Валентин Зорин - Некоронованные короли Америки Страница 54

На протяжении десятков лет изо дня в день в операционном зале уолл-стритской биржи появлялась Хетти Грин. Даже привычные ко всему биржевики сторонились миссис Грин, злобной, как фурия, хитрой и нечистоплотной. Неоднократно она попадалась с поличным на самых грязных махинациях. Ее привлекали к уголовной ответственности за подделку документов, фальшивые подписи, лжесвидетельство и даже мелкие кражи. Но каждый раз эта дама выходила сухой из воды при помощи взяток.

Чудовищно скупая, она жила в жалких меблированных комнатах, ходила в отрепье, питалась в дешевых забегаловках и копила, копила. Она вечно жаловалась на бедность. Об огромных капиталах Хетти Грин стало известно лишь после ее смерти, причем при весьма своеобразных обстоятельствах. Оказалось, что денег своих она никому не завещала, специально оговорив при этом, что ее сын Нэд Грин и дочь Сильвия Вилкс не должны получить ни цента, поскольку они «расточительные особы». Судьба этого богатства длительное время занимала умы обывателей и послужила причиной нескольких судебных разбирательств.

Короли-старьевщики и нищая миллионерша это, конечно, анекдотические детали повседневной жизни нью-йоркского бизнеса. Но детали символические. Бизнес есть бизнес, все равно на чем он делается — на застежках «молния», стоптанных башмаках или добыче нефти. Уолл-стрит делает деньги, и «король» застежек, как только ему представится возможность, станет любым другим «королем», и никто не усомнится в его королевском происхождении: «деньги не пахнут». Что же касается патологической скупости миссис Грин, то это в глазах уолл-стритских владык — редкое достоинство!

Но старьевщики пока остаются старьевщиками, даже и при королевских титулах. А политику делают подлинные властители Уолл-стрита — Морганы и Дюпоны, Рокфеллеры и Меллоны, Форды и Гарриманы, Диллоны и Вандербильты. Именно они составляют Уолл-стрит — сборище хищных, агрессивных монополистов, людей, олицетворяющих всевластие американского большого бизнеса.

Молодые деньги против денег старых

Когда стреляются миллиардеры

Промозглым январским днем по роскошным покоям дворца, расположеного на окраине Кливленда в фешенебельном квартале, брел растрепанный человек в дорогом, но измятом костюме, со сбившимся набок галстуком и безумными глазами. Он прошел анфиладой залов, увешанных картинами великих мастеров, постоял у фонтана зимнего сада с экзотическими растениями, собранными сюда со всего мира, машинально бросил корм диковинным рыбам, плескавшимся в бассейне, и, выйдя в вестибюль, облицованный дорогими сортами дерева, обратился к камердинеру, стáтью и надменным выражением лица смахивавшему больше на английского лорда, нежели на человека, находящегося в услужении.

— Какое сегодня число?

— 28 января, сэр.

— А год?

Лицо ко всему привыкшего слуги выразило недоумение. Но он ответил:

— 1958-й, сэр.

Камердинер начал что-то говорить про погоду, но, не слушая его, растрепанный джентльмен, вид которого разительно контрастировал прилизанной роскоши дома, неверными шагами стал подниматься по мраморной лестнице на второй этаж. Войдя в бильярдную, он некоторое время разыгрывал партию с самим собой. Но дрожь в руках мешала ему попасть в шары слоновой кости. Ни один из них не лег в лузу. В ярости сломав кий, неудачливый бильярдист залпом осушил бокал неразбавленого виски. Затем он подошел к шкафу и вытащил из него предмет, меньше всего подходящий к обстановке бильярдной. Это было дорогое бельгийское охотничье ружье.

То, что последовало дальше, в течение многих месяцев муссировалось газетами и журналами США на все лады. Сунув дуло в рот, он большим пальцем босой ноги нажал на спусковой крючок. Раздался грохот, и один из богатейших людей Америки, миллиардер Роберт Янг, рухнул на ковер…

Трагической развязке предшествовали драматические события, обычные для мира американского бизнеса, где действуют по принципу «человек человеку волк».

«В Соединенных Штатах вспыхнула финансовая война таких масштабов, какие редко наблюдались в этом столетии. После продолжавшихся семь лет маневров Роберт Янг бросил вызов Морганам, Вандербильтам, Рокфеллерам и Меллонам. Он вырвал у них принадлежавшую им крупнейшую в Америке железную дорогу «Нью-Йорк сэнтрел». Эта победа завершила крупнейшую финансовую битву в современной истории железных дорог». Так летом 1955 года, за три года до выстрела в бильярдной, писала газета «Нью-Йорк таймс».

Кто же такой Роберт Янг, осмелившийся бросить вызов самым могущественным капиталистическим группам Америки, и каким образом ему удалось нанести поражение гигантам Уолл-стрита?

