Алексей Шкваров - Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы Страница 51

Датчане, убедившись что саксонцы приступили к делу, ввели войска в Голштинию и осадили крепость Теннинген. Это взбесило молодого Карла XII и он произнес свои знаменитые слова: "Милостивые государи, я решил никогда не вести несправедливой войны, а лишь справедливую — кончать лишь гибелью противника. Я нападу на первого объявившего мне войну, а когда одержу над ним победу, этим надеюсь, наведу страх на остальных!".

Король тут же нарушил свое обещание и, не обращая внимания на советы генералов, рекомендовавших первый удар нанести по саксонцам, как более серьезному противнику, тем более, что они-то как раз и начали первыми, указал направление главного удара — Данию. На помощь Дальбергу к Риге было отправлено несколько пехотных полков Георга Иоганна Майделя.

Мобилизация прошла строго по плану, разработанному еще Карлом XI, и полки были готовы к отплытию через две недели. Но датский флот блокировал шведский и не давал возможности выйти в море. Вскоре шведы узнали о приближении союзной им англо-голландской эскадры и 17 (28) июня, в день своего рождения, Карл XII поднялся на борт флагманского корабля "Король Карл", сорвал с себя парик — последнюю деталь, связывающую его с мирным прошлым, и выбросил его в море.

Пока датский король занимался осадой Теннингена, шведы, при поддержке английской и голландской эскадры, окружили Копенгаген и заперли там весь датский флот.

Предложение уничтожить датский флот было отклонено английским адмиралом Руком и его голландским коллегой Ван Аллемонде. Оба имели одинаковые приказы от своих правительств — в драку не лезть, в прямое подчинение шведам не входить и постараться разрешить голштинскую проблему без особого нарушения баланса сил в регионе.

Напуганный столь стремительным развитием событий Фредерик IV Датский тут же поспешил заключить мир с тезкой — Фредериком IV Голштинским, причем на его условиях. Но Карла XII это не устроило, и он хотел продолжить военные действия. Тогда вмешались английский и голландский адмиралы. На их сторону встали и ближайшие советники Карла. После длительных дискуссий король уступил. Здесь, в Дании, Карл XII первый и последний раз дал себя уговорить.

Предстояло возвращаться в Швецию и готовиться к новой высадке в Лифляндии. Впервые Карл XII столкнулся с проблемой отсутствия денег в казне. Последовали займы, под залог недвижимости крупной аристократии и под таможенные сборы был взят кредит у голландских банкиров[374].

В тот день, как Карл XII ступил на шведский берег, завершив кампанию с датчанами, Петр I объявил войну Швеции.

Начало Северной войны было абсолютно неудачным для русских. Имея при себе лишь доставшееся по наследству от боярской Руси воинство, состоявшее из 4-х старых стрелецких полков, 21-го пехотного полка нового строя, из которых лишь будущие гвардейские полки — Преображенский и Семеновский отличались и подготовкой и, главное, духом, имелось еще два драгунских полка по 700 человек и 5250 человек поместной дворянской конницы, которая всегда созывалась по царскому указу при объявлении войны, ее проверял воевода, а затем уж "чинил промысел над врагом, как Бог вразумит". Встречаясь с противником, поместная конница бросалась вперед беспорядочной массой, а при неудаче укрывалась за пехоту. Если же исход дела был благоприятный, то конница не заботилась о преследовании врага, а предавалась разграблению захваченного обоза или лагеря. Потому до Петра конница на Руси призывалась лишь в военное время и являлась иррегулярным войском. Указанное войско уже было началом формирования армии совершенно нового типа, и определялось Царским Указом от 8-го ноября 1699 года. Два драгунских полка, названные по именам своих командиров — первый Ефима Гулица (будущий Московский драгунский) и второй, сперва Шневеца, позднее Боура (будущий Киевский драгунский) являлись, как бы образцами кавалерийских полков будущей русской армии. Общая численность русской армии до нарвского поражения составляла 33 384 человека[375].

В конце августа 1700 года Петр выступил из Москвы со всем своим войском и прибыл к Нарве к 23 сентября. Осада началась по всем правилам западноевропейского военного искусства. Работы возглавил генерал Людвиг Алларт, принятый из саксонской службы. Построили две линии — циркумвалационную и контрвалационную[376]. Флангами в реку Нарову уперлись, на правом фланге Шереметев со всей конницей, с ним дивизия Вейде, по центру Трубецкой, на левом фланге дивизия Головина и преображенцы с семеновцами. Но осадные орудия прибыли к крепости лишь в октябре, поэтому первый выстрел прогремел лишь 18-го, а массовый обстрел крепости начался с 20-го октября.

Узнав о начале осаде Нарвы, Карл XII одним махом высаживается на побережье Балтики в районе Пернова (Пярну) и стремительным броском с 12000 войском устремляется к русским[377]. Удар был произведен с ходу и потому так ошеломил всех. 17 ноября русская поместная конница, которой командовал Шереметьев, в панике бросилась через реку Нарову, и, потеряв до тысячи человек, скрылась на другом берегу.

Петр с Головиным срочно отъехал в Новгород. Причины его поспешного отъезда до сих пор вызывают подозрения историков в трусости царя. Возможно это и так, однако, всеми своими последующими действиями и личной храбростью, Петр смог достойно реабилитироваться в глазах потомков. Тем не менее, накануне решительного сражения русская армия была оставлена на попечение герцога де Кроа, два месяца назад, как принятого из австрийской службы. Это вызвало недовольство русских генералов из родовитых бояр, прежде всего Якова Долгорукого — не изжито было местничество до конца!

19-го ноября 1700 года, в метель, шведские штурмовые колонны начали атаку русских позиций, но с ходу разбив центр русской позиции, они столкнулись с упорным сопротивлением на флангах, где дрались гвардейские полки и дивизия Вейде. В последнюю входил один из новых драгунских полков — Ефима Гулица[378]. Можно сказать, что нарвское поражение стало первым боевым крещением русской регулярной конницы.

В неудаче были сразу обвинены офицеры-иностранцы, которых начали убивать на месте. Многим из них пришлось бежать и сдаваться в плен. Первым капитулировал герцог де Кроа, а с ним и командир преображенцев полковник Блюмберг. Сражение длилось до темноты и прекратилось само собой.

За ночь, посовещавшись, русские решили капитулировать. Карл понимал, что силы противника не исчерпаны, согласился разрешить отступить с оружием, знаменами, а офицерам с их багажом. Шведам оставалась артиллерия. Однако во время прохода русских войск, выяснилось, что шведы подразумевали получить еще и всю казну русской армии, а русские и не собирались им ее передавать, так как этот вопрос не был оговорен. Началась новая схватка, где опять русские понесли значительные потери, были частично обезоружены, ограблены, у некоторых полков отобраны знамена. В плен захвачены Я.Ф. Долгорукий, А.М. Головин, Адам Вейде, Людвиг Алларт, И.Ю Трубецкой, И.И. Бутурлин и другие знатные бояре, всего 79 человек. Убитыми русские потеряли около 6000 человек.

Под Нарвой зародилось, и прежде всего у самого Карла, презрительное отношение к русским и русской армии, что оказалось роковым в 1708 и 1709 гг[379]. Прокормить армию на выжженной войной земле не представлялось возможным, ибо провианта захваченного у русских и того, что можно было получить из деблокированной Нарвы хватило на несколько дней. Куда отправиться? Многие советники и генералы предлагали вернуться в Швецию, обосновывая это тем, что два противника разгромлены — русские и датчане, а саксонцы убрались уже к себе за границу. Но Карл более никого не слушал. У него, он считал, украли победу над датчанами из-за вмешательства англичан и голландцев, а он уже понял "что" это такое, и останавливаться не собирался. Уже умер испанский король и Европа изготовилась к делению наследства, но отвлекаться Карл XII не собирался. Он уже видел цель — и это был Август II. Многие историки спорят о том, почему Карл не пошел на Москву, добивать царя Петра, и диктовать ему условия мира в русской столице, видя в этом главную ошибку шведского короля. Здесь не было никакой ошибки, а один лишь трезвый расчет. Плотность населения в России была несоизмеримо меньше, нежели в Польше, путь до Москвы пролегал по полупустынным русским просторам, где неоткуда было взять пропитание для шведской армии[380]. По совету Пипера было решено ограничиться рассылкой подметных писем, которые могли вызвать на Руси новые бунты среди недовольных нововведениями Петра, среди раскольников и стрельцов — и новая смута обеспечена!

Кроме того, не стоит забывать и о потерях, что понесла шведская армия в сражении под Нарвой. Из 10537 каролинов русские перебили 646 человек, 1265 было ранено, а 1023 заболело. При батальонных знаменах осталось в строю по 20–30 пикинеров и по 40–50 мушкетеров.[381]