Самуил Лурье - Взгляд из угла Страница 58

А по ящику в аккурат показывают демонстрацию трудящихся у Мещанского суда. Стоят трудящиеся, в руках плакаты: "Ходор, твои деньги пахнут кровью!" - и все такое.

А одна московская журналистка сегодня утром видела этих самых людей - как они выносили эти самые плакаты из штаб-квартиры ГБ, что на Лубянке. И рассказала про это по радио.

И не могу же я не думать - и не написать - как это глупо, что из каждых ста написанных мною слов - тринадцать, согласно налоговому законодательству, идет на эту, значит, художественную самодеятельность. И что, по-видимому, и все дело Ходорковского - такой же грязный фарс, а справедливость с правосудием тут и не ночевали.

Вот и нужен - сами видите - прямо необходим такой закон, чтобы эти мои мысли полагать заведомо ложными, раз они противоречат телекартинке.

Чтобы у меня рука не поднялась, а поднимется - чтобы я, как шутит его высокопревосходительство, замучился пыль глотать по судам.

А то взяли моду - распространять информацию почем зря. Как все равно инфекцию.

Впрочем, и телевизор может быть использован как источник знания. В частности, я вот прямо сию секунду предскажу вам, когда будет дочитан приговор Ходорковскому и Лебедеву: как только по Первому каналу проиграют последний выпуск сериала "Умножающий печаль".

Там главный герой - точь-в-точь Михаил Борисович. Но сюжет развивается вкрадчиво, и в данный момент богач Серебровский - лицо почти положительное и даже страдательное. Предприниматель, ставший было на путь исправления. Но скоро - предчувствую - обстоятельства вынудят его сорвать маску. И зритель поймет: черного кобеля не отмоешь добела. И с глубоким удовлетворением примет закономерный финал фильма. Вот тут-то и в Мещанском суде дочитают приговор, - ни минутой раньше, помяните мое слово.

Согласован, то есть, правопорядок с телепрограммой. Согласован, очевидно, там же, где ищут ленточку. Если это, не дай Бог, гос. тайна - извините.

30/5/2005

Культурка

Погода шепчет: наплюй на публицистику. Смотри, какой с неба струится свет, обтекая каменные углы.

Над Москвой белое наивно так плывет по ярко-голубому - и в садах цветет, как положено, сирень. У нас похитрей: на полную мощность включен весь перламутровый купол. В воздухе - что там, что здесь - градусов больше, чем в бормотухе, - про пиво вообще молчу.

Одним словом, на природе да на свободе в такую погоду хорошо.

Гораздо хуже - висеть в обесточенном лифте.

Совсем скверно - сидеть в СИЗО.

А стоять, например, на коленях, ожидая, когда подойдут и застрелят, - ни при какой погоде не дай Бог никому.

Но благодушный весенний ветерок выдувает из головы эти мрачные виденья.

И который бедолага мается в тесном, зловонном ящике, застрявшем между этажами, - тому мы скажем так: а не будь беспечен! пользуясь техникой, как подругой жизни, будь всегда готов к отказу! Тем более про электричество смертным вообще ничего знать не дано - даже, наверное, самому Чубайсу. В энциклопедическом словаре и то сказано: совокупность явлений! (Это кем же надо быть, чтобы полагаться на совокупность?) Вот тебе и еще явление: нажимаешь - не фурычит. Короче, так, надменный горожанин: обмотай вокруг тулова веревочную лестницу и живи без хлопот.

И тому, который в СИЗО, произнесем, не дожидаясь приговора, утешительное словцо. Ничего, дескать, не поделаешь, Михаил Борисович, такая, извините, презумпция: в нашей стране законного успеха не бывает. Кто чего-нибудь хорошего добился - для себя или хоть для других, - тот просто не мог на своем пути не задеть какой-нибудь юридической растяжки. (Как покойный генерал Лебедь говаривал: устроено так, что мы жулики все.) Что-то, значит, нарушил. В чем-то, значит, наверняка виновен. И пускай, значит, всю жизнь трепещет. И платит (не обязательно деньгами). А надоело трепетать и платить - пеняйте на себя. Свободный человек должен сидеть в тюрьме, все равно - за что.

Другое дело - палач. На нем камуфляж, у него - автомат, он - разведчик, он - Джеймс Бонд, и стоит на чеченском проселке, высматривая - не проедет ли мимо Басаев? - чтобы с группой вооруженных товарищей убить его или даже взять в плен и получить заслуженную награду. Однако Басаева все нет, а едут школьные учителя с методического, что ли, совещания; и среди них беременная женщина, и с нею подросток. Нежелательные свидетели. Что с ними делать? Джеймс Бонд по рации запрашивает Лондон - и получает ответ от какого-то полковника Плотникова на якобы русском языке, что-то такое: "У тебя шесть грузов-200, повторяю - шесть. Как понял?"

Он понял отлично. Застрелить всех шестерых и сжечь тела. Чтобы все шито-крыто.

А выйдет прокол - все суды оправдают, и присяжные забросают цветами: потому что молодец, потому что человек долга, настоящий советский. Скажешь ему - убей, - он и убьет - и судью, и присяжных, да хоть родную мать, если так заблагорассудится полковнику Плотникову.

Который, не исключено, как вот и я, прогуливается в этакую теплынь по Дворцовой площади. А среди молодых людей, таких спортивно-симпатичных, вот которые на скамейках Александровского сада потягивают пивко, любуясь пупками подруг, - неужто каждый из них? или все-таки только каждый второй?..

Отвлечемся, забудем. Праздник - День города, оркестры играют: ровно триста два года назад царь Петр на том берегу Невы взмахнул топором, - забудем на несколько минут про социалку и оборонку, займемся культуркой.

Нашлись, вообразите, умы - объяснили кому надо, что Медный Всадник недостаточно красив и Сенат и Синод с Исаакием и Адмиралтейством образуют вокруг него не совсем великолепное пространство.

И вот прямо с утречка ликующим начальством открыт новый памятник - Будка Городового. Такой, представьте себе, киоск из пластика и стекла. Надо полагать, в нем еще усадят кого-нибудь, и он, уставя взгляд под хвост царскому коню, будет что-нибудь продавать - билеты или прохладительные напитки. Но это не важно; главное - как раскрашено. А раскрашена эта конура с патриотическим расчетом: в настоящие полицейские цвета.

Огромная, скажу я вам, прямо бесшабашная нужна отвага, чтобы испошлить всемирно-известный ансамбль.

А зато противоположную набережную спасли: от памятника поэту Иосифу Бродскому. Скульптор Владимир Цивин придумал такой в парапете разрыв и лестничку, спускающуюся прямо к воде, меж столпов с выбитыми стихами. Эксперты хвалят, Альфа-банк финансирует, - ан не тут-то было: эта набережная (1950-х годов) - священна, запомните, и неприкосновенна.

Что ж - памятник из воздуха еще лучше, чем даже из камня и воды.

А знали бы вы, какие несчастные бывают - железные!

Во дворе одного дома на Старо-Невском жили-были восхитительные Бременские Музыканты. Неизвестный гений сварил их буквально черт знает из чего: из каких-то технических емкостей, бачков, патрубков, шестеренок. Шея у Ослика - из фановой, по-моему, трубы. Он запряжен в настоящую двуколку на резиновом ходу. А Собака (спаниель, между прочим) - в таком забавном котелке! А у Кота такая озорная ухмылка (из гаек, втулок)! И прекрасен Петух, шарикоподшипниковая шея.

Трехметровая примерно композиция, лучший памятник эпохи Застоя (когда со взрослыми обращались, как с детьми, а они зато для детей сочиняли, как для взрослых). Не то что мертвяки нынешнего какого-нибудь Церетели.

Стояли они - Ослик, Собака, Кот и Петух - на детской площадке, никому не мешали, радовали глаз. Олицетворяли, так скажем, настоящую дружбу.

Года два назад исчезли за забором: по соседству стали строить новый дом. Наконец, построили - громадный, скучный, - убрали забор, - и что же? Дворик цел, в нем скамейки, песочница, качели, - а где же скульптура?

А вот она, под кустом, - неопознанная груда металлического мусора.

Краски поблекли. У Петуха оборвано крыло.

Но он все еще кричит, во все горло. Явно радуется погоде, празднует День города. Понятия не имеет, что это, по совпадению, - годовщина Цусимы.

6/6/2005

Аттракционы

В принципе он прав: безнравственные, безнравственные! потому как у гражданина РФ законного способа заработать несколько миллиардов зеленых не существует.

И - один миллиард.

И - сто миллионов.

И - десять миллионов.

И - миллион.

И - сто тысяч.

Наш - нравственных, значит, физических лиц - потолок, я думаю, десять штук. Ну, в крайнем случае двадцать. Но это уже зона риска: буквально еще шажок - и прощайся с добродетелью.

Хорошо еще, что в России частная собственность бывает двух видов - краденая и дареная. А то даже и начальники не могли бы себе позволить всех этих роскошных мелочей, типа, не знаю, швейцарских часов за полста, говорят, штук упомянутого цвета, или супер-пупер-мега-яхты за полста таких же лимонов - чтобы, значит, на палубе из мореного тика с наиболее симпатичными деятелями культуры попировать. Мещанин-избиратель сразу насторожился бы: столь недешевые вещицы наводят на мысль о капитале, а капитал - мы же в курсе, как он обращается с невинностью - то есть совершенно не щадит!