Стефан Кларк - Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга Страница 56

Но уважением они не ограничились.

Разумеется, Наполеон с радостью отправился бы защищать свой остров, но был вынужден оставаться на материке. Находясь под следствием как итальянец, а потому потенциальный предатель, опасаясь гильотины, он подумывал о самоубийстве, а потом (уже всерьез) об эмиграции в Турцию, где на офицеров-артиллеристов был большой спрос. Он как раз собирал в Париже необходимые документы, когда судьба вновь преподнесла ему шанс, который нельзя упускать.

В сентябре 1795 года Париж бурлил: умеренные республиканцы боролись за власть с роялистами. Когда британцы высадили (или, вернее, выгрузили) роялистскую армию в Западной Франции, ситуация накалилась до предела, и контрреволюционеры двинулись маршем на дворец Тюильри, где заседало правительство.

Наполеон, который всегда стремился находиться в центре событий, как раз отправился на публичные парламентские дебаты, где его заметили и предложили выступить на защиту Республики. Он ответил кратко и весьма характерно: «Где пушки?»

Ему сказали, что имеется сорок пушек в Нейи (парижский пригород, где президент Саркози начинал свою политическую карьеру), и Наполеон отправил за ними солдат, после чего разместил свою артиллерию в стратегических точках вокруг Тюильри. И когда мощная армия контрреволюционеров численностью около 30 000 человек ворвалась в центр Парижа, именно шквальный огонь из пушек Наполеона позволил 8000 республиканцам остановить этот натиск.

Всего за один день боевых действий ему удалось возместить политические потери прошедшего года. В октябре 1795 года, в возрасте двадцати шести лет, он был назначен командующим войсками тыла. Ему не разрешили придумать себе новый мундир, но расшитый золотой тесьмой китель был довольно забавным, да и оставалось совсем недолго ждать, когда он станет сам себе стилист.

Хоть Розой назови ее…

Вскоре Наполеон выиграл главный приз своей жизни — Жозефину, ту самую, к которой были обращены его слова «не сегодня, Жозефина». Французы будут уверять вас, что он не произносил ничего подобного, и все это происки бриттов, но, как мы увидим, история, вполне возможно, вовсе не выдумана.

Жозефина, чье настоящее имя Роза Богарне, была на шесть лет старше Наполеона и имела двоих детей. Вдова аристократа, казненного на гильотине, она сама чудом избежала такой же участи. Похоже, это и пробудило в ней желание жить на всю катушку, бесконечно меняя любовников, в числе которых были и национальный герой генерал Ош, и один из французских политиков, Поль Баррас. Чего она меньше всего ожидала, так это рабской преданности со стороны молодого корсиканца, который решил, что ему не нравится имя Роза, и стал называть ее Жозефиной. Конечно, она переспала с ним — он был новичком в парижском обществе, — но пришла в замешательство, когда наутро серьезный молодой человек прислал ей длинное любовное письмо, а потом начал допытываться, спала ли она с Баррасом.

Только сделав предложение о замужестве, он полностью завладел ее вниманием. Жозефина была вдовой, без каких- либо источников дохода, кроме разве что щедрости поклонников. Наполеона недавно произвели в генералы, перед ним открывались блестящие перспективы и, даже при худшем раскладе, маячила достойная пенсия. Поэтому она приняла предложение, и Баррас тут же преподнес Наполеону свадебный подарок — должность командующего Итальянской армией.

Не стоит рассматривать это назначение как медовый месяц на горнолыжном курорте. Итальянской армии предстояло вторжение в Италию, то есть Наполеона посылали в самое пекло. Жозефина, должно быть, радовалась не меньше, чем невеста английского короля Генриха V, для которой свадебным путешествием стало участие в осаде одного из городов.

Наполеон и сам добавил красок: в дорогу он нагрузился книгами по военной истории и альпийской топографии. И когда Жозефина предложила заняться чем-то более интимным, нежели штудирование географии, он сказал: «Терпение, дорогая. У нас будет время заняться любовью, когда выиграем войну».

Что, собственно, не так уж далеко от «не сегодня, Жозефина».

От нуля до Нила

Наполеон нашел свою новую армию буквально изодранной в клочья. Около 40 000 солдат, базирующихся в Ницце, носили рваные штаны и залатанные рубахи, некоторые щеголяли в белых кителях, которые получили еще при Людовике XVI. На голове у солдат можно было увидеть все что угодно от лысых медвежьих шапок до пробитых шлемов, а обувью служили сабо или просто обмотки. Армия была полуголодной и деморализованной и едва могла прошагать строем по плацу, не говоря уже о том, чтобы идти «освобождать» Италию от австрийской оккупации.

Первое, что сделал Наполеон, это потратил все имеющиеся фонды на еду и бренди, занял денег на покупку трехмесячного запаса муки и 18 000 пар сапог. Это тотчас снискало ему обожание войска и настолько подняло боевой дух солдат, что спустя всего несколько недель, 10 мая 1796 года, он одержал первую великую победу и получил новое прозвище.

В Лоди, под Миланом, ему удалось убедить своих пехотинцев, которые еще вчера недоедали, были босы и голы, пойти в штурмовую атаку на узкий мост. В то же время, используя свои стратегические навыки, которые, собственно, и сделали из него столь опасного противника, он приказал отряду кавалерии перейти реку вброд чуть выше по течению и ударить по австрийцам с тыла, в то время как все их внимание будет приковано к реке и мосту. План сработал блестяще, французы взяли мост, и торжествующие солдаты, среди которых было немало заслуженных ветеранов войн, нарекли своего молодого командира Маленьким капралом, даже не предполагая, что бритты позже воспользуются этим прозвищем, чтобы сочинять анекдоты на тему его роста.

В течение следующего года Маленький капрал выиграл столько сражений в Италии, сколько не выигрывала вся французская армия за предыдущие три столетия, в итоге захватив более 1000 отличных австрийских пушек и несметное число трофеев. Один из принципов Революции гласил, что произведения искусства, некогда принадлежавшие королевской семье, аристократам и Церкви, становятся достоянием народа. Наполеон применил этот принцип к итальянцам, и тогда же родилась Парижская коллекция [90] великих итальянских шедевров, включающая работы Рафаэля, Да Винчи, Корреджио и Мантеньи, которые вывозились кораблями на север, именем и во благо Революции. Даже папу Римского заставили внести свой вклад, и Наполеон лично отобрал около ста работ, изъятых в Ватикане. Неудивительно, что впоследствии он был отлучен от Церкви: нельзя грабить Ватикан, не навлекая на себя гнев Божий.

Следующий шаг Наполеона был призван навлечь на него гнев адмирала Нельсона.

Шел к концу 1797 год, и Наполеона назначили главнокомандующим Английской армией. Нет, не подумайте, бритты еще не начали перекупать французские таланты, и футбольный трансфер ни при чем. Французы сформировали целую армию для вторжения в Британию, но Наполеон, проведя инспекцию войск, сосредоточенных на побережье Ла-Манша, решил, что вторжение (по крайней мере, на тот момент) слишком рискованно, и обратил взор к Египту. Как утверждал Наполеон, целью такого похода может стать захват ведущих на Восток торговых путей, что создаст угрозу британскому присутствию в Индии, хотя циники могут съязвить, что на самом деле он заразился страстью к антиквариату и ему просто захотелось пополнить свою быстро разрастающуюся коллекцию несколькими саркофагами.

Наполеон объявил — чем поверг в замешательство генералитет, — что намерен повести в Египет не только солдат. Он собрал небольшую армию ученых для исследования земель, которые, как он втайне надеялся, станут новыми французскими территориями, а также художников и поэтов, призванных запечатлеть его победы для потомков. Возможно, в нем уже просыпалась мания величия? Его офицеры крайне неодобрительно отнеслись к этой идее и прозвали гражданских попутчиков пекинесами, поскольку те суетились вокруг Наполеона, как комнатные собачки.

Французский флот вышел из Тулона 18 мая 1798 года и решил судьбу Египта одним сражением, доказав первую из наполеоновских теорий о египетской культуре, а именно: ятаганы против пушечных ядер не годятся.

Наполеон продолжил изъятие денег и драгоценностей, которые в этот раз принадлежали египетским правителям, мамлюкам, при этом доказывая, что его понимание свободы, равенства и братства ограничивается раздачей трофеев исключительно среди офицеров, а на простых солдат не распространяется.

Как бы то ни было, экспедиция оказалась весьма удачной. Только вот Наполеон не догадывался, что моряк из Норфолка готовится испортить ему праздник.

Бритты несколько месяцев ломали голову, пытаясь разгадать планы Наполеона. Хитрый француз изначально сбил их с толку, распространив ложные слухи о предстоящем вторжении в Ирландию, и бритты, когда этого не произошло, не на шутку встревожились. Нельсон курсировал по Средиземному морю, выискивая признаки французской активности, используя все доступные средства разведки, кроме разве что спутниковой навигации, к тому времени еще не изобретенной. Он посылал шпионов собирать слухи в прибрежных тавернах, высматривал корабельные мачты на горизонте, включал собственную интуицию, которая могла подсказать, что задумал пронырливый корсиканец. И в августе 1798 года Нельсону улыбнулась удача. Он наткнулся на французский флот, который мирно стоял на рейде в заливе Абу-Кир, возле Александрии.