунову – известному публицисту и писателю, члену Союза писателей России.

24 февраля на секретариате Правления Союза писателей России прошла встреча с юбиляром.

Валерий Николаевич Ганичев поздравил С.М. Борзунова от лица всего Союза писателей и зачитал приветственную телеграмму Президента Российской Федерации Дмитрия Медведева:

"Уважаемый Семён Михайлович!

Примите мои поздравления с 90-летием.

Известный публицист, писатель, Вы являетесь ярким представителем прославленного военного поколения и признанным патриархом российской журналистики. Символично, что Вы родились 23 февраля, в День защитника Отечества. С этим праздником связана и Ваша личная судьба, и главная тема Ваших произведений.

В своих фронтовых очерках Вы всегда честно, непредвзято и удивительно талантливо описывали события военных лет, непосредственным участником которых Вам довелось быть. А Ваши книги стали настоящим памятником тем, кто отдал свои жизни за свободу и независимость Родины.