Газета Завтра Газета - Газета Завтра 352 (35 2000) Страница 5

О чем они говорили?

Мы попытались реконструировать этот диалог двумя способами, один из которых традиционен, другой — экстравагантен. Посредством анализа опубликованных, показанных по телевизору косвенных данных этого телефоного разговора. И с помощью услуг парапсихологов, работающих в области исследования синдрома визуальной пресыщенности (СВП). Этот синдром возникает, когда нервная система анализатора-наблюдателя доводится до состояния антенны, локатора. Биополе человека со специально натренированной и перевозбужденной нервной системой соединяется с Глобальными сетями посредством компьютера. Такой поддерживаемый Глобальными сетями пси— фактор был взят на вооружение всеми развитыми странами мира, как только эти самые Глобальные сети были раскинуты над Землей. Есть и частные структуры, специализирующие на добыче информации подобным способом. Есть и "любители", в том числе и среди друзей нашей редакции.

После сличения информации, добытой двумя разными способами, получилось так, что вещи ясно видимые абсолютно совпали с очевидными. Во избежание судебного преследования нам только осталось воздержаться от публикования прямой речи абонентов.

КЛИНТОН: "..."

Он начал с выражения соболезнования и далее повел разговор самый обтекаемый — о своей уверенности, что "президент великой державы" справится с возникшими проблемами. Прозвучало из Вашингтона и уверение в поддержке, была выражена готовность оказать помощь в спасении экипажа.

ПУТИН: "..."

Принятый в мире стиль общения с главами других стран навязывал ему определенный порядок в построении разговора. И он в ответ поблагодарил Клинтона за звонок, за предложение помощи. Могло показаться, что обоим не стоит никаких усилий вести себя дипломатично, несколько даже отсраненно, будто их связывал только долг вежливости. В то время, как главное умалчивалось. А главное состояло в том, что Клинтону уже было доложено: именно американская подлодка нанесла удар по "Курску". И Путина к этому времени тоже довольно полно информировали об "американском ударе". То есть они, держа трубки возле уха, оба знали, что произошло, но не открывали карты. Вели обтекаемый разговор через переводчиков.

До этого телефонного звонка они могли пойти еще одним путем: каждый по отдельности обнародовать истину и учинить громкий скандал с шумными и катастрофическими для обоих последствиями. Как оказалось, они решили сговориться сейчас же, условиться, сторговаться. Кто-то первый должен был начать рискованную импровизацию.

До конца надеявшийся на неосведомленность Путина, Клинтон тянул с решительным поворотом разговора. Путину ничего не оставалось, как начать первым и "вынести обвинительный приговор".

ПУТИН: "..."

Он сказал, что на месте аварии обнаружены прямые и веские доказательства американского тарана.

КЛИНТОН: "..."

Отказаться ему ничего не стоило. Он знал, что их подлодка уже в норвежских водах. Однако он понимал, что доказательства (буи, фрагменты обшивки и надстройки) могут быть представлены СМИ. И республиканцам — соперникам на выборах, этого будет вполне достаточно, чтобы накинуться на демократов с сокрушительными доказательствами о провоцировании партией Клинтона ядерной катастрофы в Европе.

И Клинтон тоже сделал решительный шаг.

КЛИНТОН: "..."

Он сказал, что имеет "соответствующую" информацию и предложил обсудить создавшееся положение сейчас же.

ПУТИН: "..."

У него был шанс отвергнуть "обсуждение" и свести разговор на необходимость признания американцами перед мировой общественностью свершившегося факта. Но Путину самому невыгодна была столь полная и стремительная огласка, после которой он уже на второй сотне дней своего правления приобретает репутацию президента, не способного контролировать техносферу. И обоим было невыгодно вскрытие правды еще и потому, что столкновение двух ядерных подлодок неминуемо будет препарировано общественным сознанием в фактор мирового хаоса, безумия, бессилия великих держав, и в конце концов это столкновение приобретет все черты начального акта третьей мировой войны. Опять возникнет трагическое разделение человечества на Америку и Россию, отношения между которыми обострятся до крайности. Мир даст трещину по вине Путина и Клинтона. И Путин согласился "обсудить создавшееся положение". Торг начался.

