Виталий Воротников - Хроника абсурда- отделение России от СССР Страница 56

Не повышать действующие сегодня государственные розничные цены на медикаменты и изделия медицинского назначения, на кофе, ткани из синтетического волокна, изделия из них, на изготовленную из синтетических материалов обувь, меховые, трикотажные изделия, на бензин, керосин, электроэнергию, газ, уголь, а также на водку.

Сократить государственную дотацию на мясную, молочную, рыбную продукцию, медикаменты и некоторые другие товары. В то же время расширить круг товаров, которые реализуются населению по договорным (свободным) и регулируемым рыночным ценам.

Принципиально важно, что реформа на этом этапе увязывалась, прежде всего, с проблемой заработной платы и социальной защитой населения, с упреждающим проведением компенсационных мероприятий. Устанавливаются дифференцированные по группам населения размеры компенсационных выплат. Намечено повышение зарплаты и тарифов (не менее 60 рублей в месяц) с одновременным снижением налогов на прибыль предприятий. Разработаны меры по защите сбережений граждан.

Все наши расчеты исходят из того, что мы будем компенсировать порядка 85 % повышения розничных цен».

19 февраля началось обсуждение.

Были и противники политики пересмотра и реформы розничных цен. Но большинство депутатов поддержали реформу.

Подводя итоги обсуждения в Верховном Совете предложений Правительства о реформе ценообразования, следует сказать следующее. Необходимость решения этой проблемы была высказана давно. Еще, по-моему, в апреле 1987 года. Инициаторами ее комплексного проведения были Председатель Совмина Н. И. Рыжков и председатель Госкомцен В. С. Павлов. Но в то время, на волне определенного экономического подъема, происходившего в стране, казалось, что это преждевременно. Надо закрепить и развить успех, повысить уровень жизни народа, а реформа цен вызовет негативные оценки самой перестройки. Давайте повременим. Подтянем дела, и тогда эти непопулярные меры пройдут спокойнее.

Жизнь опровергла эти прогнозы. Уже в 1988-м, а затем в 1989 году и последующих годах обстановка в стране не только не улучшалась, а стала резко ухудшаться. Но проблема оставалась, и оттягивать дальше ее решение уже было нельзя. Вот такова история вопроса.

Вечером 19 февраля по Центральному телевидению выступил Б. Н. Ельцин. Выступление было резко критическим.

Он отмежевался от мер, касающихся ценовой политики, предложенных Правительством, Верховным Советом и Президентом. Заявил, что «Горбачев обманул народ, он должен уйти в отставку. Я виноват в том, что доверился ему. России надо сделать свой выбор. Я со своих позиций не сойду. Павловское повышение цен, намеченное со 2 апреля, — это бремя на плечи народа». По существу это был открытый вызов Горбачеву.

Все ожидали реакции Президента. Сначала он вроде бы возмутился, предпринял ряд ответных шагов. В частности, выступая 26 февраля в Минске, пытался отстаивать свои позиции, впервые упомянул о том, что «в стране сложилась и агрессивно действует политическая оппозиция». Но пошел, как и раньше, на компромисс, а затем на прямые уступки.

В стране вновь накалялась политическая атмосфера. Пресса давала разоблачительные материалы. Одна статья опровергала другую. Люди, сбитые с толку разноречивой информацией, примыкали то к одной политической группе, то к другой. Шли митинги, нагнетались страсти вокруг апрельской (1991 г.) реформы цен.

26 февраля имел встречу с А. И. Лукьяновым.

Спросил, что происходит? В стране вакуум власти, неразбериха.

Он говорит: «Радикально настроенное окружение сбивает Горбачева на ускоренный перевод экономики на рыночные отношения. Никаких этапов, предусмотренных программой Правительства. Горбачев колеблется, то в одну, то в другую сторону. Провозглашает на словах поддержку Правительства, а на деле — клонится в сторону рыночников. Нужны решительные действия по проведению комплексной экономической реформы, принятой Верховным Советом и Съездом.

Затягивается обсуждение проекта Союзного договора. Бесконечные заседания представителей союзных республик не дают эффекта. Идет топтание на месте. Я неоднократно говорил на эту тему с Горбачевым, но он медлит».

7 ушрта. Заседание палат Верховного Совета.

