Александр Никонов - Кризисы в истории цивилизаций Страница 51

Франция немного отставала от Англии в смысле социальной организации. Феодализм там подзадержался, землевладельцами во Франции были в большинстве своем не фермеры и арендаторы, как в Англии, а крестьяне, ведущие натуральное хозяйство. То есть не рыночное. Иными словами, они выращивали продукцию для поедания, а не для продажи. Да и у буржуазии были проблемы с зарабатыванием денег (подробнее – см. «Наполеон. Попытка № 2»). Великая французская революция это дело поправила. Но мало кто знает, что выправляться ситуация в сельском хозяйстве Франции начала еще до революции. И причиной тому был как раз рост цен.

Рост цен на хлеб – всегда такой неприятный для публики и тяжелый для беднейших слоев населения – подстегнул товарное производство зерна крестьянами, поскольку именно на хлеб цены росли быстрее всего, а наработанные прогрессом технологии уже позволяли поднять урожайность – разумеется, при желании приложить лишние усилия. Рост цен менял и социальную картину, убивая феодализм, поскольку в XVI веке в той же Франции доход от земли, сдаваемой в аренду, был втрое выше, чем доходы от феодальной ренты, ибо мощно подключал личный интерес крестьянина.

Это подстегнуло рост городов. А рост городов – это рост науки, прогресса и технологий, поскольку прогресс делается в городе, а не на селе. Именно рост городов повышает спрос на еду, стимулирует ее производство и одновременно – через прогресс науки – повышает эффективность самого сельского хозяйства. Положительная обратная связь.

Это, в сущности, тривиальное рассуждение, которое, однако, не любят принимать в расчет отдельные посконные экономисты, подтверждается хотя бы тем, что самые успешные латифундии в той же Англии образовывались вблизи больших городов (крупных потребителей) и транспортных узлов (дороги, реки, морские порты). Город питал село, как это ни парадоксально!

Вслед за экономикой менялась и психология людей. Они все больше и больше начинали чувствовать вкус к жизни, то есть, иначе говоря, все больше и больше становились потребителями. И эта психологическая трансформация не укрылась от глаз внимательных исследователей. Даниэль Дефо – предприниматель и автор «Робинзона Крузо» – писал, что «английский рабочий люд съедает и выпивает в три раза больше в переводе на деньги, чем такое же количество иностранцев любого рода». А английский историк Джордж Тревельян считал стремление к поддержанию высокого уровня потребления национальной чертой англичан, которая появилась у них чуть ранее XVII века.

Наивный! Сия особенность присуща не только англичанам. Это нормальная видовая черта.

А изменение психотипа человека, в свою очередь, ускоряло экономику, как верно отмечают современные исследователи вопроса: «У человека, работающего на рынок (и тем более грамотного), другие мотивация, психология, отношение ко времени; в целом он более рационален и предприимчив. Не исключено, что здесь мы можем иметь дело с положительной обратной связью второго (а, возможно, и более высокого) порядка».

Что касается изменений в психологии современного человека, об этом мы еще поговорим в свое время. А сейчас я прошу обратить ваше внимание на грамотность, стоящую в вышеприведенной цитате в скобках. Зачем ее упомянули авторы? А затем, что грамотность явилась тем самым «нелинейным фактором», который… Впрочем, все по порядку.

Итак, грамотность в указанные годы росла. Надо сказать, новая идеология на базе христианства, обеспечивающая идейное подкрепление обогащения и потребления (протестантизм), возникла в том же самом XVI веке, и только за период ее возникновения и распространения в Европе было напечатано более полумиллиарда Библий – что само по себе говорит о массовом распространении грамотности в то время. Но помимо Библий печатались и полезные книги. Причем печатались ускоряющимися темпами. Если в XVI веке в одной только Англии вышло в свет 35 книг по сельскому хозяйству, то в следующем веке – в четыре раза больше. Англия шла по пути грамотного и, не побоюсь этого слова, – буржуазного Древнего Рима, где тоже очень любили трактаты по агрокультуре. И многие из этих трудов в Англии (и в Риме) переиздавались десятки раз!

Как же влияла на рост населения грамотность? Чтобы точнее определиться с ролью грамотности, а также, как ни странно, с ролью феминизма в истории, нужно вспомнить самое начало этой книги и трудную австрийскую фамилию Ферстер.

Вспомним же, наконец, того самого Хейнца фон Фесте- ра, который вывел формулу человечества. Несложную формулу, которой подчиняется система под названием Земная Цивилизация.

Она выглядит просто:

Nt=C/(t0 – t),

где N – численность населения в миллионах в год t;

С0 и t0 – константы, они равны, соответственно, 215000 и 2026,87.

Если теперь вместо I мы подставим искомый год, то путем нехитрых вычислений получим результат. Ну, например, нас интересует, сколько народу жило на Земле в год рождения Иисуса Христа. Подставляем вместо / нолик и получаем результат – 106,07 миллиона человек. Проверьте, кстати, на калькуляторе, я не ошибся?…

Формула была получена Ферстером на основе эмпирических, известных ему данных о числе населения. И оказалась верной: она точно предсказывала другим исследователям численность населения планеты в любой год, что позднее подтверждалось либо статистическими данными, либо уточненными историческими.

Возникает сразу несколько вопросов. А откуда мы знаем, сколько людей жило до нашей эры, чтобы проверить формулу? И почему поведение столь сложной системы, как человечество, – с десятками культур, сотнями народов, разными природно-географическими условиями – вдруг описывается столь простой, если не сказать примитивной формулой?

Это хорошие вопросы и на них надо ответить. Начнем с первого.

Понятно, что с Новой и Новейшей историей все просто: взять официальную демографическую статистику да и проверить. Скажем, для 1970 года формула Ферстера дает результат 3771,9 миллионов человек, то есть 3,772 миллиарда. Согласно официальным данным в 1970 году в мире жило 3,7 миллиарда человек плюс-минус точность измерения, которая в таких делах может составлять десятки миллионов.

Чуть сложнее с историческими данными, там приходится проводить эмпирические оценки либо просто вычислять количество народу. Но не всегда, удаляясь в прошлое, мы усложняем себе задачу. Например, при удалении в прошлое на 10 тысяч лет, мы хотя и не можем указать точную численность населения, но зато точно можем сказать, какой уровень оно ни в коем разе не могло превысить. Потому что известен способ производства и емкость экологической ниши под названием Земля. Тогда был каменный век, то есть присваивающее хозяйство – собирательство, охота и рыболовство. Известно, что при таких низкоэффективных технологиях для обеспечения прокорма одного человека нужно определенное количество квадратных километров. Пригодная для обитания часть суши также известна; путем нехитрых

вычислений получаем, что численность человечества тогда не могла превышать 10 миллионов человек.

А. Коротаев в своей книге «Гиперболический рост» приводит примеры того, как определяется количество народу на планете в разные эпохи и с каким разбросом по точности. Для этого используются не только вышеописанные расчеты, но и данные древних переписей населения. Имеются данные переписей римских граждан начала эры, есть китайские переписи того же периода. В общем, методики существуют и укладываются в формулу Ферстера с хорошей точностью.

Теперь по второму вопросу – о подозрительной, на взгляд обывателя, простоте формулы. Эта простота – лучшее свидетельство верности! Давно известно: чем проще формула, тем фундаментальнее закон, который она описывает. Разве сложна формула Эйнштейна Е = мс2? А между тем она описывает основы основ нашего мира – взаимосвязь материи и энергии.

Так что простоте ферстеровской формулы надо радоваться. Потому что она недвусмысленно говорит философам: ребята, цивилизация – это единая система! Человечество – такое разное при ближайшем рассмотрении в лупу – на самом деле представляет собой одно целое, которое развивается по определенному природному закону, и хоть вы тресните – ничего вы в природе не измените! Цивилизация – это единый организм, или, если хотите, существо. Не менее единое и цельное, чем человек. Мы можем под микроскопом разглядывать отдельные клетки и удивляться, насколько клетки печени отличаются от нервных клеток или клеток мозга, но должны при этом понимать: речь идет об одном организме. Главное, чтобы часть его клеток не стала раковыми. Но об этом у нас разговор еще впереди…

А сейчас ответим на вопрос, какую математическую кривую описывает данный закон. Тот, кто недавно учился в школе, скажет: да это формула гиперболы!

Совершенно верно. И гипербола человечества выглядит именно так: