Федор Волков - Тайное становится явным Страница 51

Черчилль, говорил Рузвельт своему сыну Эллиоту, «смертельно боится чрезмерного усиления русских»[530].

Советская делегация, не допуская отсрочки операции «Оверлорд» до июля — августа 1944 г., что было бы равносильно ее срыву, настаивала, чтобы май был предельным сроком для осуществления этой операции.

Черчилль вновь был готов сорвать сроки операции «Оверлорд», зафиксированные в Квебеке.

— Мы не можем гарантировать, — запальчиво говорил британский премьер, — что будет выдержана точно дата 1 мая. Установление этой даты было бы большой ошибкой. Я не могу пожертвовать операциями в Средиземном море…[531]

Нежелание английской делегации назвать точную дату открытия второго фронта вынудило главу советской делегации поставить перед англичанами вопрос: «Верят ли они в операцию „Оверлорд“, или они просто говорят о ней для того, чтобы успокоить русских»[532].

Черчилль снова не дал точного ответа. Не было дано ответа главе советской делегации и на вопрос, кто несет ответственность за проведение операции «Оверлорд», то есть кто назначен ее главнокомандующим?

— Этот вопрос еще не решен, — сказал Рузвельт.

— Тогда ничего не выйдет из операции «Оверлорд», — резонно заметил Сталин[533].

«На Тегеранской конференции подтвердилась обоснованность существовавших еще до ее созыва опасений Сталина относительно того, что западные союзники хотели бы выхолостить либо вообще свести на нет идею открытия второго фронта против гитлеровской Германии. Маневры, предпринимавшиеся вокруг этой идеи, особенно английским премьером Черчиллем, а также постоянный перенос руководством США и Англии сроков начала военных действий в Западной Европе вызывали в Москве законное недоверие к политике наших партнеров по антигитлеровской коалиции»[534].

В работе конференции наступил кризис.

Во время встречи главы советской делегации с Черчиллем, состоявшейся 30 ноября до общего заседания, он снова поставил вопрос, когда состоится операция «Оверлорд», отметив: «Если этой операции в мае месяце не будет, то ее не будет вообще, так как через несколько месяцев погода испортится и высадившиеся войска нельзя будет снабжать в должной мере»[535].

Далее было заявлено: в случае осуществления союзниками десанта в Северной Франции Красная Армия перейдет в наступление, подготовив «не один, а несколько ударов по врагу». Это заявление выбило у Черчилля основу для дальнейшей оттяжки решения об открытии второго фронта, хотя он и уклонился от конкретного ответа.

Позиция Рузвельта в поддержку «Оверлорда» была усилена принципиальным согласием Советского правительства вступить в войну против Японии после окончания войны в Европе. Это в значительной степени предопределило его позитивное решение по вопросу об открытии второго фронта в Нормандии, рекомендованное его военными советниками.

Когда руководители трех держав собрались 30 ноября на третье пленарное заседание, Сталину было сообщено решение Рузвельта и Черчилля, подготовленное на совещании Объединенного комитета начальников штабов США и Англии. «Операция „Оверлорд“, — гласило решение, — состоится в течение мая месяца. Эта операция будет поддержана операцией против Южной Франции» (операция «Энвил»). Предварительно это решение было сообщено главе советской делегации Рузвельтом на завтраке, предшествовавшем заседанию Большой тройки[536].

Черчилль на сей раз выступил как ярый приверженец координации операций союзников, «чтобы по врагу был нанесен одновременно удар с обеих сторон».

Для предотвращения переброски немецких войск с Восточного фронта на Западный, что затруднило бы осуществление «Оверлорда», СССР, верный союзническому долгу, согласился к моменту начала десантных операций во Франции «подготовить сильный удар по немцам».

Рузвельт сообщил: главнокомандующий операцией «Оверлорд» будет назначен «в ближайшее время».