Горбачев информирует сессию о состоявшемся вчера заседании Совета Федерации, а накануне было заседание Кабинета министров, формирование которого, наконец, завершилось.

«Рассматривали проект Союзного договора, который был подготовлен полномочными представителями республик (не всех, большинства). Представители других республик являлись наблюдателями или экспертами (сколько же всего участвовало республик в разработке проекта — не сказал). Главная идея — серьезное реформирование нашего союзного государства при сохранении его как федерации. В то же время делегирование многих полномочий республикам (имеется в виду — и союзные, и автономные). По многим вопросам были альтернативные предложения. Большинство удалось согласовать, но остались и несогласованные вопросы. Возникли разные подходы к формированию Верхней палаты (равное представительство от каждой республики) и Нижней (исходя из численности населения). Были дискуссии о механизме принятия решений (консенсус, право вето, две трети или простое большинство).

Решили в итоге — принять проект за основу, разослать Верховным Советам республик и опубликовать в печати. Имеется в виду, что Верховные Советы республик, рассматривая их, учтут различные варианты. Я считаю, что мы имели большое продвижение вперед, по сравнению с тем, что обсуждалось ранее».

Говорил он длинно, витиевато, подбирая слова и обороты, не раскрыл позиции отдельных республик, содержание многих разногласий. Обошел стороной роль и место Верховного Совета СССР в подготовке и заключении Договора, отметив лишь конструктивную позицию Верховного Совета «на всех стадиях продвижения к этому документу». Ни разу не высказался о сути общественно-политического строя государства, намечаемого проектом Договора, и т. п. Вообще туману он напустил много.

В выступлении на сессии Горбачев поставил перед Верховным Советом вопрос о формировании Совета Безопасности:

«Этот орган должен действовать повседневно и практически решать вопросы, которые поддерживали бы должным образом нашу безопасность, и с точки зрения обороны, и с точки зрения экономики, экологии, и с точки зрения стабильности. А значит, и рассматривать межнациональные конфликты». Предложения приняли.

Затем он перешел к персональному составу. Сессия согласилась с назначением: В. В. Бакатина, А. А. Бессмертных, В. А. Крючкова, В. С. Павлова, Е. М. Примакова, Б. К. Луго. Г. И. Янаева. Отклонила — В. И. Болдина.

9 марта. В этот день в Доме кино состоялась встреча Б. Н. Ельцина с «представителями демократических сил России». Так было названо то собрание. Его речь была еще более грубой и непримиримой по отношению к руководству страны, чем обычно. Он потребовал смены руководства Советов, изменения их функций. Был несдержан в словах и оценках. Возмущенный «заявлением шести» (его заместителей и председателей палат ВС РСФСР), оскорбительно назвал их «предателями», «врагами». Неуважительно говорил о Союзе и т. п.

Аудитория приняла его выступление на «ура». (Запись выступления была в перерыве прокручена в Верховном Совете СССР и возмутила депутатов.)

Борис Ельцин собрал свою «демократическую рать» не только в связи с речью Горбачева. Его потрясло открытое, прямое выступление в «собственном» Верховном Совете близких по положению депутатов — заместителей и руководителей палат ВС — С. Горячевой, Б. Исаева, В. Исакова, Р. Абдулатипова, И. Вишнякова и В. Сыроватко с резкой критикой его политики и требованием отставки.

21 февраля на сессии ВС РСФСР от имени этой группы С. Горячева зачитала политическое Заявление, в котором Б. Ельцина обвиняли в том, что он проводит политику развала, разрушения государства. Использует шантаж, демагогию, популистские обещания народу скорых благ. Действует грубо, методом ультиматумов и угроз. Что он не может поэтому быть руководителем Российской Федерации и должен уйти в отставку. Возмущению Ельцина и его «демократической» когорты на сессии ВС РСФСР не было предела — «как они посмели, это заговор, нож в спину, враги, предатели» и т. п.

Действительно, это был смелый, мужественный шаг группы «шести», и особенно С. П. Горячевой, инициатора коллективного выступления. Уже тогда, в начале ельцинской карьеры, она распознала в нем честолюбивого, жестокого человека, неуемно агрессивного политика, способного ради личной славы и власти на любые действия, даже во вред собственной стране.

Вот и теперь, выступая в Доме кино, Ельцин с негодованием клеймил «шестерку», угрожая, что будет бороться «даже с женщинами».