Вл Гаков - Век Толкина Страница 6

Толкина война пощадила - как уже было сказано, отмеренную ему чашу жизненных испытаний он к тому времени выпил сполна, - сохранив ему сыновей. Старший был священником и, по счастью, вовремя успел эвакуироваться из Рима, где учился в духовной академии, а младшего не взяли в армию по болезни; только средний сын всю войну прослужил зенитчиком. Но через Оксфорд шли бесконечные обозы с ранеными и эвакуированными, и стареющий профессор все это смог наблюдать собственными глазами: горе, страдания, смерть.

Так задуманная совершенно вневременной сказка полнилась образами и деталями, которые потом оказались до боли знакомы читателю, пережившему годы войны.

Конечно, Толкин намеревался оставить сказку сказкою, избежав прямых аналогий. Но известно ведь: писатель как губка впитывает все, что видит и слышит; а как после трансформируются эти впечатления, в каких образах причудливо преломятся, заранее угадать не рискнет, пожалуй, никто.

И еще он подсознательно задумался, наверное, о том, о чем стали говорить повсеместно, но уже после войны. И после того, как мир узнал о Бомбе.

Как далеко может завести жажда Власти, оснащенная чудесами технического прогресса (в его, толкиновском, Средьземелье это, конечно же, магическая сила древних Колец). И что может противопоставить этому разлагающему соблазну властью не герой и не предводитель масс, а простой, обычный маленький человек. И можно ли победить темную Власть, и что для этого нужно, и чем придется заплатить за победу.

И можно ли уповать на помощь какого-нибудь доброго волшебника или придется всегда и во всем рассчитывать только на самого себя.

Гигантская книга в трех томах - а это: действие, простирающееся на два полнокровных года, плюс еще детальная хронология на предшествовавшие шесть с половиной тысяч лет (!) и более чем сотню последующих; три с половиной сотни персонажей; шесть десятков прекрасных песен, стихотворений и баллад; "переведенных" с языка эльфов и других народов, населявших Средьземелье; и кто в силах сосчитать, сколько сюжетных и смысловых пластов! - была завершена только в конце 40-х годов. Одно издательство ее поначалу отвергло - потом, очевидно, локти кусали от досады! - а приняло то же, "Аллен энд Анвин".

Первый том трилогии "Властелин Колец" - роман под названием "Братство Кольца" - вышел в свет в 1954 году. А год спустя появились два других - "Две башни" и "Возвращение короля".

И имя Джона Рональда Руэля Толкина отныне было навечно вписано в историю мировой фантастической литературы.

Жизнь книги

О чем же там идет речь в этой книге? Попробуй ответь...

А в "Войне и мире" или в ее американском эквиваленте, романе Маргарет Митчелл "Унесенные ветром", - о чем? Мало сказать, что о войне, и о мире, и об унесенных ветром перемен человеческих судьбах. Настоящую литературу вообще не так-то легко разъять на составные части и каждую снабдить указующей этикеткой.

Трилогия Толкина - это... Что ж, начнем перечислять.

Сказ о героической одиссее, о богатом приключениями военном походе. Эпическая хроника мира Средьземелья. Повесть о простом человеке - "винтике", волею судьбы вознесенном к ее сокровенным рычагам, управляющим мирозданием. Моральная притча о коррумпирующей сущности власти - и "исторический" рассказ о том, как последняя была низвергнута с трона. Философский роман об извечной битве и трогательном, многими упорно не замечаемом единстве Добра и Зла, и о личной ответственности каждого за свершенное однажды неверное деяние.

В какой-то мере книга действительно представляет собой то, что перечислено выше, - но ведь и многое другое! (Я просто выписал подряд, без разбору, интерпретации нескольких американских и английских литературоведов из одного-единственного сборника статей - "Толкин и критики", вышедшего в 1968 году.) Фантазия, мифопоэтика, аллегория, эпос, символическая проза - а также романтическая, религиозно-назидательная, просто сказочная или приключенческая... Называйте, как хотите, используйте какой угодно литературоведческий термин - все подойдет.

Это не преувеличение. Подходящего обобщающего термина творению английского писателя не отыскать просто потому, что не было до того в литературе ничего подобного.

Разумеется, сказки писали и раньше, но никогда на сказочном фоне и сказочном материале не развертывалось действие по-настоящему "взрослого" романа. Никогда до Толкина не создавали эпических сказочных полотен. И никогда еще моральную притчу не раздували до полуторы тысячи страниц...

