Петр Мультатули - Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II Страница 57

С этой целью Государь якобы приказал Воейкову доехать на литерном поезде до Пскова, затем вернуться в Дно, дождаться приезда туда М. В. Родзянко и проехать с ним до Пскова, сообщив ему по дороге о решении Государя. По словам В. Н. Воейкова, он доехал до Пскова и даже заказал себе экстренный поезд в Дно, но туда не поехал, так как «получил телеграмму за подписью Бубликова с извещением, что председатель Государственной думы отменил свой выезд из Петрограда»{865}.

Не понятно, зачем царь приказал В. Н. Воейкову доехать до Пскова, а затем вернуться в Дно, чтобы предупредить Родзянко об Ответственном министерстве? Логичнее было бы доехать до Пскова и передать М. В. Родзянко о своём решении по тому самому Юзу. Тем более что А. А. Мордвинов утверждает, что Император ещё на станции Дно приказал уведомить Родзянко, что он его будет ждать в Пскове{866}. В таком случае, зачем же Воейков отправлялся в Дно? Наконец, телеграмма об отмене приезда М. В. Родзянко в Псков пришла не от А. А. Бубликова, а от самого Родзянко в 21 ч 40 мин.

Примечательно, что В. Н. Воейков на допросе в ЧСК заявил в противоположность своим воспоминаниям, что «все разговоры об Ответственном министерстве были после прибытия в Псков»{867}.

Таким образом, утверждения, что Император дал своё согласие на формирование Ответственного министерства по дороге в Псков, а А. А. Мордвинов утверждал, что это согласие было дано Императором Николаем II ещё 28 февраля, не имеют под собой убедительного основания. Лучшим доказательством этому служит та упорная борьба, которая развернулась в Пскове вокруг манифеста об Ответственном министерстве.

Ещё днём 1 марта, то есть когда Государь находился на станции Дно, начальник штаба Ставки генерал-адъютант М. В. Алексеев послал ему телеграмму, в которой предупреждал, что беспорядки, охватившие Петроград, вскоре перекинутся на всю России, произойдёт революция, которая знаменует позорное окончание войны, а «власть завтра же перейдёт в руки крайних элементов». В конце телеграммы М. В. Алексеев умолял Государя «поставить во главе России лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет»{868}.

Весь тон и аргументация этой телеграммы Алексеева полностью согласуются со слогом и его аргументами Родзянко. Эту телеграмму Алексеев должен был послать в Царское Село, но не сделал этого, якобы потому, что отсутствовала связь{869}. На самом деле с отправлением телеграммы решили повременить, так как знали, что Император должен быть доставлен в Псков.

В 16 ч дня 1 марта полковник В. Л. Барановский в своём разговоре с помощником начальника разведывательного отделения штаба Северного фронта полковником В. Е. Медиокритским по прямому проводу отметил, что наштаверх (М. В. Алексеев) просит передать главкосева (Н. В. Рузского) «вручить эту телеграмму Государю Императору, когда Его Величество будет проезжать через Псков»{870}.

К вечеру 1 марта в результате закулисных переговоров М. В. Алексеева с М. В. Родзянко текст телеграммы Государю претерпел значительные изменения. Рекомендательная просьба, которую первоначально высказывал М. В. Алексеев, превратилась в требование издания манифеста о введении Ответственного министерства во главе с М. В. Родзянко{871}.

Около 18.00 генерал М. В. Алексеев и находившийся в Ставке Великий Князь Сергей Михайлович передали Н. В. Рузскому распоряжение «доложить Его Величеству о безусловной необходимости принятия тех мер, которые указаны в телеграмме генерала Алексеева Его Величеству»{872}.

Полная поддержка инициативы Алексеева поступила из Тифлиса и от Великого Князя Николая Николаевича{873}.

Давление на царя с требованием даровать Ответственное министерство были продолжены генералом Н. В. Рузским. Во время своей встречи с Государем, которая имела место в царском вагоне около 20 часов 1 марта, генерал Рузский поинтересовался, получил ли царь его телеграмму об Ответственном министерстве? По-видимому, речь шла о телеграмме Рузского, которую он послал Императору ещё 27 февраля в Ставку. Государь ответил, что он её получил и ждёт приезда в Псков Родзянко. Со слов Рузского, на его вопрос, какой же будет ответ Родзянко на его просьбу о даровании Ответственного министерства, Государь ответил: «что не знает, как решить, что скажет Юг России, казачество…»{874}.

Из этих воспоминаний ясно, что, прибыв в Псков, Государь по прежнему не собирался давать своё согласие на Ответствен ное министерство. Через год после происшедших событий Н. В. Рузский пояснил, что Император Николай II согласился дать Ответственное министерство только после того, как главкосев передал ему телеграмму от генерала Алексеева с проектом манифеста{875}. Рузский утверждал, что он не знает, удалось ли бы ему «уговорить Государя, не будь телеграммы Алексеева»{876}.

Однако, по словам Н. В. Рузского, когда наконец ему передали телеграмму от Государя, оказалось, что там не было ни слова об Ответственном министерстве. Государь лишь поручал Родзянко «сформировать новый кабинет и выбрать министров, за исключением военного, морского и иностранных дел»{877}.

По-существу, такая телеграмма Государя превращала Ответственное министерство в обыкновенный совет министров, судьба которого по-прежнему полностью находилась в руках монарха.

Д. Н. Дубенский приводил следующий текст этой телеграммы, адресованной М. В. Родзянко: «Ради спасения Родины и счастья народа, предлагаю вам составить новое министерство во главе с вами, но министр иностранных дел, военный и морской будут назначаться Мной»{878}.

Подобный же текст приводит в своих воспоминаниях и В. Н. Воейков: «Государь позвал меня к себе и передал телеграмму, составленную на имя Родзянки, в которой Его Величество объявлял свою монаршую волю дать ответственное министерство, сохранив ответственность лично перед ним как верховным вождём армии и флота министров военного и морского, а также — по делам иностранной политики»{879}[5].

Однако Н. В. Рузский не дал возможности В. Н. Воейкову отправить эту телеграмму, а в жёсткой форме потребовал её себе, якобы для того, чтобы передать её лично М. В. Родзянко. Затем Рузский ушёл в штаб фронта и телеграммы не передал, а передал проект манифеста, изложенный в телеграмме М. В. Алексеева. В. Н. Воейков утверждает, что Н. В. Рузского он в этот день больше не видел. Получается, что никакой другой телеграммы, кроме той, в которой М. В. Родзянко поручалось возглавить правительство ответственное перед монархом, Император Николай II не передавал.

В беседе с генералом С. Н. Вильчковским в 1918 г. генерал Н. В. Рузский подробно рассказывал о стойком сопротивлении Императора Николая II оказываемому на него давлению. На горячие доводы Рузского о необходимости немедленного введения Ответственного министерства «Государь возражал спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения. Основная мысль Государя была, что он для себя в своих интересах ничего не желает, ни за что не держится, но считает себя не в праве передать всё дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред Родине, а завтра умоют руки, „подав с кабинетом в отставку“. „Я ответственен перед Богом и Россией за всё, что случится и случилось“, сказал Государь, „будут ли министры ответственны перед Думой и Государственным советом — безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело, не моя ответственность“. Рузский старался доказать Государю, что его мысль ошибочна, что следует принять формулу: „государь царствует, а правительство управляет“. Государь говорил, что эта формула ему не понятна, что надо было иначе быть воспитанным, переродиться, и опять оттенил, что он лично не держится за власть, но только не может принять решение против своей совести и, сложив с себя ответственность за течение дел перед людьми, не может считать, что он сам не ответственен перед Богом. Государь перебирал с необыкновенной ясностью взгляды всех лиц, которые могли бы управлять Россией в ближайшие времена в качестве ответственных перед палатами министров, и высказывал своё убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, все люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей.