Александр Огнев - Правда против лжи. О Великой Отечественной войне Страница 54

В 1994 г. Л. Шнейберг и И. Кондаков в "Высшей школе" выпустили пособие по литературе для поступающих в вузы под названием "От Горького до Солженицына", в нем есть главки о Бабеле, Замятине, Пастернаке, но нет о Шолохове, Леонове, Твардовском, Есенине, Исаковском. В учебнике «История русской литературы XX века (20–90 гг.)», вышедшем в 1998 г» под редакцией профессора С. Кормилова, советская литература представлена с антипатриотических позиций. Захваченный политической ненавистью, он считает возможным писать: «Косоглазый Ленин», «Сталин при всем его цинизме». Ничего положительного в их деятельности он не видит. В учебнике выражено согласие с глупой мыслью В. Ходасевича: «жить в СССР, не ставши подлецом невозможно». Отметив, что «советская и эмигрантская ветви русской литературы…достигли вершин в 20–30-е годы», Кормилов выдал после этого чудовищный перл: «Затем советскую литературу все больше губят тоталитаризм и «культурная революция». Т. е, обучение масс грамоте и воспитание новой советской интеллигенции (о чем на XVIII съезде партии говорил Сталин и вслед за ним Шолохов), проявившей такие же читательские вкусы и предпочтения, как у масс». Ему чужды культурные запросы «массы».

Кормилов пишет, что все советские писатели — жертвы «сталинской авторитарной системы». В его учебнике принижаются талантливые художники слова, которые опирались на лучшие традиции русской литературы и в своем творчестве показывали жизнь с народно-патриотических позиций. Вот и получается, что Исаковский создал лишь одно «великое стихотворение» — «Враги сожгли родную хату». Для нашего народа он сделал несравнимо больше, чем Мандельштам, Бродский. Даже писатель-либерал Б. Васильев определил, что Бродский — «поэт отнюдь не массовый…он не для всех, а только для очень рафинированных, людей, которых сегодня в России не осталось. Их просто единицы» (Лг.11.17.09.2002). Но ему в пособии выделена отдельная глава, чего не удостоились выдающиеся русские писатели Исаковский, Леонов, Федин, Фадеев, Распутин, Абрамов, Белов, Бондарев, Астафьев, Шукшин. Используя слухи, Кормилов издевательски писал об А. Толстом, обошел самое главное в его творчестве — глубокий патриотизм писателя, который был основой и стимулом его общественной и литературной деятельности, что особенно ярко проявилось в годы Великой Отечественной войны. Он бездоказательно оценил повесть «Падение Дайра» А Малышкина как «примитивизм», романы В. Пикуля назвал «псевдоисторическими», роман «Как закалялась сталь» Н. Островского отнес к «малохудожественным» произведениям, объявил современных русских классиков В. Белова и В. Распутина «бывшими» писателями.

Особенно ненавистен ему «исписавшийся Шолохов», которого он пытался уличить в нечестности, антисемитизме, представить человеком с темным прошлым. Он утверждал, что Шолохов «написал немало страниц, недостойных его дарования…говорил такое, что ложится пятном на его память». Кормилов обвинял его за то, что он «гневно бичевал осужденных «отщепенцев» и «клеветников» А. Синявского и Ю. Даниэля… Но Л. К. Чуковская в открытом письме к. нему напомнила о присущей русской литературе традиции заступничества Впервые за века ее существования писатель выразил «сожаление не о том, что вынесенный судьями приговор слишком суров, а о том, что он слишком мягок». На самом же деле Шолохов, осуждая этих литераторов, говорил, что было бы, если бы их судили в 20-е гг., и не призывал судить их более строго. Обращение за помощью к западу в борьбе с собственными правителями он относил к духовной власовщине, к предательству интересов своего государства Остро реагируя на подрывную работу диссидентов, Шолохов провидчески предугадывал те губительные беды, которые мы сейчас пожинаем. В 1983 г. Шолохов проницательно протестовал против попыток переписать историю, "разрушить связь времен, забыть о светлых традициях в жизни народа, порушить то доброе, героическое, что накоплено прадедами и отцами, завоевано ими в борьбе за лучшие народные идеалы». Кормилов одобрил статью В. Хабина «М. А. Шолохов» в «Очерках истории русской литературы XX века» (1995): в ней, мол, дан «наиболее современный взгляд на творчество Шолохова в целом». Кабин оказался в плену лживой версии о плагиате, поддержал тех, кто твердит об авторе и «соавторе» романа «Тихий Дон», Мне довелось опровергать это в журналах «Молодая гвардия» (1990.№ 5), «Наш современник» (1995.№ 5), «Русская провинция» (1998.№ 3), «Дон» (1997.№ 5.1999.№ 2), в монографии «Михаил Шолохов и наше время» (1996). Никаких возражений не последовала.

В 2000 г. на конференции в Великом Новгороде я критиковал ряд пособий по литературе, которые внедряли в сознание студентов нигилистическое отношение к России, снижали значение правдивых произведений об Отечественной войне, и отметил: раньше в МГУ издавали интересные работы о Шолохове, а теперь Кормилов, освещая его творчество, отличился замшелым антикоммунизмом и непрофессиональным подходом к литературе. Он слушал меня и не ответил на критику Впрочем, ответ был дан — позже. 14–15.11.2002 г. на филфаке МГУ состоялась научная конференция «Традиции русской классики XX века и современность». Я послал туда заявку на выступление «Тема Великой Отечественной войны в литературно-общественном контексте 1990–2000-х гг.». Меня не включили в число участников конференции, хотя я много лет сотрудничал с кафедрой советской литературы МГУ, был членом специализированного совета по защите диссертаций, не раз выступал на нем оппонентом, мои аспиранты там защищали диссертации. Этот мелкий факт отразил симптоматичный смысл: либералы воочию выявили свою антинародную сущность, нравственное и политическое банкротство, они вводят цензуру, у них нет аргументов, чтобы в очных схватках убедительно отвечать на критику их предвзятых оценок советской литературы.

В 2001 г. профессор В. В. Мусатов опубликовал в "Высшей школе" учебное пособие «История русской литературы первой половины XX века (советский период)». Он признавал, что «Тихий Дон» — эпохальное произведение, но творчество Шолохова не отнес к «мировой классике». Почему? Он все еще твердо не знает, кто же автор лучшей эпопеи XX века: «Сложность осмысления «Тихого Дона» состоит в том, что еще в 1928 г. появились слухи, будто роман был написан погибшим казачьим офицером, а Шолохов лишь воспользовался попавшей к нему случайно рукописью. Но после обращения в «Правду» в 1929 г. с протестующим письмом писателей А. Серафимовича, В. Ставского, В. Киршона, А. Фадеева и критика Л. Авербаха слухи прекратились». Шолохов передал тогда правлению РАПП планы и наброски, автографы первой, второй и три четверти третьей книги 'Тихого Дона". Была создана комиссия из названных авторов, они изучили черновики рукописи и сообщили в «Правде», что "никаких материалов, порочащих работу т. Шолохова, нет и не может быть", что писатели, работающие с ним не один год, "знают весь его творческий путь, его работу в течение нескольких лет над 'Тихим Доном", материалы, которые он собирал и изучал, работая над романом, черновики его рукописей". Комиссия расценила как "злостную клевету" заявления о том, что 'Тихий Дон" "является якобы плагиатом с чужой рукописи". Один этот вывод позволяет не верить новым измышлениям. Но Мусатов напомнил: «И. Н. Медведева-Томашевская — (не только жена известного пушкиниста Б. В. Томашевского, но и прекрасный текстолог)» в 1974 г. издала в Париже книгу «Стремя «Тихого Дона», «где догадки об анонимном авторе приобрели вид текстологической проблемы». Она полагала, что «Шолохов не является автором романа» и исходила «из мысли о том, что автор — донской писатель Федор Дмитриевич Крюков». Американский ученый Г. Ермолаев обнаружил в опусе этого «прекрасного текстолога» «непомерное количество ошибок и неточностей», в течение своей работы над 'Тихим Доном" автор «не был как следует знаком ни с его текстом, ни с историческими событиями», его исследовательский подход «отличается не столько доскональным изучением текста и фактов, сколько игрой фантазии, недоказуемыми догадками и произвольными толкованиями, основанными нередко на ошибочных предпосылках" (Рл. 1991.№ 4. С.42). Мусатов прибегнул к помощи и Р. Медведева, который в книге «Кто написал Тихий Дон»? (Париж.1975) подверг сомнению «авторство Шолохова». Камня на камне не осталось от дилетантских работ Медведева после выступлений исследователей Шолохова в печати. Знаком ли с ними Мусатов? Он отметил, что «в полемику включилась шведско-норвежская группа исследователей, вступивших в защиту Лауреата Нобелевской премии…Их вывод был однозначен — все произведения Шолохова написаны одним и тем же автором». И после этою он так выразил свое отношение к авторству «Тихого Дона»: «В настоящее время накопилась целая литература в защиту обеих точек зрения, и окончательного вывода ждать видимо, придется еще долго. См.: Загадки и тайны Тихого Дона» (под ред. Г. Порфирьева). Самара 1995. Колодный Л. Кто написал «Тихий Дон». Хроника одного поиска М.1995». Называя антишолоховские опусы, он «забыл» о работах, разоблачающих их антинаучные «исследовательские» приемы и клеветнические выводы.