Газета Завтра - Газета Завтра 213 (52 1997) Страница 5

Продолжением того “скрытого конфликта” и явился ноябрьский 1997 года компроматный залп “на поражение” по “атлантистам” — Клаусу и Гавелу. Чешская пресса в эти дни сработала четко и слаженно, но самые тенденциозно-обличительные статьи о “финансовой нечистоплотности” премьера Клауса появились в СМИ Германии. В декабре новый разворот получила “судетская тема”. Министр иностранных дел Германии К.Кинкель заявил, что создание совместного чешско-германского фонда помощи жертвам национал-социализма откладывается, так как в Праге против того, чтобы в правлении этой организации были представлены судетские немцы. В.Гавелу пришлось посылать письмо канцлеру Г.Колю с требованием без проволочек создать фонд, речь о котором идет уже давно.

Правительственный кризис в Чехии “странным образом” совпал с важными событиями в Бонне. Германия решила поторопиться в гонке за лидерство в “новой Европе”. В начале декабря германское правительство первым из правительств стран-членов НАТО приняло решение о подписании протоколов, оговаривающих условия вступления в альянс Польши, Чехии и Венгрии. Министр обороны Ф.Рюе заявил, что Германия первой и ратифицирует эти протоколы, так как “90% коллег по бундестагу проголосует за прием новых членов”. Одновременно Кинкель в очередной раз заговорил о создании общеевропейской структуры безопасности, в рамках которой “друг друга усиливали и взаимно дополняли бы такие организации, как НАТО, ОБСЕ, ЗЕС и СЕ”.

Такого политического консенсуса по расширению НАТО нет даже в США. По словам М.Олбрайт, визу американского конгресса на расширение альянса “нельзя считать решенным вопросом”. В 1998 году следует ожидать “жарких споров” о судьбе Североатлантического блока.

Германия использует сейчас любую возможность для укрепления и наращивания европейского фактора в НАТО. И можно не сомневаться, что двум претендентам на роль руководителя процесса создания новой “европейской системы безопасности” — Германии и США — предстоят все более “жаркие споры”. Одной из первых жертв этой “борьбы за лидерство” и стал “лучший в Европе министр финансов”.

Последние события в Чехии еще раз продемонстрировали, что компромат является уже не только эффективным оружием для внутренних разборок разных элитных групп в отдельно взятой стране, но и активно используется в стратегическом планировании политических процессов на международном уровне. Одним из объектов такого стратегического планирования, где получило широкое распространение это мощное информационно-политическое оружие, является Россия. И вряд ли следует считать слишком смелой гипотезу, что в последних “градовых компроматных залпах” отечественных СМИ по российской государственности — все чаще встречаются “боеприпасы” далеко не отечественного производства.

Правда, эта гипотеза не укладывается в нынешнее зауженное понимание российских компрометационных войн (мол, такой-то “кинул” такого-то, а такой-то…). Но, может быть лучше, приглядевшись к чешскому опыту, вовремя расширить понимание, чем оказаться перед лицом “слишком поздно осознанных” реальностей, сулящих нам отнюдь не райские кущи?

Э. КРЮКОВ

ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРЕМЬЕРА СУОМИ ( РОССИЯ И МИР )

1997 г. — состоялись три встречи руководителей России и Финляндии на высшем уровне.

Июль 1997 — финская Neste и “Газпром” создали СП Nort Тransgas Oy для выбора маршрута газопровода: Россия — Финляндия — Швеция — Германия, или Россия — Финляндия — Германия.

12-13 декабря — состоялся Люксембургский “саммит расширения ЕС”. В марте 98г. будет решаться вопрос о приеме в Евросоюз первой пятерки кандидатов.

Сторонники и противники нейтралитета неоднократно отмечали как непреложный факт бесперспективность положения нейтральных стран в современную постблоковую эпоху. Из этого делался “естественный” вывод, что и сам институт нейтралитета европейских стран подлежит упразднению как некий европейский анахронизм. Как реликт двух последних веков и, главным образом, “холодной войны”.

Однако на примере Финляндии можно увидеть реальное использование нейтралитета для сохранения как независимости, так и возможности самостояния небольшого государства в современном непростом мире. Конечно, это еще отнюдь не означает “нового дыхания” нейтралитета для мира в XXI веке или его возможности стать одной из мировых структурообразующих компонент. Но выход из “заданной невозможности” в сферу возможностей сам по себе очень важен в мире ужесточающихся с каждым месяцем игровых императивов. И потому скромный финляндский опыт имеет чуть ли не мировое значение.

