Отар Кушанашвили - Не один Страница 59

В момент, когда амбал начал делиться традиционным, по всему судя, перегаром, Илюшенька, так звали крысеныша, сей момент отступил в сторону и запищал: «С ней вот разбирайся, я ни при чем, я в той квартире даже не бывал». Хотя только оттуда вышел. Некоторое время спустя, когда мне пришлось вмешаться (ну как без меня? что вы все без меня будете делать?), я сухо пояснил ходячему недоразумению, что парни так не поступают, даже, я читал, ослы так не поступают, необязательно читать Канта в оригинале, чтобы знать, что своих не бросают, что от своих не открещиваются, что первым делом надо заступиться, а уже потом выяснять степень вины того, кто тебе дорог.

Не говоря о том, что тут-то и виной не пахло. Девушка потом, сетуя на стабильно злой рок и объяснимо всхлипывая, призналась мне, что ей везет на трусов.

«В буквальном смысле один убежал, когда в Измайловском парке к нам подошли какие-то экзальтированные придурки». Полумужичков, прикрывающихся женщинами в буквальном смысле, становится все больше. Одна подруга рассказала мне, что свою трусливую сущность ее ухажер обнаружил на дискотеке, запаниковав при виде приближающихся к ним подростков и выставив ее вперед. «В ту же секунду я распрощалась с уродом», употребившим ее в качестве живого щита. Он потом год добивался восстановления отношений, называл «зайчиком любимым» и «красным солнышком», а она смотреть на «зайца» без отвращения и стыда не могла (сама краснела).

Я отношусь к этому так эмоционально потому, что эти псевдомногоумные и квазимногомудрые трусы позорят меня лично, чертовы защитнички, добытчики хреновы с трясущимися коленками. Помните «Титаник»? Вот-вот, самый распространенный типаж, не признающий нравственного постулата «Сам погибай, а беззащитных выручай». На словах все джеймсы бонды, на поверку же большинство ведет себя, как комик Адам Сандлэр в кино.

Но женщины по-прежнему верят в нас, считают, что, если уж добились равноправия, теперь скулить, что не хватает Отариков, – это уже, как говаривала мама, «личные неврозы», чего обижаться, се ля ви. Но – да простят меня феминистки – барышни продолжают грезить о рыцарях, это ж очевидно. Эти грезы и надежды принципиальны, иначе все теряет смысл, иначе о чем и для кого пела Селин Дион?

Поцелуй по-норвежски

Сегодня – День Поцелуя, но даже сегодня будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей; мы привычные к горестям, они нас не удивляют, а вскорости и вовсе перестанут нас задевать, они есть часть наших расчетов.

«Интерстеллар» рассказал нам, что за кошмар, безнадегу и хаос, которые мы породили, мы приговорены к апокалипсису; президентов стран прослушивают обыкновенные шпионы; школьники думают, что кальций – это римский император; бездарный футбольный тренер с видом глубоко и безнадежно хворающего старика окончательно отучил русских ребят играть в футбол и за это получит без малого миллиард рублей; ЛДПР принимает в свои ряды американского бойца смешанных единоборств с внешностью Франкенштейна, живущего на мусорной свалке; 19-летнюю студентку насилует и убивает молодой упырь, считавшийся ее женихом, и делает это с ватагой дружков; и санкции, санкции, санкции, и Земфира, размахивающая украинским флагом, и общий хамский тон жизни.

Не до поцелуев.

Но именно сегодня утром, когда мне в очередной раз после включения телевизора стало казаться, что мы парнокопытные, новостная лента сообщила, что из дома престарелых в Норвегии сбежала пара: 92-летняя невеста и жених. 82-летний молодец.

И направились они в Стокгольм, к родственникам: заранее договорились.

Перечитайте означенный абзац еще раз.

За три дня до отбытия в вечность Элизабет Тейлор молвила: «Что делает меня счастливой? Любовь, прикосновения и пирожные».

Может, нам для всеобщего блага надо хоть на время отвлечься от мыслей про ИГИЛ и Эболу и сообща позавидовать двум старикам, которые, будучи моложе всех нас, вместе взятых, не захотели оставшиеся годы жить в силках стереотипов и убежали от сытной, но постылой реальности в сказку, где нет возраста, шор и подавленности, а есть свобода, прикосновения и пирожные.

И поцелуи.

Их, конечно, найдут, но это ничего не меняет.

Целуйтесь!

Оскорбленный кончик пальца

Мы – неизменные невидимки, не выдержавшие искушения правилами нового бонтона.

Третьего дня видел на улице сценку, выразительно объясняющую, что такое этическая диалектика.

Немноголюдная улица, самый центр, четыре пополудни, немощное солнце.

Мой статусный товарищ, специалист на поприще пиара, завидев, как он сам выразился, маститого коллегу, радостно того приветствует.

Однако коллега до реакции не опускается, смотрит мимо моего товарища и, не видя и не слыша, начинает переходить дорогу; «не выдержал искушения пастырством, погряз в величии и надмирном гневе» – вот эти строчки очень подошли бы для описания манеры поведения «глухонемого».

Нынешние каноны коммуникации таковы, что эту малоприятную сцену можно кратко прочесть, как форму протеста, как проявление неприязни, обиды, следствие оскорбленности; вы в такой грубой форме не мстили разве никогда?

А что, как способ проучить, высказать «фи» очень даже эффективно, хлестко, ядрено. Новая коммуникация, высокодаровитые мои, новые правила общения.

Люди погрузились, и уже давно, в атмосферу одинокого существования, предполагающего не только невозможность соотнести себя с социумом, но и новые критерии оскорбленности, из-за которых мы все, не отрицайте, растерянны, как Парфенов при виде косноязычных тививедущих.

Даже если вы мните себя олимпийцем, человеком феноменального хладнокровия и редкого терпения, – когда другой человек сбрасывает ваш звонок и не опускается до объяснений, – это ведь трудно принять, это ж несносные новые правила игры, смачный плевок в рожу, затрещина во всю ивановскую, унижение из долгоиграющих.

Не лгите мне, вам же буквально вчера или даже час назад кто-то сказал: «У меня тут другая линия, горю, погоди-повиси!» – ну и что, дождались.

Идиотизм, конечно, но вот, например, я не жду, пошли к черту. Чувствую себя униженным, оскорбленным, представляю, как человек морщится, узнав, что звоню я, – и посылаю.

Положительно удостоверяю, что даже Лера Кудрявцева считает нормой не отвечать на электронные письма, и при этом считает, что это не то же самое, что не подать руки.

Приходится самому приходить к умозаключению (потому что правила нового этикета нигде не сформулированы), что отсутствие ответа на запрос означает огорчительное «НЕТ».

Ну, хорошо, к такому игнорированию мы уже даже привычные, но ведь теперь почти все взяли за правило и близких в упор не замечать, будучи уверенными, что близкие в рожу не плюнут, обиду не затаят, не такое спустят, на то они и близкие.

Один индюк, выдающий себя за образованную штучку, выдвинул теорию, которую, например, мои домашние признали вполне жизнеспособной: любое обращение, любое письмо мы, жертвы века рекламы и тотального обезличивания, воспринимаем как спам, а спам уже давно в наших глазах акт насилия, способ нарушить наше жизненное пространство.

Не трогайте меня, и я не трону вас.

Вот вам «лайк» – и пшли отсель.

«Лайк», нажать на кнопку становится нашим единственным способом выразить эмоции, никаких речей, никаких визитов – только кончик пальца, все остальное отмерло.

А ведь все началось с автоответчиков.

Тогда мы еще не знали, что наше житейское благополучие будет все разительнее контрастировать с глубинным трагизмом жизни, где все на всех обижены и всем на всех наплевать.

Операция «Флирт»

Когда-то, во время оно, я был чемпионом Бухареста, Кутаиси, Екатеринбурга и даже города Бежецка по флирту. А когда бравые ребята, что арестовывали закоперщиков-застрельщиков одноименного журнала, рукоблудили на каталоги женского белья из ГДР, я был восторженным адептом плотского сервиса.

В шедевре Артура Пенна «Излучины Миссури» (который вы, конечно же, не смотрели, потому что до сих пор думаете, что на свете есть только кино, которое снимает Михалков) герой Джека Николсона говорит с дьявольской ухмылкой: «Я люблю проституток, они обходительны».

Я не уверен, что лично я именно за обходительность люблю проституток, и вовсе не уверен, что люблю их, но тут важна апология как таковая, сама по себе, и мое отношение к ним ближе к полузабытым на Руси словам «симпатия», «жалость» и «сострадание».

Я уже большой мальчик, я уже практически вырастил четырех дамских угодников, и один из моих сомнительных для ханжей уроков был такой: женщина есть женщина, обижающий проститутку – урод, напичканный, изъеденный фрустрациями.

Вот эти вот означенные ребята с характерными лицами лжеправедников, которые облаву на журнальчик выдают за операцию века, ну очень подходят под довлатовское: «Постигал грамматику жизни, делая особые успехи в изучении глаголов совершенного вида: украсть, наколоть, объегорить, отобрать, избить, предать, получить, затравить».