Газета Завтра Газета - Газета Завтра 950 (7 2013) Страница 51

А Ти­хо­нов сра­зу по­сле Мель­ни­ко­ва уди­вил — об­на­ру­жил склон­ность к ко­ме­дии и смеш­ным че­хов­ским обы­ва­те­лем ор­га­нич­но за­жил в эк­ра­ни­за­ции рас­ска­за "От не­че­го де­лать". Че­рез мно­го лет не обой­дёт ти­хо­нов­скую ко­ме­дий­ность Ни­ки­та Ми­хал­ков, да­же при­пра­вит до­лей гро­те­с­ка. В пер­вой кар­ти­не "Утом­лён­ные солн­цем" ак­тёр фи­ли­г­ран­но изо­б­ра­зил эта­ко­го со­ста­рив­ше­го­ся жу­и­ра, у ко­то­ро­го от преж­ней пры­ти толь­ко и ос­та­лись за­ли­хват­ские усы.

Ста­рел Вя­че­слав Ва­си­ль­е­вич — на за­гля­де­нье. Бла­го­род­но-бла­го­леп­ным пред­стал он в филь­мах ре­жис­сё­ра Ва­си­лия Па­ни­на "Не­срав­нен­ная" и "Буль­вар­ный ро­ман". Вы­шед­шие в раз­валь­ные 90-е, эти дра­ма­ти­че­с­кие ки­но­по­ве­с­ти про­шли не­за­мет­но. Обид­но. Осо­бен­но за "Буль­вар­ный ро­ман", по­то­му что ра­бо­та Ти­хо­но­ва здесь не­за­уряд­на, да и ли­те­ра­тур­ная ос­но­ва по­спо­соб­ст­во­ва­ла — фильм снят по по­ве­с­ти Ва­лен­ти­на Пи­ку­ля "Сту­пай и не гре­ши". Во­об­ще, на до­лю ак­тё­ра не раз вы­па­да­ла сча­ст­ли­вая участь при­кос­нуть­ся к пер­со­на­жам клас­си­че­с­кой ли­те­ра­ту­ры. Ро­ли бы­ва­ли не­боль­шие, но он, как ис­тин­ный ху­дож­ник, изу­ми­тель­но вы­леп­ли­вал, на­при­мер, по­па Пав­ли­на в эк­ра­ни­за­ции "Его­ра Бу­лы­чё­ва", или ар­хи­рея на по­кое Ти­хо­на в кар­ти­не "Бе­сы" по До­сто­ев­ско­му.

Но важ­ней­шая для не­го встре­ча с про­из­ве­де­ни­ем ве­ли­кой рус­ской ли­те­ра­ту­ры, с глав­ным её ро­ма­ном, про­изо­ш­ла зна­чи­тель­но рань­ше. 

В кни­ге вос­по­ми­на­ний о Сер­гее Фё­до­ро­ви­че Бон­дар­чу­ке Вя­че­слав Ва­си­ль­е­вич де­лит­ся: "Вой­ну и мир" я чи­тал не раз, и боль­ше всех ге­ро­ев ро­ма­на мне нра­вил­ся Ан­д­рей Бол­кон­ский".

Они не про­сто то­ва­ри­щи со вги­ков­ских лет. В мо­ло­дую по­ру сы­г­ра­ли в па­ре глав­ные ро­ли в кар­ти­не "Об этом за­бы­вать нель­зя". Ре­жис­сё­ра этой лен­ты Ле­о­ни­да Лу­ко­ва Ти­хо­нов по­чи­тал осо­бо, ведь этот ма­с­тер стар­ше­го по­ко­ле­ния со­здал лю­би­мый с дет­ст­ва фильм "Боль­шая жизнь", в ко­то­ром его по­ра­зил Пётр Алей­ни­ков, он-то и за­све­тил за­ро­див­шей­ся маль­чи­ше­с­кой меч­те и на всю жизнь ос­тал­ся лю­би­мым ар­ти­с­том. С Лу­ко­вым Ти­хо­нов встре­тил­ся ещё раз в кар­ти­не "Две жиз­ни", в яр­кой, пси­хо­ло­ги­че­с­ки слож­ной ро­ли Сер­гея На­щё­ки­на. Вот уж где он за­го­рел­ся, и с тем­пе­ра­мен­том, и с бо­лью за сло­ман­ную судь­бу вер­но­го при­ся­ге цар­ско­го офи­це­ра со­здал этот экс­прес­сив­ный, дра­ма­ти­че­с­кий ха­рак­тер.