Важной причиной, повлиявшей на позицию правительства США в вопросе об открытии второго фронта, являлась, как уже отмечалось, боязнь опоздать с вторжением в Западную Европу. Рузвельт опасался, как бы вся Германия, Дания, Нидерланды, Бельгия, а возможно, и Франция не были освобождены Красной Армией[537]. Он считал: перенесение акцента военных действий на Балканы может отрицательно сказаться на операции «Оверлорд», поставить ее под угрозу. Поэтому он снова, как и в Каире, неодобрительно отнесся к «балканскому варианту» Черчилля. План британского премьера был отклонен также благодаря энергичным возражениям делегации СССР.

В Тегеране, впервые в истории межсоюзнических отношений в период Второй мировой войны, были согласованы совместные действия и операции армий СССР, Англии и США. Численность армии вторжения во Францию должна была составить 35 дивизий, из них 16 британских и 19 американских. За этими силами последовали бы главные силы — около 1 млн человек[538], поддержанные мощным военно-морским флотом и авиацией.

По предложению Черчилля штабы союзников сотрудничали в деле маскировки операции «Оверлорд». «В военное время, — говорил Черчилль, — правда является такой драгоценностью, что ее всегда должен охранять целый отряд лжи»[539].

В Декларации трех держав, опубликованной после окончания Тегеранской конференции, руководители СССР, США и Англии заявили: «Мы согласовали наши планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга».

Руководители союзных держав твердо заявили: «Никакая сила в мире не может помешать нам уничтожать германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха.

Наше наступление будет беспощадным и нарастающим»[540].

Тегеранские решения определили основы тройственной коалиционной стратегии. Вскоре фашистская Германия ощутила на себе мощные удары союзников не только с востока, но с запада и юга.

В Тегеране главы трех правительств обсудили не только военные, но и политические вопросы. Одной из таких проблем было будущее Германии. На заключительном заседании конференции, состоявшемся 1 декабря, Рузвельт изложил составленный им план расчленения Германии на пять автономных государств: Пруссию (в уменьшенных размерах); Ганновер и северо-западные районы; Саксонию и район Лейпцига; Гессенскую провинцию, Дармштадт, Кассель и районы к югу от Рейна; Баварию, Баден, Вюртемберг. Кильский канал, Гамбург, а также Рур и Саарская область должны быть поставлены под контроль Объединенных Наций[541]. Таким образом, Рузвельт предлагал расчленить Германию на пять государств и две территории под опекой ООН.

Черчилль выдвинул план расчленения Германии на три части: Пруссию, Южную Германию (Бавария, Баден, Вюртемберг, Палатинат (Рейнский Пфальц. — Ф. В.) и Рур[542]. Черчилль считал возможным сохранить Пруссию в качестве национального государства, а южногерманские государства включить в состав некой «Дунайской конфедерации» — воссоздать нечто подобное Австро-Венгерской империи.

Советская делегация возражала против расчленения Германии, включения ее в какую-либо конфедерацию[543]; СССР боролся за превращение Германии в единое, миролюбивое, демократическое государство. Позиция СССР по германскому вопросу была выражена в приказе народного комиссара обороны СССР 23 февраля 1942 г. «Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством… гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается»[544].

В Тегеране состоялся предварительный обмен мнениями по вопросу о будущем Польши, проблеме ее границ.

Говоря о будущем Польши, ее отношениях с СССР, Сталин отметил: «Россия не меньше, а больше других держав заинтересована в хороших отношениях с Польшей, так как Польша является соседом России. Мы — за восстановление, за усиление Польши»[545].

Но Советское правительство отделяло демократическую Польшу от эмигрантского правительства в Лондоне, с которым СССР в 1943 г. порвал дипломатические отношения, поскольку оно продолжало и усиливало антисоветскую линию в своей политике.

Черчилль говорил о Польше как «инструменте в оркестре Европы», что Англия желает «существования сильной и независимой Польши, дружественной по отношению к России». Черчилль хотел играть свои мелодии на польской скрипке. В складывающихся условиях руководящие круги Англии и США стремились к тому, чтобы послевоенное развитие в Польше пошло по старому, буржуазно-помещичьему пути. Но это, разумеется, маскировалось.