Журнал Современник - Наш Современник 2006 #1 Страница 56

В середине 70-х Кругобайкалка всколыхнулась от спячки, когда загремел БАМ и в порт с Транссиба потянули грузы для переправки на северный Байкал. Все пути за моим домиком до станции заставлены были вагонами и платформами, на грузовом причале срочно смонтировали портальные краны, в посёлке стало людно от проезжего народа. И у “мотани” прибавились вагоны, он теперь назывался рабочим поездом — и верно, каждое утро рабочие уезжали на укрепление рельсового пути и байкальского берега. Горячки не было, основные грузы шли через Тайшет на Лену, но рабочий ритм года три-четыре был, и портальные краны через дорогу перед моими окнами с лязгом загружали сухогрузы и баржи днём и ночью.

В те же годы Кругобайкалку обнаружили туристы и энтузиасты из общества охраны памятников. “Обнаружили” словно бы даже по счастливой случайности: лежала-стояла рядом в двух часах езды от Иркутска, хоть с одного конца, от порта, заходи, хоть с другого, от Култука, хоть с третьего, по тропе от Транссиба, но до поры до времени ниоткуда не заходили. Почему интерес проснулся именно в эти годы? Да потому, очевидно, что устали жить в беспамятстве, одним только сегодняшним днём да начертательным, не способным взрасти из родной почвы будущим, потому что бескорневое, безглубинное существование сделалось слишком болезненным. Достигли, так сказать, “восковой спелости”, появилась потребность осознать себя как народ магистральный, идущий издалека и далеко, энергичный, стойкий, а не уткнувшийся в тупик. Потребовался толчок из прошлого. Тогда же, в эти же годы, в канун 600-летия битвы, пошли на поле Куликово, на Бородино, вспомнили о великих могилах, бросились читать Достоевского и Лескова, взросла в меняющемся духовном климате “деревенская” литература, русские души по словечку, по вздоху, по поклону, по шажку принялись возвращаться в своё православное лоно. Сыграло свою роль созданное ещё в 60-х и за десятилетие окрепшее Российское общество охраны памятников истории и культуры. Этим путём вышли и на Кругобайкалку. Открылись глаза, и представшее перед ними озарилось подлинным светом.

Одним из первооткрывателей Кругобайкалки был оператор Иркутского телевидения, солдат Великой Отечественной, закончивший войну у рейхстага, Ольгерт Маркевич. По меньшей мере, он не оставил своё открытие при себе, а оповестил о нём и местное отделение общества охраны памятников, и местный народ. В Култуке О. Маркевич разыскал ветерана Кругобайкалки ещё с первых путей, а затем и вторых, Д. З. Гаврилова, в то время уже не поднимавшегося с постели, но сохранившего прекрасную память. Ещё десятилетним мальчишкой пришёл он на стройку, а вернее, стройка пришла в его старинный прибайкальский посёлок, был на первых порах коногоном, возил из карьера на насыпи грунт, показал себя смышлёным, переимчивым и к рабочему мастерству, и к инженерному, и на вторых путях, повзрослев, крепил уже бетонные подпорные стенки, а затем поднялся до бригадира мостовиков, легко справлявшегося с инженерными приборами, хотя в детстве ходил в церковно-приходскую школу всего две зимы. И рассказывал обо всём с такими подробностями, будто было это вчера. Раз за разом, снова и снова приезжал Ольгерт Маркевич к словоохотливому старику, чудом задержавшемуся на земле, обрадованному, что вот и его воспоминания понадобились, что дождался… На свидетельства его потом ссылались почти во всех книгах о Кругобайкалке. А было их за последнее десятилетие, восторженных и деловых, вышедших из-под пера поэтов, журналистов, историков и инженеров, никак не меньше десяти. Притом и инженеры, профессионально раскрывая Кругобайкалку, неминуемо становятся поэтами, точно сам “предмет” описания и внимания, сам “объект” любви и поклонения награждает каждого, кто ступает на эту землю, лирическим даром, так же как показали себя поэтами сто лет назад авторы так называемых инженерных сооружений.

Затем началось туристское паломничество. С первым летним теплом идут и идут по шпалам с рюкзаками, наезжают отовсюду, в том числе и с благословенных югов, ставят палатки на берегу где-нибудь подле тоннеля или галереи, чтобы красота постоянно была перед глазами, живут неделями, умильными вздохами освобождаясь от копоти городов и “перестроек”. Теперь здесь едва не в каждом распадке понастроены турбазы и базы отдыха, но какой же уважающий себя турист полезет в дорогие стены, если под небом благодать изливается на него днём и ночью, в дождь и ветер. И полнят души, укрепляют дух, считывают письмена красоты и чистоты с рукотворного и нерукотворного, сошедшихся воедино в объятиях вечности.

