Виктор Кривопусков - Мятежный Карабах. Из дневника офицера МВД СССР. Страница 56

Мы еще долго беседовали с Юрием Андреевичем Ждановым. Под его тосты, наполненные мудростью народов нашего большого многонационального Отечества, не раз поднимались бокалы с прекрасным донским виноградным вином. Мы тогда не предполагали, что всего через несколько месяцев армяне Нагорного Карабаха будут вынуждены отстаивать свою землю, свободу и независимость с оружием в руках и не дадут разрушить геополитический баланс на Кавказе, а значит и солнечное сплетение Евразии.

Беседы о Карабахе с вице-президентом СССР Г. И. Янаевым

В начале февраля 1991 года, практически сразу после возвращения из Нагорного Карабаха в Москву, я заболел. Лечился в домашних условиях. Многочисленные телефонные звонки коллег по работе в эти гриппозные дни были естественными. Старались подбодрить, посоветовать свой ускоренный метод выздоровления. Чаще всего советы были шутливые, вроде тех, которые раскрывали секреты лечения традиционным русским методом — очень строгий постельный режим с применением граненого стакана, наполненного до краев известным горячительным напитком, с солью, перцем и т. п.

Коллектив сотрудников подразделения МВД СССР, в котором мне пришлось служить, отличался хорошим микроклиматом, бескорыстной офицерской взаимовыручкой. Я часто с искренней теплотой вспоминаю дни совместной службы в МВД СССР с полковником внутренней службы Анатолием Середой, подполковниками милиции Владимиром Кишенцом, Владимиром Лапиным, Александром Наконечниковым, Виктором Третьяковым, майорами милиции Сериком Курмановым, Петром Радикевичем. Этому в немалой степени способствовал особый, наполненный постоянным риском, характер нашей службы. Занимаясь «горячими» точками, мы чаще и дольше других сотрудников министерства бывали в них. Внимание другк другу, помощь и забота о семьях, являлись непреложным делом наших, в том числе и служебных, отношений. Дружили семьями. Безропотно выполняли всевозможные поручения и просьбы. Шутки и прикольные розыгрыши друг над другом тоже были делом для нас обычным. По всему по этому очередной телефонный звонок неординарного содержания я принял за дружеский розыгрыш. В трубке телефона я услышал голос самого начальника Главка генерал-майора Воронова. Справившись о моем здоровье, генерал неожиданно сообщил, что мне звонили из Кремля от Вице-президента СССР Янаева и передали просьбу, в удобное для меня время позвонить Геннадию Ивановичу. При этом генерал дал понять, что звонить Вице-президенту Янаеву следует не из дома, а из его кабинета, для чего я срочно должен прибыть в министерство, машину за мной он уже послал. Я решил, что меня кто-то разыгрывает, и, поддержав розыгрыш, нарочито бодро сказал, что если уж сам Вице-президент СССР просит, чтобы я ему позвонил, то я, конечно, приеду, в каком бы состоянии не находился. Телефонный собеседник генеральским голосом еще раз напомнил, что ждет меня в кабинете, и положил трубку.

Я же стал размышлять: чей это голос я сейчас слышал? Кого благодарить за искусно сыгранную роль генерала? У нас было несколько человек, способных воспроизвести голос начальства. Звонить и спрашивать своих сотрудников о странном звонке я не стал, бесполезно. Когда идет розыгрыш, о нем знают все, кроме разыгрываемого. Любой, кому не позвони, сейчас же подтвердит, что звонил генерал, да еще со всей серьезностью постарается нагнать страха по поводу моей медлительности. Многие в Главке знали, что я знаком с Геннадием Ивановичем Янаевым по работе в ЦК ВЛКСМ. Во время подготовки и проведения ХП Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1985 году нам довелось тесно сотрудничать. Но последние годы наши встречи носили случайный характер.

Чтобы наверняка проверить, не разыгрывали ли меня, надо переговорить с самим генералом Вороновым. А если это действительно шутка? Тогда я дам начальнику повод для разноса на очередном совещании за то, что сотрудники бездельничают и занимаются черт знает чем, а коллегам — получить истинное наслаждение от удавшегося розыгрыша. Нет, надо проявить выдержку. Шутникам надоест ждать моего звонка, проявят инициативу и выдадут себя, тогда посмеемся вместе. Пока я выжидал, прозвенел звонок в дверь. Открыв ее, я увидел водителя генеральской машины, который с недоумением уставился на меня, застигнутого в полной неготовности к отъезду. Я понял, шутки в сторону.

В кабинете начальника Главка вместе с генералом были и его заместители. Похоже, они с нетерпением ждали моего появления. Почему Вице-президент СССР разыскивает меня? По каким вопросам? Генерал молча показал на телефонный аппарат и подал лист бумаги, на котором был написан обычный городской телефонный номер АТС, обслуживающей территорию, прилегающую к Кремлю. На мой звонок ответили, что меня слушает приемная товарища Янаева. Я представился и через несколько мгновений услышал действительно знакомый густой голос вице-президента СССР:

— Здравствуй, старик, — сказал Геннадий Иванович, обращаясь ко мне по-прежнему, как делал это он с хорошо знакомыми ему людьми, — не забыл еще меня?

— Добрый день, Геннадий Иванович! Я-то вас всегда помню, а как Вы меня вспомнили за грузом больших государственных дел?

— Да вот, недавно ко мне приходил хорошо известный тебе Лев Дмитриевич Шишов, рассказал о твоей причастности к проблемам Карабаха. Я считаю, что нам надо по этому поводу обязательно встретиться, не возражаешь? Тогда завтра мой помощник назначит время.

Через день я сидел и беседовал с Геннадием Ивановичем Янаевым в его кремлевском кабинете Вице-президента СССР. После теплого взаимного приветствия, он подробнейшим образом стал расспрашивать о межнациональной и социально-политической обстановке в Нагорно-Карабахской автономной области. С особым вниманием о правонарушениях на межнациональной почве. Его интересовали все подробности. Отдельные цифры и факта он записывал, несмотря на то, что я вначале нашего разговора передал ему служебную записку, подготовленную для него специально. Я видел, что он периодически сопоставлял мои данные с другими материалами, которые были у него на столе.

Вопросов было много. Как глубоко охватил межнациональный вирус простых людей с одной и с другой стороны? Как складывается ситуация в смешанных азербайджано-армянских семьях? Какова результативность введения Чрезвычайного положения в НКАО, управления автономной областью в этих условиях? Как обеспечивается взаимодействие местных органов власти с республиканским Организационным комитетом по НКАО? Каково отношение населения к внутренним войскам, в достаточной ли мере они контролируют ситуацию, оказывают влияние на нормализацию межнациональной обстановки? Потом Геннадий Иванович перешел к конкретным характеристикам самой ситуации, тому, как влияют на нее руководители НКАО, Азербайджана, командования Района чрезвычайного положения, лидеры Карабахского движения.

Я старался, как можно точнее передать то, в чем убедила нас карабахская жизнь, хотя осознавал всю нетрадиционность своих представлений. Я понимал, какую ответственность беру на себя, давая характеристики людям, непосредственно влияющим на состояние и развитие Карабахского конфликта. Хотя конечно, большинство из них Геннадий Иванович, конечно, знал лично, некоторых давно и хорошо, еще с комсомольских времен. Заметив мою скованность и появившееся волнение, Янаев сказал, чтобы я не комплексовал и откровенно высказал свое мнение, так как он хочет знать, что можно предпринять для объективного и справедливого изменения дел в Карабахе, а, в конечном счете, — искоренения опасного примера межнационального конфликта для такой многонациональной страны как Советский Союз.

И тогда я довольно подробно рассказал о губительности отмены в Нагорно-Карабахской автономной области конституционных форм правления, расформирования Советов народных депутатов, партийных организаций в армянских городах и селах, о многочисленных случаях противоправных действий внутренних войск и т. п. Приводя конкретные примеры, я говорил об антиармянской направленности республиканского Оргкомитета по НКАО, чья деятельность откровенно преследовала дискриминацию армянской стороны, ее полную физическую блокаду. А в конечном итоге — депортацию армянского населения. Это трудно было оспорить, ибо по оперативным данным руководство Азербайджана уже имеет план насильственной депортации армян, прежде всего с территории бывшего Шаумяновского района Азербайджана.

Подробно расспросил меня Геннадий Иванович о лидерах карабахской оппозиции. Л рассказал о встречах с Зорием Балаяном, Сильвией Капутикян, Генрихом Погосяном, Робертом Кочаряном, Сержем Саркисяном, Аркадием Манучаровым, Борисом Дадамяном, Аркадием Гукасяном и другими.

Сама логика разговора подвела к тому, что я заговорил об исторической несправедливости пребывания НКАО в составе Азербайджана, о роли армянского Карабаха в судьбе и интересах России, о давних и глубоких связях русского и армянского народов. Несколько реплик Геннадия Ивановича свидетельствовали о том, что ему близки эти позиции, что он разделяет мою озабоченность поведением некоторых современных политиков и военноначальников, которые откровенно пренебрегают исторической памятью, интересами русского народа, геополитической значимостью Нагорного Карабаха для нашей страны. А недавние события по разрушению азербайджанцами государственной границы. СССР его откровенно возмущали, и не учитывать этой особенности при решении судьбы Карабаха, как откровенно протурецкой и антисоветской, и даже антирусской, по его мнению, было бы опрометчиво.