Сильвио Гезель - Естественный экономический порядок Страница 56

Главное возражение нашему методу будет состоять в том, что те люди, которые напрямую заинтересованы в падении или увеличении цены (т. е. кредиторы и должники) будут активно фальсифицировать предоставляемые в бюро данные; фермеры - будучи заинтересованы в ренте, будут делать отчёты таким образом, что будут показывать, мол, цены на их продукцию упали, следовательно государству надо поднять цены через эмиссию дополнительных денег - чтобы с помощью цен им, должникам по ренте, было легче "дышать". Но опасность в передержках не так велика как кажется, потому что каждый человек будет знать, сколь мала его "доля" в общей статистике. Если фермер, не обременённый долгами, покажет потерю 1000 марок на товарообороте в 10 000 марок, всё же это будет очень малая величина в сравнении с пятьюдесятью МИЛЛИАРДАМИ оборота всей Германии. За подачу лживых деклараций, кстати, можно наказывать, тогда каждый будет сравнивать риск наказания с тем, что человек может за это получить.

Каждая поданная декларация будет сравниваться с другими. Если большинство фермеров заявит об увеличении цены, отдельный отчёт об обратном будет заметен, фальсификатора будет ждать расследование и... возможно наказание.

Вполне очевидно, что подобная процедура не оставляет камня на камне от иллюзии "ценности".

Товары продаются для покупок других товаров, а деньги оцениваются только товарами, полезностью товаров. Собственно, других критериев для оценки денег и нет. Я отдаю товары и получаю деньги, я отдаю деньги и получаю товары. Нет никакой работы в этой процедуре. Кто-то отдаёт мне за мои деньги какую-то вещь. Как ему досталась эта вещь, как долго он работал над ней, это - его проблемы, а не мои. Меня интересует только товар, его наличие. Труд должен быть резко отделён от продуктов труда, а зарплаты поэтому должны исключаться из процедуры вычисления цены денег. Зарплаты, разумеется, зависят от продуктов труда, но не зависят, как предполагает Маркс, от того, сколько времени работник проводит на своём рабочем месте. И ещё: зарплат не является идентичной продукту труда, поскольку из зарплаты может быть вычтена рента, а также процент на капитал. Оплата труда, рента, процент на капитал - все они являются эквивалентом продукта труда, который, в форме оплаты труда, как уже увидели, является мерой цены денег.

(*Я использую слово "мера" немного сдержанно. Мера всегда является частью объекта измерения; длина куска сукна измеряется деревянным ярдом. Но вот как определить, сколько стоит часть лошади, к примеру? Более 100 лет экономисты называли деньги "измерением ценности", и никто из них до сих пор не испытывал необходимости в замене этого ошибочного термина.)

То, что деньги и товары обмениваются, не доказывает, что у них есть между собой что-то общее; наоборот, именно потому, что у них мало что общего, именно потому, что они несоизмеримы, они и могут обмениваться с пользой для обеих сторон. Ну как "измерить" две вещи, у которых нет общих характеристик? Да, никак.

Наша критика также может нацелена на другое выражение: "покупательная сила денег". Эта фраза тоже иллюзорна, от неё также следует избавиться, как от иллюзии. Ибо цена - это результат договора между продавцом и покупателем, обременённого также ещё тысячью причин.

Реальная мера - есть платиновый метр в музее Парижа, он хранится в специальном ящике, в котором поддерживается специальная температура, эталон меры должен быть безукоризнен. Если применить подобную меру к действию (торговле), на котором основана цена, то сразу можно увидеть, что меру к действию применить невозможно, следовательно "ценность" есть величина иллюзорная, так же как и "покупательная сила", "мера ценности" и т. д., т. е. всё, что ныне говорится о деньгах.

Если вы, читатель - плохой математик, но хороший философ, то вам обязательно удастся найти приемлемый термин, который экономисты до сих пор избегают употреблять.

Теория, которая толкует, что соотношение, в котором товары обмениваются, не может быть определена количеством работы, требуемой для производства этого товара, не может быть применена к бумажным деньгам. Бумажные деньги - есть цена, но она не имеет "ценности", поскольку себестоимость изготовления денег (стоимость работы) почти нулевая. У бумажных денег нет ни "внутренне присущей" или "внешне достоверной" ценности, нет также "ценности по факту наличия особого ценного в нём вещества"; бумажные деньги не могут служить "хранилищем ценности", "прибежищем ценности" или "средством передачи ценности из рук в руки"; их нельзя ни "недооценить", ни "переоценить". Нельзя и оценить точно. Цена бумажных денег не может "колебаться около своей ценности, как около цента гравитации". (Не поверите, но последняя фраза - из терминологии теории ценности!).