КЛИНТОН: "..."

Было обещано, что США, если демократы останутся в Белом доме, ослабят и впоследствие сведут к нулю всякое давление на Кремль в отношении Чечни и в ситуации с олигархами займут нейтралитет.

ПУТИН: "..."

Некоторое время он молчал, подавленный необходимостью вести торг на костях погибших моряков. Хотя несколько дней спустя он сам вынужден будет прибегнуть к такому же примерно торгу с семьями погибших, чтобы унять истерику и политизацию осиротевших.

КЛИНТОН: "..."

Молчание Путина было расценено им как набивание цены. И по легкой склонности американцев ко всему конкретному и материальному он назвал сумму в долларах, которую получит Россия в компенсацию потери "Курска". А также просил срочно принять главу ЦРУ, чтобы откорректировать все детали взаимодействия.

ПУТИН: "..."

Он произнес общие слова благодарности, выразил уверенность в дальнейшем взаимопонимании.

На этом разговор закончился.

После чего мы дней десять подряд видели Путина с помертвелым взглядом, зажатого в жестах и мыслях. Глядя на него, приходил на ум Сталин, узнавший о вероломстве немцев. Вспоминался Горбачев, потрясенный так и оставшимся тайной разговором с Рейганом в Рейкъявике.

Александр ЛЫСКОВ

Интернет-магазин «LaminatFloor» предлагает: ламинат kronotex design 5 для Вас!

Александр Сергеев АДСКИЙ ПЛАН

В ИСТОРИИ ХХ ВЕКА катастрофы всегда выступали грозными предвестниками социальных потрясений. Как кометы, вслед за которыми, по верованиям древних, на землю опускались кровавые сумерки. Вслед за ними шли мировые пожары чудовищной силы, сжигавшие дотла империи, армии и человеческие судьбы.

Гибель Титаника, раздавленного арктическими льдами, предшествовала концу "старого мира". Первая Мировая война срезала, как бритва, русский, германский и австрийский престолы, европейскую аристократию и мечту о "новом средневековье".

Гибель русской эскадры, потопленной под Цусимой, стала чертой, за которой осталась прежняя патриархальная Россия и началась великая смута.

Взрыв Чернобыльского реактора стал прелюдией к другому, более страшному геополитическому взрыву "перестройки", разнесшему на куски советскую сверхдержаву.

Когда социальная трагедия становится фактом, люди задумываются над ее смыслом.

Они спрашивают себя: были ли исторические катастрофы символами неизбежности грядущего? Одни отвечали, что катастрофы были проявлением жестокой исторической неизбежности.

Другие указывали на волю "посвященных", создавших ситуации взрыва и заранее знавших "место и время". Переворачивая шахматную доску, на которой в определенном порядке стояли фигуры, они приносили вместо нее свою. Брали на себя роль Провидения, и сами проектировали мировую историю.

Кто из них прав? Наверно, для каждого конкретного случая верно свое объяснение. Логика истории тянула ко дну "Титаник". Но вполне очевидный человеческий умысел стоял за поджогом рейхстага.

Те, кто могут судить об "обратной стороне" трагедии нашей подводной лодки, убеждены в том, что гибель "Курска" была не знамением свыше, но следствием чьей-то злой воли. И мы знаем, о ком идет речь; это воля тех, кто мнит себя "знающими и владеющими"; кто хочет заменить своим произволом волю Провидения; кто убежден в своем праве сталкивать в небытие народы и государства ради построения "черного миллениума", пародии на золотой век, где благополучие избранных будет строится на костях миллиардов обреченных; кому сегодня так мешает Россия, оставшаяся для них единственной преградой на пути к мировому господству.

Те, кто может видеть за внешней тканью событий их сокровенную суть, говорят нам, что знамение "Курска" — рукотворное.

Кто-то искусственно сконструировал этот знак, знак заката военного могущества России, знак конца сверхдержавы. Здесь очень много совпадений. Нам пытаются внушить, что совпадений, конечно, много; но так, мол, бывает. Однако мы-то знаем, что так не бывает.