Антон Антонов-Овсеенко - Проект «Украина». Три войны России с Украиной Страница 51

…Бесконечно преданного Путину Рамзана Кадырова униженное положение граждан его республики, разумеется, не беспокоит: обстановка на подконтрольной ему территории будет тем стабильнее, чем больше оппозиционно настроенных граждан из нее уедут подобру-поздорову — поскольку всем несогласным грозит физическое уничтожение. Так, 15 июля 2009 г. в Чечне была похищена, а затем убита сотрудница правозащитного отделения «Мемориал» Наталья Эстемирова, которая занималась расследованием внесудебных казней в Чечне. Исполнявший в то время роль президента РФ Дмитрий Медведев выразил уверенность, что убийство Эстемировой было связано именно с ее правозащитной деятельностью и потребовал тщательно расследовать преступление[336]. Беда в том, что Медведева никто в России не слушал, в том числе во время его мнимого президентства. И менее всего к нему прислушивался Рамзан Кадыров, который критиковал Эстемирову за то, что она будто бы предоставляла недостоверную информацию о похищениях и убийствах людей в подотчетные ему правоохранительные органы[337]. Можно было бы надеяться, что после похищения и убийства самой Эстемировой Кадыров согласится, наконец, с тем, что ее информация была достоверной. Но верится в это с трудом. Более того: коллеги Эстемировой по «Мемориалу» в Москве обвинили тогда в ее смерти самого Кадырова. Но, думается, как и в случаях с убийствами политиков, журналистов и правозащитников по всей России, Кадыров вряд ли поручал лично похитить и убить Эстемирову: вполне достаточно созданной Кадыровым в Чечне, как и Путиными по всей России, атмосферы страха и ненависти ко всем инакомыслящим — для того, чтобы можно было всегда рассчитывать на «добрую волю» тех, кто захочет делом доказать свою лояльность режиму.

В современной России вообще все выстроено по примеру средневековых отношений: подотчетный вассал (Кадыров) беззаветно предан своему суверену (Путину). Кадыров демонстрирует Путину свою преданность, когда заявляет в адрес боевиков из «Исламского государства», имеющим неосторожность угрожать войной на Кавказе: «Тот, кому пришло в голову высказать угрозу России и произнести имя президента Владимира Путина, будет уничтожен там, где он это сделал»[338]. Следует верить этим его словам.

Нужно помнить, что именно с «окончательного» решения проблемы Чечни в 1999 г., а не с тщательно подготовленных центральным телевидением выборов президента в 2000 г. началось восхождение Путина на политический олимп. Именно Чечня стала для него фундаментом укрепления авторитета в обществе — особенно после разгульных ельцинских 90-х, когда каждый, располагавший оружием, становился хозяином на избранной по своему усмотрению территории. Путин продемонстрировал уставшим от примитивного бандитизма и терактов людям готовность к наведению порядка. И гражданам на время стало все равно — какими средствами достигается этот «порядок». Наблюдатели впоследствии отмечали, что «чеченская война была одним из главных факторов, сформировавших современную Россию. Она привела к усилению чувства общности, появлению спроса на сильное государство, росту национализма — и на долгие годы уничтожила русских либералов как значимую политическую силу»[339]. Именно так начиналось движение к произволу на Кавказе в 2008 г., в Крыму и на юго-востоке Украины в 2014 году.

Страны Балтии

«Отвоевать Абрене силой»

За рубежом агрессивная политика Путина, которую он проявлял в отношении сепаратистов на Кавказе и гражданского общества внутри страны, до поры до времени мало кого беспокоила: полагали, что пределом этой агрессии станет государственная граница России. Ошибочно полагали: совсем вскоре появились первые признаки того, что на достигнутом Путин, как и Гитлер в свое время, не остановится. Одним из таких ярких признаков стала перепалка на высшем уровне по поводу исторически обоснованных претензий Латвии на территорию Абрене, которая в России известна как Пыталовский район в Псковской области. Некоторые латвийские политики весной 2005 г. завели разговор о необходимости потребовать у России возврата этой территории. Появилась даже односторонняя декларация Латвии по этому поводу в качестве приложения к договору о границе с Россией. Президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, обратившись тогда к своему МИДу за разъяснениями, заявила, что об этом нужно было заявить в момент начала разработки договора с Россией в 1996–1997 гг. Договор этот, в свою очередь, понадобился Латвии для того, чтобы беспрепятственно вступить в ЕС и НАТО: в ином случае, если бы у Латвии оставались территориальные претензии к одному из членов мирового сообщества (например, к России), страна не смогла бы стать частью Шенгенской зоны. «Мы можем смириться и получить демаркированную границу без Абрене, что позволит нам контролировать рубежи, а также без каких-либо осложнений присоединиться к Шенгенскому договору. Или же ждать, когда Россия полюбит Латвию и отдаст Абрене. Третий вариант — отвоевать Абрене силой»[340], — сказала тогда г-жа президент.