Ныне Кругобайкалка — историко-культурный и инженерно-ландшафтный памятник федерального значения. Звучит. К юбилею железнодорожники принарядили её, обновив вокзалы на Байкале и в Слюдянке, вернув им свежесть первоначального вида. Рядом с мраморным зданием слюдянского вокзала — бюст М. И. Хилкову, радетелю и заботнику Кругобайкалки в самые горячие её годы. На станции Байкал встал на путях, словно с неба спустился, вагон-церковь; отсюда с мощами иркутского святителя Иннокентия, обретению которых исполнилось двести лет, двинулся он в Иркутск, а затем по Транссибу на БАМ.

Как это всё кстати и как хорошо!

И возвращённый на Кругобайкалку в голове туристического поезда паровоз с басистым гудком — тоже справедливая дань тому времени, представляющемуся теперь былинным, когда Россия вздымала немереные богатства на востоке в собственную славу и мощь.

Было такое время!

НИКОЛАЙ РЫЖКОВ Разрушители Державы

В заключительных номерах минувшего года журнал начал публикацию воспоминаний известного политика, члена Совета Федерации Николая Ивановича Рыжкова. В последние годы советской власти Н. И. Рыжков возглавлял Совет Министров СССР. Он был одним из главных действующих лиц переломной эпохи и нередко выполнял роль своего рода политического противовеса таким руководителям, как М. Горбачёв, А. Яковлев, Э. Шеварднадзе, Б. Ельцин. Прекрасное знание атмосферы Кремля периода упадка, замыслов стратегов Политбюро, закулисных перипетий — всё это позволило автору создать содержательное и одновременно увлекательное повествование о катастрофе СССР.

Первую часть мемуаров, рассказывающую о “горячих точках” конца 80-х — Тбилиси, Фергане, Баку, — Николай Иванович озаглавил “Истоки разрушения”. Во второй части, публикацию которой начинает “Наш современник”, речь пойдёт о роли руководителей страны в развале Советского Союза. Автор назвал её “Разрушители Державы”.

В предыдущих очерках, как могли заметить читатели, рассказано о круто замешанных на местном национализме разрушительных событиях, происходивших в 1986-1990 годах в ряде союзных республик.

Конечно, отдельные всплески национализма, сколь бы значимыми они сами по себе ни были, не могли сыграть решающей роли в уничтожении великой Державы. Более того, дальнейшие события, происходившие в некоторых республиках, имели, скажем прямо, вторичный характер, ибо главный импульс к разрушению СССР был дан в центре, в Москве.

Как и почему это историческое по масштабу и последствиям преступление произошло в столице России? Что за силы проявились на волне перестройки? К каким методам прибегали их лидеры для достижения зачастую сугубо личных целей, прикрываемых, естественно, дымовой завесой якобы народных интересов? Об этом размышления очевидца и участника тогдашних бурных событий.

В октябре 1987 года состоялся очередной пленум ЦК КПСС. Проходил он в Кремле, в специально выстроенном для таких мероприятий зале. Сейчас он называется Мраморным залом Кремля, здесь оглашаются ежегодные Послания Президента страны Федеральному Собранию РФ.

Пленум был рядовым, проводили его в соответствии с нормами устава партии, и каких-либо отклонений от традиционного хода заседания не ожидалось. Как всегда, открывая его, генеральный секретарь ЦК КПСС М. Горбачёв предложил для обсуждения повестку дня. Учитывая, что членов ЦК заранее информировали о ней, это было сугубо ритуальное действие. Когда же Горбачёв — также по заведенной схеме — спросил, кто против или воздержался, с первого ряда (члены Политбюро на пленумах сидели за столом президиума, а кандидаты в члены и секретари ЦК — в первом ряду зала) поднялся Б. Ельцин и предложил рассмотреть заявление о выводе его из кандидатов в члены Политбюро, коим он был.

Для всех членов ЦК, даже входивших в Политбюро, это было полной неожиданностью. Естественно, мы тут же спросили Горбачёва, о чём идёт речь. Из его невнятного ответа стало ясно, что, находясь в отпуске на юге, он действительно получил от Ельцина такое заявление. По установленному порядку генеральный секретарь обязан был проинформировать об этом Политбюро с тем, чтобы выработать коллективное мнение по данному вопросу, и в случае, если Ельцин свой документ не отзовет, поставить вопрос на обсуждение пленума, ибо только он, пленум ЦК КПСС, имел право избирать и освобождать членов и кандидатов в члены Политбюро, а также секретарей ЦК. Горбачёв этого не сделал, он скрыл от своих партийных товарищей факт существования такого заявления, что стало, как показало время, первым звеном в длинной цепи тяжелейших событий не только в партии, но и в стране.