(*Можно спросить себя, а вот с какой стати цена должна "колебаться" вокруг некоей "ценности", почему силы, достаточно сильные для того, чтобы отделить цену от ценности не являются достаточно сильными, чтобы сделать это РАЗ и НАВСЕГДА?)

Бумажные деньги идут своим путём; они полностью подвержены действию сил, которые и определяют цен... т. е. служат одному господину.

Силы, определяющие цену, можно суммировать в краткой фразе: спрос и предложение. Чтобы дать ответ названию этой главы мы должны чётко понять, что означают эти слова.

Если мы спросим себя: каков спрос на деньги? кто создаёт спрос на деньги? где находится спрос на деньги? - то мы получим противоречивые ответы. Вероятно, самым распространённым ответом будет вот такой: "В банках, где работодатели и торговцы обналичивают счета. Если спрос на деньги возрастает, то возрастает и процент на используемый капитал, поэтому этот процент и может использоваться в качестве показателя спроса на деньги. Государства же, если они не способны свести свои бюджеты, предлагает повышенные ставки по вкладам и тем создаёт спрос на деньги; ведут себя, как бродяжки, выпрашивающие милостыню!"

Но этот вовсе не спрос, с точки зрения концепции денег, как средства обмена; а ведь деньги - это в первую очередь есть средство обмена. Мы и не можем никак иначе к ним относиться, кроме как к средству обмена. То, что приведённые выше ответы есть нонсенс, становится ясно, если мы заменим слово "деньги" на "средство обмена".

Торговец, запрашивающий кредит у банка, не совершает никакого обмена; он даёт обещание вернуть кредит; он занимает деньги, но не обменивает их. За деньги он даёт деньги же; в этом нет никакой торговли, здесь не присутствует цена, здесь есть только процент на используемый капитал. Государство тоже не создаёт спроса на средство обмена, если предлагает вклады; государство не предлагает ничего взамен. Сумма денег сейчас будет обменена на другую сумму денег потом.

Это вовсе не спрос на деньги; это не спрос на деньги полностью соответствующий цели денег. Ибо спрос на деньги как средство обмена - это абсолютно другое, это спрос именно на то, на что деньги будут обмениваться.

Где тогда находится спрос на деньги?

Очевидно, что там, где есть нужда в средстве обмена; там, где разделение труда выбрасывает на рынок те товары, которые для их обмена на что-то другое и требуется средство обмена, т. е. деньги.

А кто требует деньги? Очевидно, что это - фермер, привозящий продукты на рынок, это - торговец, продающий товары в своей лавке, это - рабочий, который работает и требует денег за свой труд. Там, где предложение товаров самое большое, там спрос на средства обмена тоже самое большое; там, где предложение товаров возрастает, там возрастает и спрос на деньги, т. е. на средство обмена. Если же товаров нет, то и спроса на деньги тоже нет. Примитивное производство и бартер обозначают, что спрос на деньги отсутствует.

Поэтому нам следует различать торговца, предлагающего фермеру в свой лавке хлопчатобумажный отрез, и этого же торговца, но уже в банке час спустя, приносящего вексель. Со своим товаров в лавке торговец создаёт спрос на деньги, на средство обмена; своим векселем торговец не создаёт спроса на деньги в банке, поскольку вексель не товар. Вексель даёт процент, выращивает деньги. Поэтому желание получить деньги - это просто желание. А не спрос.

Спрос на деньги не имеет ничего общего с желанием иметь деньги. Нищий, фермер в руках ростовщика, государство, работодатель или торговец, все они, когда у них в руках вексель - хотят денег; а вот спрос на деньги создаётся только тогда и теми, кто производит товар для продажи. Желание получить деньги - есть штука сложная, спрос же на деньги - очень простая. Желание получить деньги исходит каждый раз от конкретного человека, спрос на деньги происходит от факта наличия товаров, которые ждут, когда они будут проданы. Нищий желает получить подаяние; торговец желает увеличить продажи своего дела; спекулянт желает сохранить занятые им деньги от конкурентов, чтобы монополизировать рынок; фермер попал в яму, устроенную ему ростовщиком. У всех у них есть желание получить и иметь деньги, но ни один из них не создаёт спрос на деньги, поскольку спрос зависит не от желаний людей, а от количества товаров, которые надо продать. В этом плане будет ошибочно утверждать, что желание иметь вещь и предложение вещь купить определяют цену. Есть очень большое отличие между желанием иметь или получить деньги, исходя из ставки ростовщического процента, и спроса на деньги, измеряемого ценой. У этих двух понятий нет ничего общего между собой.