Сергей Голубицкий - Чужие уроки — 2003 Страница 53

Так в 1985 году Самуил Ваксель в очередной — теперь уже последний! — раз оказался на улице. И тут он подумал: «Какого черта?! Пора самому браться за дело». И доктор Ваксель учредил ImClone, компанию для разработки трех стратегических направлений: научных изысканий в области иммунологии, клонирования ДНК и создания медико-информационных систем. Забегая вперед, скажу, что ничем таким ImClone никогда не занимался: почти с самого начала был взят курс на разработку новых вакцин. Более того, никаких вакцин ImClone самостоятельно не разработал. Почему? Да потому что все это мелочи и пустяки! Самуилу Вакселю удалось создать чудо похлеще любой самой супер-пупер вакцины! Он создал компанию, которая за протяжении всех 17 лет своего существования приносила исключительно ежегодные убытки (для сравнения: 9,6 миллиона долларов в 1995 году, 102 миллиона долларов — в 2001-м), не создала и не вывела на рынок ни единого продукта, зато в лучшие годы ее капитализация на бирже составляла 5 миллиардов долларов, а Ваксели не то, что никогда не сводили концы с концами, а всегда сказочно процветали и богатели.

Я сказал «Ваксели», потому что «драгоценнейший человек», брательник Харлан почти с самого первого дня руководил ImClone вместе с Самуилом.

За дело братья взялись рьяно и умело: первым делом арендовали офисное здание в престижнейшем районе Манхэттена Сохо, выкупив по дружеской наводке долгосрочную аренду у обанкротившейся обувной фабрики. И принялись энергично оприходовать стартовый капитал в размере 4 миллиона долларов…

«Позвольте, позвольте, а деньги-то откуда взялись?» — встревожится наш самый наивный читатель. Полноте, господа! Неужели кому-то еще непонятно, как можно четыре раза вылетать со службы, чтобы всякий раз оказываться на новом, еще более престижном месте? А как, по-вашему, можно схлопотать девять лет тюрьмы, чтобы потом не отсидеть ни одного дня? Конечно же, дело в добрых и отзывчивых покровителях, которые ласковой сочувственной рукой вели Сэма и Харлана по жизни. Думаю, самое время назвать их поименно (разумеется, лишь тех, кто засветился). Это — доктор Михаэль Фельдман из Израильского научного института Вейцмана, доктор Цви Фукс из Мемориального ракового центра Слоун-Кеттеринг, уже знакомые нам Леонард Херценберг, Роберт Шварц и Джером Кляйнерман, доктор Джон Мендельсон, создатель препарата С225, известного как эрбитакс, и — под занавес! — самая главная фигура в жизни Сэма Вакселя: Карл Икан.

Да-да, тот самый величайший финансовый аферист-миллиардер Карл Икан, знакомый читателям по истории Майкла Милкена4. Именно Икан помогал Вакселю во все самые сложные периоды его жизни и неоднократно вытаскивал ImClone из трясины банкротства. Икан и отслюнявил 4 миллиона на стартовый капитал биотехнологической компании.

К 1987 году ImClone просадил все деньги, так и не выдав на-гора ни одного продукта. Ваксель спешно подготовил выход компании на биржу, однако грянул великий Черный Понедельник (19 октября), и все надежды на удачный сбор денег миллионов безымянных инвесторов провалились.

Стало совсем скверно. Не помог даже кредит на пару миллионов, который ImClone получил накануне, в 1986 году, от Bank Of America. Куриоза ради скажу, что, оформляя закладную на имущество компании под обеспечение кредита, Сэм Ваксель (чего не сотворишь ради правого дела!) собственноручно подделал подпись независимого юрисконсульта компании на документах, подаваемых в банк. Это дело всплыло 15 лет спустя на сенатских слушаниях по делу ImClone и Вакселя. Самое очаровательное, что сам юрисконсульт Джон Ландес на тех же самых слушаниях признался, что узнал о подделке еще в 1991 году, однако никаких действий не предпринял, поскольку посчитал, что Сэм «действовал по недомыслию без всякого злого умысла»5.

На помощь опять подоспел Карл Икан, который влил 9 миллионов долларов и продержал ImClone на плаву аж до 1991 года, когда компанию все-таки удалось протолкнуть на биржу. Сразу полегчало.

Прорыв случился в апреле 1992 года, когда доктор Цви Фукс познакомил Сэма Вакселя с легендарным доктором Джоном Мендельсоном из Хьюстоновского онкологического центра имени Андерсона. В начале 80-х годов доктор Мендельсон экспериментальным путем установил, что почти в каждой третьей раковой опухоли происходит непропорциональное увеличение числа так называемых рецепторов ЭФР (эпидермального фактора роста). Он предположил, что если нейтрализовать эти рецепторы, то можно остановить рост и всей опухоли. На протяжении десяти лет Мендельсон синтезировал препарат под кодовым названием С225, способный оказывать целевое воздействие на рецепторы ЭФР. Постоянные задержки возникали из-за хронического недостатка финансирования: лицензия на С225 принадлежала калифорнийскому университету в Сан-Диего, однако альма-матер практически ничего не делала для привлечения инвесторов, поэтому Мендельсону приходилось самостоятельно подыскивать денежный мешок.