В 1961-м го­ду, ког­да ге­рои ки­но­ро­ма­на "Две жиз­ни", и сре­ди них рья­ный мо­нар­хист, бес­по­доб­ный князь На­щё­кин, ока­за­лись в цен­т­ре вос­хи­щён­но­го зри­тель­ско­го при­тя­же­ния, Ти­хо­нов и Бон­дар­чук ока­за­лись ли­цом к ли­цу в Мос­филь­мов­ском ко­ри­до­ре. По­сле обыч­ных слов при­вет­ст­вия Ти­хо­нов, как ему ка­за­лось, "под­пу­с­тил ту­ма­ну": "Сер­гей, а ка­ким ты ви­дишь Ан­д­рея Бол­кон­ско­го?" "Ну, что ты, — мяг­ко вы­шел из ту­ма­на Бон­дар­чук, — князь Ан­д­рей сов­сем дру­гой".

Вско­ре ре­жис­сёр Сам­сон Сам­со­нов поз­вал его в "Оп­ти­ми­с­ти­че­с­кую тра­ге­дию". Это бы­ло, как по­да­рок — за­быть о "дру­гом", на­ст­ро­ить­ся, ос­ве­тить вспыш­кой шаль­ной муж­ской люб­ви мя­ту­щу­ю­ся ду­шу ге­роя. Тра­ги­че­с­кий об­раз ма­т­ро­са Алек­сея в "Оп­ти­ми­с­ти­че­с­кой" — ещё од­на са­мо­цен­ная, зна­чи­тель­ная его ра­бо­та.

Меж тем на "Вой­не и ми­ре" при­сту­пи­ли к ки­но­про­бам. А Ми­нистр куль­ту­ры СССР Фур­це­ва при­сту­пи­ла к ре­жис­сё­ру с уго­во­ра­ми, что­бы Ан­д­ре­ем в кар­ти­не стал Ти­хо­нов. Но Бон­дар­чук не­за­ви­сим, бла­го­во­ле­ние ми­ни­с­т­ра к кра­сав­цу-ак­тё­ру ему не указ: про­бу­ет Юрия Со­ло­ми­на, Эду­ар­да Мар­це­ви­ча, на­ме­ре­ва­ет­ся ут­вер­дить Оле­га Стри­же­но­ва, но тот вдруг от­ка­зы­ва­ет­ся. Тог­да вы­бор пал на Смок­ту­нов­ско­го. Но Смок­ту­нов­ско­го ждёт Гри­го­рий Ко­зин­цев — на­ко­нец-то на­чи­на­ет "Гам­лет", и зво­нит Бон­дар­чу­ку: "Без Ин­но­кен­тия — не бу­дет филь­ма!" Не мог от­ка­зать Сер­гей Фё­до­ро­вич стар­ше­му то­ва­ри­щу, клас­си­ку Со­вет­ско­го ки­но. Ти­хо­нов при­мчал­ся на ки­но­про­бы, и всё ре­ши­лось.

"И тут-то я здо­ро­во сдрей­фил, — при­зна­вал­ся Вя­че­слав Ва­си­ль­е­вич. — Как мне, про­сто­му пар­ню из ра­бо­чей сре­ды, сы­г­рать че­ло­ве­ка из выс­ше­го дво­рян­ско­го об­ще­ст­ва? Нуж­но что-то в се­бе ло­мать…"

В пер­вый год ра­бо­ты от жё­ст­кой хват­ки ре­жис­сё­ра он по­дол­гу при­хо­дил в се­бя и не мог по­нять, до­во­лен ли им Бон­дар­чук. От­сни­мут сце­ну с Ан­д­ре­ем — мол­чок, ни­ка­ких ре­жис­сёр­ских впе­чат­ле­ний. По­рой одо­ле­ва­ла та­кая не­уве­рен­ность, что ро­и­лись мыс­ли во­об­ще уй­ти из ки­но, по­сту­пить в те­атр. Бон­дар­чук та­кой ход не одо­б­рил, но ни ра­зу не по­хва­лил…

Но вот пер­вые две се­рии ки­но­эпо­пеи "Вой­на и мир" по­лу­чи­ли Глав­ный Приз Мос­ков­ско­го Меж­ду­на­род­но­го ки­но­фе­с­ти­ва­ля. Твор­че­с­кая груп­па со­бра­лась в дру­же­с­ком за­сто­лье. Бон­дар­чук ре­шил про­из­не­с­ти ма­лень­кую речь о каж­дом. "А я про се­бя ду­маю, — вспо­ми­нал Ти­хо­нов, — Бо­же мой! Про ме­ня-то ска­зать не­че­го". И тут Бон­дар­чук ему: "Сла­ва, ты вы­иг­рал ма­ра­фон".