Трижды ересь - с точки зрения накатанных филологических канонов (я не убежден даже, что правильно употребляю все эти специальные термины в отношении трилогии Толкина). Но ведь никогда и не следует основываться на канонах, если имеешь дело с произведением столь новаторским и не поддающимся каким бы то ни было сравнениям. Это все последующее, написанное в том же духе, еще можно определять словом-новоделом "толкиниана", а вот для обозначения им самим созданного никаких умных слов придумано не было.

Однако, не влезая в дебри терминологии, о трилогии Толкина чаще говорят как о произведении сказочном. Однако эта "сказка" столь же далека от традиционной, как сражение у Шевардинского редута в романе Толстого - от битвы Щелкунчика с Мышиным Королем в повести-сказке Гофмана. Все в "Повелителе Колец" так - и не так, как в обычных сказках...

Смущают прежде всего масштабы.

Мир традиционной детской сказки с неизбежностью ограничен, даже тесноват. Иначе нельзя - детское сознание "широкоформатное" полотно может и не осилить. А у Толкина это грандиозная, космических масштабов мистерия, это сотни активно действующих лиц и необычная уже для романа-эпопеи временная детализация, буквально до часов продуманная хронология. Короче, целый художественный Мир открытый, изменчивый, буквально рвущийся со страниц.

И все же, если задаться мыслью написать аннотацию к этой гигантской, живущей своей внутренней жизнью книге... Для этого необходимо сделать мысленный шаг назад и сначала перечитать еще раз детскую книжку-пролог, которой Толкин предварил свою эпопею.

История грандиозной Войны Колец начинается с внешне "камерного" путешествия Хоббита Бильбо Бэггинса, персонажа, героя детской сказочной повести "Хоббит, или Туда и обратно". Все, что предшествовало походу - а это десятки наполненных событиями столетий и судьбы сотен персонажей, - будет подробнейшим образом описано в посмертно вышедшем "Сильмариллионе" (разумеется, первые читатели "Хоббита" еще не подозревали, как далеко занесет их фантазия автора).

Подзаголовок книги Толкина сразу наводит на мысль о путешествии-кольце фольклорных сказок и мифов. Впоследствии в других произведениях его герои еще не раз возвратятся к тому месту, откуда начали путь, уже иными, изменившимися, с ворохом неизбежных обретений и потерь; да и сам образ Кольца приобретет другой, более важный смысл. Но в этой первой сказке, написанной для детей, автор счел нужным как-то подготовить своих юных читателей.

Отправляясь в путь, будьте готовы к потерям...

События в "Хоббите" буквально срываются с места в один ничем не примечательный "апрельский" день (календарь ведь не наш - средьземельский, но благодаря "справочному материалу", помещенному в заключительном томе трилогии, есть возможность пересчитать все даты на знакомые нам дни и месяцы!); целиком же повествование занимает ровно год.

День воистину обещал быть самым обыкновенным, ведь Хоббиты отродясь ведут существование размеренное и спокойное, а тут как снег на голову валится компания развеселых гномов под водительством доброго волшебника Гандальфа. Вообще-то Хоббиты, и Бильбо в частности, терпеть не могут такого вот незапланированного вторжения в их налаженную жизнь - и ладно бы только сумасшедший день закончился импровизированной пирушкой!

Все оборачивается по-иному. У Гандальфа есть какой-то план, Гандальф знает много того, что навсегда осталось скрыто от Бильбо (а до знакомства с тремя томами главной книги Толкина неведомо и читателю). "Для начала" волшебник приглашает добропорядочного Хоббита принять участие в совершеннейшей авантюре - идти воевать страшного дракона, наводящего ужас на окрестные города и села! Правда, Гандальф намекает на какие-то сокровища, будто бы ждущие победителя, но все равно это совсем не та жизнь, о которой мечтал смирняга-домосед Бильбо... Однако волшебнику совершенно точно известно, что возглавить героический поход должен не воин и не силач-богатырь, а непременно "маленький хоббит".

Так спокойной жизни Бильбо Бэггинса приходит конец.

Так иногда прерывается и наша устроенная, размеренная и, кажется, расписанная на многие годы вперед жизнь. Прозвучит призывная труба, и пора собираться. Если, конечно, ты не трус и не бездушный циник, и мир для тебя не замыкается на собственной хате, которая с краю,