Финские политики и деловые круги, используя географическое положение своей страны и трансформацию границы с Россией в границу ЕС, все активнее отстаивают идею рождения и развития стратегии новой Северной Европы. Традиционно Севером Европы называли Данию, Исландию, Норвегию, Швецию и Финляндию. А его центром, благодаря территориальному положению и экономическому лидерству в регионе, считалась Швеция. Финская же концепция — в том, что поскольку Россия уже в той или иной степени включилась в развитие европейских рыночных связей, то содержание понятия “Северная Европа” следует расширить.

Не без пользы для Финляндии, разумеется. Исходя из этого, финны включают в Северную Европу (внимание!) СЕВЕРОЕВРОПЕЙСКИЕ РАЙОНЫ РОССИИ (ПЕТЕРБУРГ, МУРМАНСК, АРХАНГЕЛЬСК, НОВГОРОД, МОСКВА, ТВЕРЬ И ДР.), а также Литву, Латвию, Эстонию, Калининград, часть Белоруссии и Польши. Это увеличивает население Севера Европы с 24 млн. человек до 80 млн, 44 из которых приходятся на Россию. А центром региона становится Финляндия! Причем вся концепция как раз и строится на нейтральном статусе Финляндии, позволяющем ей, с одной стороны, идти “от Европы к России” в качестве политического и экономического пионера ЕС, а с другой стороны, приближать к Европе “еще не вполне интегрированную Россию” в качестве ее “доверенного лица”. То есть выполнять роль “моста” в отношениях стран ЕС и РФ.

В отличие от других скандинавских стран, которые интегрируются в Европу без особого желания (Дания, Швеция) или вообще этого не делают (Норвегия, Исландия), Финляндия, лишь три года назад вступившая в ЕС, относится к нему с большим энтузиазмом. Отчасти потому, что вступление совпало с улучшением положения финской экономики после самой серьезной за столетие депрессии, вызванной распадом СССР. Сегодня с этой проблемой стране в целом удалось справиться. 15%-ная безработица сокращается, компенсируется пособиями и программами. Бюджетный дефицит снизился с 10 до 2%, чем не может похвастаться большинство европейских стран. Финляндия оказалась единственной страной (кроме Люксембурга), соответствующей критериям Маастрихта, и премьер П.Липпонен заявил о твердом намерении добиться, чтобы Финляндия перешла на евро в числе первых, то есть с 1 января 1999г.

Значит ли все это, что Финляндия может претендовать на роль политического и экономического представителя ЕС в России? Ответ зависит от того, что Финляндия предлагает России и что рассчитывает от нее получить. Помимо ряда крупных инвестиционных программ, главная миссия Финляндии — обеспечить транзит в Европу через свою территорию российских нефти и газа. Финский (“северный”) путь может стать альтернативой трубам через Украину и Прибалтику. Он короче и пройдет через самые стабильные страны Европы. А Суоми после сооружения нового газопровода из России подключится к общеевропейской газовой сети. Итак, у России и Финляндии есть общие крупные экономические интересы.

Есть и общие интересы политического характера. “По всем вопросам внешней политики точки зрения российской и финской сторон либо совпадают, либо очень близки”, — отметил весной глава СФ Строев. А Ельцин летом в Шуйской Чупе предложил вообще “упростить” границу России и Финляндии, которая является “границей будущего, границей государств, которые испытывают большое доверие к друг к другу”. Правда, Финляндия не решилась на столь большое “доверие”. Президент М. Ахтисаари заявил: “мы не хотим совместного контроля за государственной границей, но могли бы сделать его эффективнее, что в первую очередь касается работы таможенных служб”.

На встрече с Ахтисаари в ноябре Черномырдин подчеркнул, что рассчитывает на поддержку Финляндии в вопросе признания России страной с рыночной экономикой. Москва, в свою очередь, обещает поддержать проект нефтепровода из российских Приморска или Киришей до финского порта Порвоо. Пока ни одна из стран Европы не идет на контакты с новой Россией с такой определенностью. Особенно сейчас, когда другие малые страны Европы, в том числе и Восточной, срочно стремятся закрыться, спрятаться под обычные или ядерные зонтики евроатлантических лидеров. Однако на внешне почти безоблачном небе русско-финской дружбы есть небольшие, но, увы, тревожные облака, которые способны при неблагоприятном развитии событий стать чуть ли не грозовыми тучами. Дело в том, что политика Финляндии вписывается в рамки общеевропейского контекста в том, что касается “священной коровы” всей Европы — балтийских стран. Но реальные поступки Финляндии, ее “фирменный стиль” в вопросе о балто-интеграции в Европу, ее геополитическое соло в этом крайне важном вопросе свидетельствуют о том, что у нее есть очень специфический подход к опережающей интеграции в Европу именно Эстонии. Ее и только ее.