Последние полтора десятка лет Роберт Янг был одной из наиболее известных фигур в деловом мире американского Среднего Запада. Путем различных спекуляций, дерзких финансовых операций он сумел сколотить крупное состояние. Сферой своей деятельности Янг избрал железные дороги.

Первая схватка Янга с уолл-стритскими банками разразилась еще в 1938 году, когда восточные гиганты — банки «Морган, Стэнли» и «Кун, Леб» пытались перехватить у него железную дорогу. Тогда на помощь Янгу пришел Сайрус Итон — его земляк и приятель, одна из наиболее заметных фигур среди предпринимателей Среднего Запада. Придавая большое значение прочному союзу с Янгом, Итон пошел на шаг чрезвычайный: узнав цену, по которой уолл-стритские банки предполагали купить акции принадлежавшей Янгу железной дороги, он предложил за эти акции на 2 миллиона долларов больше. Железная дорога осталась в руках кливлендцев, а союз Итона и Янга с тех пор приобрел особую прочность.

В начале 50-х годов Янг, поддерживаемый С. Итоном, контролировал железнодорожные перевозки обширного района Великих Озер и прилегающих к нему штатов…

Здесь необходимо небольшое отступление, без которого нельзя уяснить причины многих важнейших событий, происходящих в деловой и политической жизни Соединенных Штатов.

Раньше, на протяжении многих и многих десятилетий, основным и, пожалуй, единственным финансовым, а также в значительной степени и промышленным центром Америки был Северо-Восток; Нью-Йорк являлся экономической столицей не только США, но и, постепенно оттеснив Лондон, Париж и Брюссель, столицей всего капиталистического мира. В последние же годы в Америке возникли и стали быстро развиваться новые экономические районы. На Дальнем Западе, в Калифорнии, поднялась и, используя выгодную обстановку и богатые местные ресурсы, начала развивать стремительную активность могущественная и агрессивная группировка предпринимателей. На Юге окрепла энергичная стая техасских хищников, которая, так же как калифорнийцы, повела ожесточенную конкурентную борьбу с банками Уолл-стрита.

Ставками в борьбе было само существование этих молодых групп капиталистических хищников и миллиарды долларов.

Но, пожалуй, наиболее опасным конкурентом Уоллстрита является союз предпринимателей Среднего Запада— Чикаго и Кливленда. Природные богатства: крупные месторождения полезных ископаемых, причем взаимно дополняющих друг друга (уголь, железная руда, цветные металлы), наличие огромных ресурсов для получения дешевой электроэнергии, наконец, выгодные пути сообщения, в том числе по Великим Озерам, — все это создало благоприятные условия для быстрого промышленного развития Среднего Запада.

Чикагско-кливлендское объединение американских предпринимателей играет все большую роль в экономике и политике Соединенных Штатов. Сегодня на его долю приходится свыше 1/3 промышленной продукции, выпускаемой в США, а общие капиталы, находящиеся под контролем здешних промышленно-финансовых групп, превышают 50 миллиардов долларов. Чикаго в настоящее время — третий после Нью-Йорка и Лондона финансовый центр капиталистического мира. 60 из 300 крупнейших банков Америки находятся в Чикаго. Активы, контролируемые чикагскими банкирами, превышают 22 миллиарда долларов. При этом знаменательно, что рост богатств чикагских банков в последние годы происходит быстрее, чем банков Нью-Йорка. В Чикаго расположены банки «Ферст нэйшнл бэнк оф Чикаго» (активы 2,9 миллиарда долларов), «Континэнтел Иллинойс нейшнл бэнк трест К0» (2,7 миллиарда долларов), «Нозерн траст компани» (776 миллионов) и др.

В самостоятельную чикагская финансовая группировка выделилась после кризиса 1929–1933 годов. Ведущую роль в чикагских банках играют несколько династий финансовых магнатов — Эвери, Маккормики, Дауэсы, Экхарты, Вуды, Филды, Кларки и др.

Среди значительных промышленных компаний, находящихся под контролем чикагских банков, — крупнейшая машиностроительная компания «Интернэйшнл харвестер» (ее капиталы — 1018 миллионов долларов), производящая сельскохозяйственное и другое машинное оборудование; одна из крупнейших в США торговых фирм — «Сирс Робек энд компани» (с капиталами, превышающими полтора миллиарда долларов); стремительно растущая сталелитейная компания «Инлэнд стал корпорейшн» (514 миллионов); компания «Монтгомери Уорд» (741 миллион долларов). Большую роль играют предприятия миллиардера Генри Крауна. Четыре чикагские компании в течение полувека контролируют всю мясную промышленность США. Это крупнейшие компании — «Армур энд компани», «Свифт энд компани», «Вильсон энд компани» и «Кадахи пэккинг компани», основной капитал которых составляет 1200 миллионов долларов.