Андрей Буровский - Великая Гражданская война 1939-1945 Страница 6

Отметим главное: определенный, и не малый процент населения СССР поддерживал политику Сталина. Этих людей было не абсолютное большинство… Даже, может быть, не большинство. Но их было МНОГО, это самое важное.

Народ был не однороден в своем отношении к правящему режиму. Именно в такие эпохи и закладываются расколы, ведущие к гражданским войнам. Одни ЗА, а другие ПРОТИВ. Одни готовы сокрушить режим, другие его поддерживают. При определенных условиях эти граждане одной страны и начинают друг с другом воевать.

Кто же и почему поддерживал Сталина и его политику?

Официальная пропаганда говорит, что его поддерживал весь советский народ. Сегодня эту же точку зрения поддерживают некоторые писатели уже совершенно добровольно. Кстати, сами по себе книги Ю. Мухина или К. Романенко свидетельствуют — сталинизм может быть совершенно искренним, вовсе не из страха и не из корысти [8].

Враги Сталина говорят, что люди были обмануты. Они сами не понимали, что делают.

Великий прагматик Виктор Суворов говорит, что сторонников у режима вообще не было. Если бы советские люди могли — они бы разбежались из СССР. Потому Сталин и хотел завоевать весь мир, чтоб бежать им было некуда.

Но будь Суворов прав, — и Вторую мировую войну СССР не пережил бы — его бы некому было защищать. А его, как мы знаем, очень даже было кому защищать.

Так кто же? И почему?

Поддерживали Сталина те, чье положение в обществе улучшилось за годы его правления. А они были. Аппарат управления СССР насчитывал до 5 млн человек, от бухгалтера на заводе до наркомов-министров и высших кремлевских партийных боссов. Офицеров в армии — до полутора миллионов, от лейтенанта до маршала. И что, все они — скрытые враги Сталина?

За первые годы советской власти, с 1920-го по 1930-й, до 3 млн человек получили высшее образование. В основном это было техническое образование или педагогическое — когда кончали педагогические институты. Качество его было вовсе не таким низким, как порой пытаются представить. Педагогический институт в Брянске давал не такое же образование, как МГУ, но это образование было серьезным и добротным. В России образование традиционно ценилось, оно всегда было способом карьерного и социального роста. Все, кто получал бесплатное образование, имел основание благодарить за это советскую власть. Внуки этих интеллигентов первого поколения еще станут диссидентами.

Но их дедушки и бабушки, выдвиженцы 1930-х, в огромном большинстве были лояльны к советской власти, и многие из них славословили Сталина вполне искренне.

Опору советской власти составляли многие участники индустриализации. Многие промышленные рабочие могли считать, что получили больше, чем потеряли, — особенно участники грандиозных строек в Кузбассе, Донбассе, Красноярском и Карагандинском промышленных районах. Да, в большинстве рабочие на этих стройках были людьми, спасавшимися от голодомора в деревне. Да, условия жизни в первые годы на «стройках века» могли быть крайне тяжелыми.

Но, во-первых, человек видел, как его усилиями и усилиями остальных вырастает город, а то и целый промышленный район. Он участвовал в эпохальных событиях, своими руками делал историю.

Во-вторых, он мог реально участвовать в управлении этим предприятием через систему Советов, собраний коллектива и так далее.

В-третьих, он видел, что власть интересуется им и его делами, отмечает активность, энтузиазм. Вся область промышленного труда воспринималась романтически-приподнято. В числе прочего, рабочий мог стать рационализатором или изобретателем (таких к 1940 году было до 5 млн).

В-четвертых, он мог сделать карьеру. И уйдя в административный аппарат (власть охотно вводила в него активных рабочих), и получив образование (власть охотно помогала молодым рабочим и противопоставляла новую интеллигенцию «буржуазной»).

В 1940 году городское население СССР составило 33 %. В том числе Советской России — 45 %. Рабочий в СССР жил «хуже», чем в Российской империи — в том смысле, что потреблял меньше. Да и то надо еще посмотреть, как в 1913 году жили квалифицированные рабочие в Петербурге, а как — строители в Рязани, как — разнорабочие на золотых рудниках в Якутии. Но рабочий в СССР чувствовал, что к нему со стороны властей проявлено большое внимание. Он видел свой, порой очень тяжелый труд не просто способом заработать на хлеб, а формой классовой борьбы, создания пролетарского государства, построения чего-то нового в истории.

Себя рабочий видел субъектом истории, главной движущей силой великих перемен… Это очень многого стоит.

Если не все, то большинство этого населения были вовсе не врагами советской власти. Если и не рьяными сталинистами, то и воевать со Сталиным не собирались.

Кроме того, люди ведь сравнивали режим Сталина и условия жизни при нем не с жизнью на Западе и не с жизнью в Российской империи. Они сравнивали свою жизнь с жизнью в годы Гражданской войны и с первым десятилетием советской власти.

Переворот Сталина

В годы «перестройки» у публицистов получалось так, что год «Великого перелома», год 1929-й — это только «закручивание гаек». У писателей-деревенщиков получалось так, что этот год был только годом начала «разборки» с крестьянством [9].

Но современники знали: это год, когда в России опять стала возможна человеческая жизнь! Первая мировая и Гражданская войны продолжались 6 лет на большей части Европейской России, 8-10 лет в западных районах, 12–14 лет в разных частях Азиатской части СССР.

В 1930-е годы Гражданская война продолжалась на периферии СССР, за границей. Обыватель, конечно, мог оказаться на пути басмаческого отряда или повстанческого отряда махновцев, стать жертвой вполне безыдейных бандитов или отряда НКВД. Но с намного меньшей вероятностью, чем раньше.

Тем более в прессе перестали вести партийную полемику, которая не касалась абсолютного большинства людей, но пугала их постоянными изменениями «правил игры».

В 1918-м трупы лежали на улицах, а списки заложников и расстрелянных в порядке красного террора печатались в газетах. В 1922–1924 годах в ряде губерний России продолжалась Гражданская война, голодало 37 губерний (вовсе не одно Поволжье), в Средней Азии и на Кавказе шла война.

К 1929 году стало тише. Насилие со стороны властей тоже стало меньше и менее заметно. Репрессии стали более индивидуальными, если не точечными, то такими… очаговыми. Не массовыми. Теперь насилие касалось более ограниченного круга людей. Достаточно было сказать неосторожное слово, это да! Но все же нужно было его сказать. А не просто принадлежать к какому-то классу общества (в Гражданской войне «виновные» перед властями составляли 90 % населения).

К тому же стало экономически сытнее и понятнее. В 1920 году обыватель получал «лимон», то есть миллион рублей. И сам пририсовывал к нулям еще парочку. После чего мчался на рынок купить хоть что-нибудь, пока не пришлось прорисовывать еще нули, нули и нули. Теперь рубль сделался сравнительно стабилен. Все было государственное? Но тем стабильнее выдавали зарплату два раза в месяц, и она вовсе не обесценивалась между получками.

Власть требовала хотя бы внешней лояльности? Но эти лояльные могли ведь и не рвать глотку на собраниях, а тихо дремать на них раз в месяц. И при этом получать стабильную зарплату. Икры и севрюги в магазинах было немного, разве что в валютных магазинах. Но купить предметы повседневного спроса было вполне и вполне можно.

Давно известно, что архитектура — это окаменевшая политика. Сталинская архитектура очень хорошо отражает ощущение стабильности и преемственности. Сталинский псевдоклассицизм принято ругать: все эти колонны, портики, абаки, имитирующие античность. Но ведь никто при Сталине и не делал вид, что СССР прямо продолжает Римскую империю. Тут претензия на то, что мы продолжаем историю, мы идем вслед. Ощущение истории, которая продолжается здесь и сейчас.

Жилые здания эпохи Сталина основательны, приземисты, и с той же символикой продолжения. Массивно-надежные, они построены на века. И сегодня большая квартира в «ста-линке» — капитал, в отличие от квартиры в «хрущевке».

При Сталине, с 1929 года, во всем необъятном СССР стало спокойнее, стабильнее. А при стабильности всегда выигрывают все, кто хочет трудиться и что-то производить. В 1918–1924 годах обломки Российской империи были мало пригодны для жизни — тем более для жизни людей, которые живут честным трудом. СССР 1930-х был государством, где действовали очень жесткие правила. Но соблюдать эти правила было не так уж трудно, тем более — не непосильно. За труд платили. Лояльного — не трогали. Старательного — продвигали. Честного — поощряли. Становилось можно жить.

Несомненно, и сам Сталин, и его окружение понимали, что на многие слои населения они могут рассчитывать. В том числе и при новой большой войне.