И тут на его пути возник молодой Сэм Ваксель с горящими глазами и дьявольским талантом убеждения. Самуил мертвой хваткой вцепился в Мендельсона и его препарат: «Это был момент истины, — вспоминает наш герой первую встречу с именитым исследователем. — Я сразу почувствовал потенциал, скрывающийся в С225. Я рискнул и поставил на кон все, что у меня было, однако ставка не была сделана вслепую. Это была умная ставка. Просто мы понимаем биологию лучше, чем остальные люди». Как видите, к смышлености и обаянию Самуила можно смело добавить еще и скромность.

За чисто символические деньги университет Сан-Диего предоставил ImClone право на лабораторный синтез человеческих антител на основе разработок Мендельсона и последующую коммерциализацию лекарственного препарата. С225 переименовали в эрбитакс, и эрбитакс стал единственным направлением в бизнесе ImClone: Сэм Ваксель пошел ва-банк!

Тут как назло случился общий обвал биотехнологического рынка, и деньги у ImClone снова кончились. И снова подоспел добрый ангел Карл Икан и инвестировал в компанию 6 миллионов долларов. На самом деле, то, чем занимался Ваксель, было чистым безумием. В истории не было случая, чтобы новый лекарственный препарат выводился на рынок менее, чем за 10–12 лет при капиталовложении от 300 до 800 миллионов долларов. Единственный реальный путь для небольшой биотехнологической компании — это кооперация с каким-нибудь фармакологическим гигантом, с которым, ясное дело, приходилось очень щедро делиться. Сэм Ваксель делиться не хотел и решил все проделать самостоятельно.

Благодаря большому влиянию и связям самого Вакселя и доктора Мендельсона, вошедшего в правление ImClone, об эрбитаксе сразу узнало все научное сообщество. Переломным моментом стала презентация С255 Мендельсоном 19 мая 1995 года на ежегодной конференции Американской ассоциации клинической онкологии. Эрбитакс произвел сенсацию, и акции ImClone буквально выстрелили вверх.

Сэм Ваксель вздохнул полной грудью и зажил по-человечески: для начала одолжил у родной компании за просто так 300 тысяч долларов и обустроил свой «чердачок» (пентхауз) в Сохо, где стал устраивать регулярные салоны и вечеринки для нью-йоркских социалитов. Тут-то и проявился во всей полноте и красе подлинный размах связей и влияния доктора иммунологии. Побывать на рождественском междусобойчике у «очаровашки» Самуила, послушать там Мика Джеггера, потрепаться накоротке с президентом «Ревлона» Роном Перельманом и внучкой старика Хэма Мариэл, поглазеть на самые последние шмотки от Ива Сен-Лорана, развешенные на костлявых плечах Нан Кемпнер, — вот он, предел мечтаний всякого уважающего себя социалита!

ImClone еще даже не подал заявку на регистрацию эрбитакса в Управление по санитарному надзору, а по всей стране уже носились слухи о чудодейственном препарате. Засуетились и фармакологические гиганты, боясь упустить горячий товар. В конце 90-х годов ImClone опубликовал итоговые результаты тестирования эрбитакса: все было в шоколаде. Акции компании достигли рекордного уровня. Капитализация ImClone составила 5 миллиардов долларов. Вы только вдумайтесь: пять миллиардов и ни одного коммерческого продукта! Один лишь талант убеждения Самуила Вакселя!

С невиданной помпой подготовили документы и торжественно передали их вместе с результатами контрольного тестирования в FDA на регистрацию. Свои люди во всех эшелонах власти уверяли: задержек не будет — эрбитакс зарегистрируют в рекордно короткие сроки. Не случайно президент Клинтон лично звонил Сэму Вакселю и просил по дружбе, в виде исключения, предоставить еще не зарегистрированный препарат одному его близкому знакомому, страдающему раком прямой кишки.

Звездный час наступил рано утром 11 сентября 2001 года, когда сияющий от счастья Самуил Ваксель собрал правление ImClone и торжественно сообщил о подписании соглашения с фармакологическим гигантом Bristol-Myers Squibb. Согласно договору, пятый в мире по объему продаж концерн инвестировал в ImClone 2 миллиарда долларов в обмен на — всего-то! — 39% от прибыли и право на реализацию эрбитакса в Северной Америке. Правда, головокружительная победа гипнотического таланта Сэма Вакселя омрачилась уже через 35 минут, когда два самолета-камикадзе протаранили башни Всемирного торгового центра. Причем случилось это на глазах правления: офис ImClone находился всего в нескольких кварталах от Точки Отсчета Новой Истории. Самуила Вакселя охватили глубокие патриотические переживания: «Люди умирали в нескольких шагах от нас. Я никак не мог сосредоточиться. Однако уже на следующий день мы решили, что очень важно продолжить нашу работу. Ведь мы просто обязаны сделать мир лучше. Если бы мы не вышли на работу, то позволили бы злу победить. Я сын родителей, переживших Холокост. Как поступают люди, когда выходят из концентрационного лагеря? Я стою и смотрю, как выпрыгивают прямо из окон Всемирного торгового центра. Сартр сказал — жизнь начинается на другом берегу отчаяния. Я всегда в это верил. Наша задача — двигаться дальше».