"Боль­ше ни сло­ва. То есть, не­сколь­ко лет жиз­ни в этой ро­ли, и все мои му­че­ния он рас­це­нил, как по­бе­ду в ма-ра-фо-не! И я по­ве­рил Сер­гею, по­ве­рил в се­бя"

На ис­хо­де ле­та 1973 го­да со­сто­я­лась пре­мье­ра мно­го­се­рий­но­го филь­ма "Сем­над­цать мгно­ве­ний вес­ны". То, что по­сле 12-ти те­ле­ве­че­ров на фильм об­ру­шил­ся оше­лом­ля­ю­щий ус­пех, не уди­ви­тель­но: на­пря­жён­ная ге­ро­и­ко-де­тек­тив­ная ин­три­га — она при­ко­вы­ва­ет; плюс яс­ная ре­жис­су­ра Та­ть­я­ны Ли­оз­но­вой, гар­мо­ния в му­зы­ке и пес­нях, пре­вос­ход­ный ак­тёр­ский ан­самбль. В на­шем ки­но, на­чи­ная с "По­дви­га раз­вед­чи­ка" с не­от­ра­зи­мым Пав­лом Ка­доч­ни­ко­вым, не­ма­ло ув­ле­ка­тель­ных ис­то­рий о че­ки­с­тах и раз­вед­чи­ках, филь­мам та­ко­го ро­да все­гда в раз­ной ме­ре со­пут­ст­ву­ет ус­пех. Но с "Мгно­ве­ни­я­ми" про­изо­ш­ло не­что ис­клю­чи­тель­ное — кар­ти­на за­мк­ну­ла раз­го­ря­чён­ное вни­ма­ние мно­го­мил­ли­он­ной ау­ди­то­рии. А ге­рой Ти­хо­но­ва — дей­ст­ву­ю­щий в фа­шист­ской служ­бе бе­зо­пас­но­с­ти под име­нем Макс От­то фон Штир­лиц со­вет­ский раз­вед­чик — под­нял­ся на уро­вень до­бле­ст­но­го ми­фа, во­шёл в куль­тур­ную па­мять на­ро­да. Бо­лее то­го: и ге­рой, и его ис­пол­ни­тель об­ре­ли ста­тус ле­ген­ды.

Ду­ма­ет­ся, та­кая ак­тёр­ская вер­ши­на по­ко­ре­на, в не­ко­то­рой сте­пе­ни, бла­го­да­ря Ан­д­рею Бол­кон­ско­му. Роль, ес­ли в её ос­но­ве клас­си­че­с­кий ли­те­ра­тур­ный об­раз, ес­ли она со­зда­ва­лась во вза­и­мо­дей­ст­вии с ре­жис­сё­ром-твор­цом, на­всег­да ос­та­ёт­ся ча­с­тью от­да­ю­щей­ся ар­ти­с­ти­че­с­кой лич­но­с­ти. На­всег­да ста­но­вит­ся со­ста­вом ду­ши. Сни­ма­ясь в "Вой­не и ми­ре" бо­лее трёх лет, Ти­хо­нов не рас­ста­вал­ся с ро­ма­ном — вчи­тать­ся, по­черп­нуть чёр­точ­ки ха­рак­те­ра. Он "…в выс­шей сте­пе­ни со­еди­нял все те ка­че­ст­ва,.. ко­то­рые бли­же все­го мож­но вы­ра­зить по­ня­ти­ем — си­лы во­ли… Спо­соб­ность спо­кой­но­го об­ра­ще­ния со вся­ко­го ро­да людь­ми, не­о­бык­но­вен­ная па­мять, на­чи­тан­ность… и боль­ше все­го спо­соб­ность ра­бо­тать…" — так ду­ма­ет Пьер Бе­зу­хов о кня­зе Ан­д­рее. Та­кие ка­че­ст­ва свой­ст­вен­ны и Штир­ли­цу. Си­ла во­ли, ин­тел­лект, ре­ши­тель­ность, вы­держ­ка в каж­дом его взгля­де, же­с­те, реп­ли­ке, мо­но­ло­ге, сце­не. То есть, ак­тёр вло­жил, вдох­нул в ге­роя "17-ти мгно­ве­ний" мно­гое из то­го, что про­чув­ст­во­вал, про­ду­мал, во­пло­тил в "Вой­не и ми­ре".

Про­во­жая Ан­д­рея на Бо­ро­ди­но, Ку­ту­зов (гран­ди­о­зен в этой ро­ли Бо­рис За­ха­ва) го­во­рит: "Я знаю, твоя до­ро­га — до­ро­га че­с­ти". Эта до­ро­га ста­ла для Ти­хо­но­ва вы­ра­зи­тель­ной су­тью тол­сто­вско­го об­ра­за. Не пред­став­ля­ет для се­бя иной до­ро­ги и ис­ку­шён­ный раз­вед­чик Мак­сим Иса­ев. И как сто­и­цизм ге­роя при­шёл­ся ко вре­ме­ни! К тем душ­ным го­дам, ког­да про­би­ва­лись рост­ки — пред­ве­ст­ни­ки гря­ду­ще­го гло­баль­но­го пре­да­тель­ст­ва — ко­рысть, ложь, при­спо­соб­лен­че­ст­во. Бла­го­да­ря Штир­ли­цу мно­гие по­ня­ли, что до­ро­гу че­с­ти не взо­рвать. На на­ших гла­зах, во вра­жь­ем ок­ру­же­нии, не­взи­рая на смер­тель­ную опас­ность, шёл этой до­ро­гой, ус­тав­ший, не­пре­клон­ный пре­крас­ный че­ло­век че­с­ти. И ду­ма­ю­щим лю­дям ды­ша­лось лег­че.

Пе­ре­ст­рой­ку Вя­че­слав Ва­си­ль­е­вич вос­при­нял не без эн­ту­зи­аз­ма. Про­зрел, ког­да ста­ло рас­сы­пать­ся де­ло, ко­то­ро­му от­да­но всё луч­шее. Так по­стиг глу­би­ну об­ма­на. Осан­ну раз­вяз­ной выс­шей де­мо­кра­ти­че­с­кой вла­с­ти, как не­ко­то­рые его име­ни­тые кол­ле­ги, не пел. Пе­ред сквер­ной, вы­ли­той де­мо­шель­ме­ца­ми на его По­ко­ле­ние По­бе­ди­те­лей, не спа­со­вал. Парт­би­лет пе­ред те­ле­ка­ме­ра­ми не рвал, Звез­ду Ге­роя Со­ци­а­ли­с­ти­че­с­ко­го Тру­да при­люд­но не вы­ки­ды­вал, от зва­ния Ла­у­ре­а­та Ле­нин­ской пре­мии не от­рёк­ся. Ни еди­ным сло­вом, ни по­ступ­ком не бро­сил тень на Со­вет­ское про­шлое, и до по­след­них дней до­ро­жил сво­ей Все­со­юз­ной сла­вой. Смерть их с Нон­ной Вик­то­ров­ной сы­на, ар­ти­с­та Вла­ди­ми­ра Ти­хо­но­ва, ос­та­ви­ла на серд­це не­за­жи­ва­ю­щую ра­ну. Уе­хал жить на да­чу, ждал но­вых ро­лей. Не за­твор­ни­чал — ес­ли ле­жа­ла ду­ша, не от­ка­зы­вал­ся вы­сту­пить, со­гла­шал­ся на те­ле­пе­ре­да­чи; в 75-й день рож­де­ния при­гла­сил на чай но­вый мо­ло­дой Пре­зи­дент — по­ехал (ну, как же на­ше­му Пре­зи­ден­ту не за­хо­теть по­пить чай­ку в ком­па­нии луч­ше­го раз­вед­чи­ка на­ци­о­наль­но­го ки­но). Очень лю­бил и все­гда был креп­ко свя­зан с Ма­лой Ро­ди­ной — под­мо­с­ков­ным го­род­ком Пав­лов­ский По­сад. Где маль­чиш­кой бе­гал в ки­но­те­атр к до­ро­гим Ча­па­е­ву и Мак­си­му, где в во­ен­ное ли­хо встал к то­кар­но­му стан­ку. Его опо­рой и от­ра­дой ста­ла дочь от вто­ро­го бра­ка с фи­ло­ло­гом-пе­ре­вод­чи­цей Та­ма­рой Под­кол­зи­ной. Ан­на Ти­хо­но­ва — сей­час ак­т­ри­са и про­дю­сер — по­да­ри­ла от­цу на скло­не лет двух маль­чи­ков-близ­не­цов. Дав­но опе­ри­лись стар­шие вну­ки — де­ти Во­ло­ди. Ти­хо­нов­ский род про­дол­жа­ет­ся.