Известно, что Латвия тогда смогла превозмочь внутренние противоречия и стать полноправным членом ЕС и НАТО, что конечно же принесло куда более неоспоримые выгоды для страны, чем если бы она продолжала в одиночку спорить с Россией. Однако в свете того, что произошло с Россией и Европой в дальнейшем, в частности в 2008 г., а затем в 2014 г., интересным представляется то, как Путин отреагировал на претензии со стороны Латвии в ходе беседы с журналистами «Комсомольской правды» 23 мая 2005 г.: «Не Пыталовский район они получат, а от мертвого осла уши»[341]. Более того, Путин далее заявил, что ему «есть что предъявить в ответ, что посчитать, причем не в режиме конфронтации, а в режиме того, что положить на вторую чашу весов… Я считаю, это можно делать»[342].

Именно так, не задумываясь о последствиях для своего народа — падении курса рубля, росте цен и в целом об ухудшении благосостояния граждан — Путин и поступал и в дальнейшем, когда в 2014 г. отвечал контрсанкциями на санкции Европы и мира, вызванные агрессией России в Украине. Но еще в 2005 г. он откровенно давал понять, что собирается выстраивать отношения России с международным сообществом исключительно с позиции силы. В российском МИДе отметили тогда, что выдвижение Ригой претензий противоречит международному праву, а Путин сослался на то, что в ходе распада СССР Россия также пошла на беспрецедентные жертвы (так он «тренировался» на выставлении ответных претензий). Но о тяжелейших человеческих жертвах, которые понесли страны Балтии и Польша после их оккупации советскими войсками в 1945 г., Путин предпочел не упоминать.

Между тем, столь же тяжелым, как и в случае с Латвией, оказался незадолго до того процесс подписания договора о государственной границе с Эстонией: Россия в лице Путина упорно не желала признавать своей ответственности за преступления советского режима, и это могло означать только одно: что путинская Россия вполне в состоянии продолжать агрессивную политику СССР на постсоветском пространстве и во всем мире. Так оно вскоре и начало происходить. Вместо того чтобы осудить преступления распавшейся советской империи и постараться хоть как-то компенсировать утраты порабощенных ею народов (как это сделала Германия в отношении перемещенных во время войны советских граждан), Путин начал превозносить «достижения» прошлого. Боль и слезы потерпевших — ничто для Путина в сравнении с величием текущих задач… Но эта боль и страдания остались прежними для родственников тех, в кого стреляли и кого посылали на смерть в лагеря оккупационные войска СССР. Поэтому в Эстонии, например, через год после памятных заявлений в адрес стран Балтии, сделанных Путиным в редакции «Комсомольской правды», парламент одобрил законопроект, приравнявший советскую символику к фашистской.

По такому же пути пошла и Украина в мае 2015 г., когда президент Порошенко подписал четыре закона, один из которых устанавливал уголовное наказание за использование советской символики наравне с нацистской, а второй увековечивал память борцов за независимость Украины. Но, как и в случае с НАТО, это не страны Восточной Европы, в частности Эстония и Украина, отгораживаются от России, а Россия в лице Путина отталкивает от себя всех, с кем могла бы находиться в дружественных отношениях. Путин старательно напоминает окружающим о былом величии СССР, о «заслугах» Сталина. Окружающие вынуждены предпринимать ответные меры внутри своих стран, направленные против ностальгирующей по диктатуре России…

Одинаково людоедская сущность советского и фашистского режимов представляется очевидной для здравомыслящих людей во всем мире, особенно для народов, пострадавших от СССР. И только в путинской России и в ее немногочисленных сателлитах, таких, как Белоруссия, или в государствах-изгоях, таких, как Северная Корея, все горе, привнесенное в мир советским режимом, почитается как «славное историческое прошлое». Во имя этого прошлого снаряженные путинской администрацией «добровольцы» из общественной организации «Россия молодая» в декабре 2006 г. пикетировали посольство Эстонии в Москве: их не устраивали аналогии между Гитлером и Сталиным. «Молодых россиян» не устраивала, следовательно, и позиция эстонского парламента, и поэтому они повесили на импровизированной виселице манекен эстонского эсэсовца, попытались передать в посольство билет по маршруту Таллин — Нюрнберг, а также подожгли и бросили к дверям посольства эстонские флаги с нарисованными на них свастиками…[343] Так Путин ко всем своим преступлениям прибавил еще и последовательное оболванивание молодежи, в головы которой последовательно вдалбливаются ложные исторические ориентиры.