Газета Завтра Газета - Газета Завтра 294 (29 1999) Страница 6

Все сказанное, заключил Степашин, даст возможность предотвратить новый экономический кризис.

О повышении уровня жизни народа власти не помышляют, будь они прокляты. Заботой о благе народном проникнута “Экономическая стратегия НПСР”. Но в ней при словесном неприятии нынешней политики МВФ в России нет мер по защите нашей экономики от мирового рынка. Проект экономической программы НПСР не предусматривает национализации основных доходообразующих отраслей, госмонополии внешней торговли, контроля за ценами и соответствующего российским реалиям планирования. Оппозиция в своих воззрениях недалеко ушла от власти.

Ужель все так плохо, спросит читатель. Не совсем, ответил бы я.

Большинство администраторов и деловых людей, судя по форуму, осознало пагубность нынешнего курса, но доводят его преодоление только до лавирования все в тех же водах мирового рынка, с оглядкой на МВФ и Вашингтон, а у нас на мистера президента (что еще выкинет!). Хотя о нем почти и не вспоминали.

Но было, уже было, уже состоялось одно-единственное действительно смелое и яркое выступление. После Камдессю вслед за премьером Украины Пустовойтенко, передавшего привет от Кучмы, выступил премьер братской Белоруссии Линг. Тот не только передал привет от Лукашенко, но особенно подчеркнул, что текст его доклада полностью согласован с президентом Белоруссии.

Нам МВФ не нужен, под гром аплодисментов заявил Линг. Мы все подсчитали, выявили все резервы, составили программу до 2001—2003 годов, а затем будем доводить ее и до 2015 года. Страна обеспечивает себя продовольствием, хлебом, картошкой, капустой, бураками, а без бананов как-нибудь обойдемся, продаваться за бананы не будем.

Уже идет подъем в основных сферах производства, и Белоруссия, вырвавшись из капкана мирового рынка, не пропадет. Мировой рынок для нас — это Россия и страны СНГ.

Евгений Козловский КУВШИННОЕ РЫЛО “ДЕМОКРАТИИ”

В дни прошедшего пушкинского юбилея часто упоминались пророческие слова Гоголя о том, что Пушкин представляет собой русского человека в его развитии каким он явится, может быть, через двести лет. Гоголь знал и понимал величайшего поэта России, как немногие из современников. Не случайно именно ему Пушкин доверил осуществить замыслы произведений, ставших впоследствии "Мертвыми душами" и "Ревизором".

Их герои — тоже русские люди, но развились они за прошедшие два века, надо сказать, весьма своеобразно и даже против гоголевских ожиданий. В особенности это касается чиновного сословия или, говоря нынешним языком, бюрократии. Из каждого уголка ельцинской "эрэфии" высовывается наружу до боли знакомая физиономия.

"Видно было, что это был уже человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него вперед и пошла в нос,— словом, это было то лицо, которое называют в общежитье кувшинным рылом... Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас ее книгою. Чичиков хотел было указать ему ее, но Иван Антонович движением головы дал знать, что не нужно показывать..."

Откуда взялось оно, это кувшинное рыло российской "демократии"? Почему обеспечивает раздолье всем и всяческим "новорусским" чичиковым, которые успешно и повсеместно торгуют мертвыми душами, изображенными на черно-зеленых банкнотах Федеральной резервной системы США? Как возникла социальная психология этого класса бюрократов-рантье, живущих на проценты с распродажи Родины? Как будет проявляться их позиция, от которой очень многое зависит в политической жизни страны, во время уже близких парламентских, да и президентских, выборов? Именно этим актуальным вопросам посвящена статья Евгения Александровича КОЗЛОВСКОГО, нашего автора, который в 1975-89 гг. работал на посту министра геологии СССР и знает проблему, что называется, со всех сторон и в полном объеме. Его текст мы решили сопроводить соответствующими цитатами из гоголевских шедевров, иллюстрирующими нравы николаевской, царской, дореформенной России — для сравнения и анализа. Похоже, и это сравнение, даже не с 1913, а с 1842 годом,— окажется явно не в пользу России ельцинской.

Владимир ВИННИКОВ

Современный кризис в России является прежде всего кризисом управления. В подтверждение этого тезиса сошлюсь на такие цифры. Известно, что с 1991 по 1998 год валовой национальный продукт снизился почти в 2,5 раза, доля государственной собственности — в 6 раз, федеральный бюджет — приблизительно в 8 раз, зато чиновничий аппарат вырос более чем вдвое и сегодня превышает размеры всего аппарата времен СССР.

Что это значит? Это значит, что рассуждения "либерал-реформаторов" о неэффективности советской системы государственного управления выглядят сознательной ложью. Ведь сегодня, в итоге всех экспериментов, вдвое большее число чиновников выполняет, как минимум, втрое меньший объем работы. Иными словами, место одного советского чиновника занимают шесть "демократических". Завтра их может быть семь или восемь — результатом все равно будет дальнейшее углубление кризиса государства и общества.

Не исключено, что именно "деморыночная" бюрократия является основной социальной группой, заинтересованной в продолжении пресловутого "курса реформ", и активно поддерживающей этот курс. Она уже приобрела многие признаки эксплуататорского класса, со своим, отличным от других классов, способом присвоения общественных благ. Этот способ — коррупция. Сегодня понятия российского чиновника и коррупционера стали синонимами. Пост в государственном аппарате рассматривается, словно на дворе XVI-XVII век,— как источник личных доходов, "кормление". Тем самым и эффективность управления оценивается по умению извлекать из объекта управления максимум так называемого "навара". Причем коррупция, поскольку национальная денежная единица в условиях системного кризиса неустойчива и подвержена инфляции, носит четко выраженный валютный оттенок.

Вы извините, но когда рядовой руководитель министерского департамента с месячным окладом в 200 долларов разъезжает на личном бронированном "мерседесе" ценой в 120 тысяч тех же долларов — его прямо в этом броневике, не вынимая, нужно сажать в тюрьму. Или знаменитая коробка из-под ксерокса. Известно, кто принес деньги, известно, кто взял, но неизвестно, видите ли, чьи эти деньги. И на таком основании прокуратура закрывает дело? Похоже на анекдот, но для нынешней системы управления такое — в порядке вещей.

Не мудрено, что на "кормление" и люди подбираются не по профессиональным качествам, а исходя из совершенно иных характеристик. Многие из нынешних руководителей для своих отраслей выглядят просто пришельцами из других миров. Взять хотя бы того же Чубайса. Почему ему дали управлять РАО ЕЭС? Он что, разбирается в энергетике? Нет, от него требуется иное: не развитие отрасли, а создание "финансовых потоков" на предвыборные кампании. Это Чубайсу по силам, это он умеет. Другие не могут даже этого.

Создается впечатление, что создан и успешно работает бюрократический "вечный двигатель" с циклом "власть-деньги". Но такого не бывает. Нынешнюю систему управления подкармливают из-за рубежа валютным "топливом", а взамен получают монопольные преимущества по технологиям, рынкам сбыта и сырью. Последний аспект я, в силу своей специальности, знаю досконально, написал недавно монографию "Минерально-сырьевые проблемы России накануне XXI века" и могу сказать, что государство только на разработке недр теряет ежегодно гигантские суммы, сопоставимые с размерами внешней задолженности РФ.

В этом отношении Россия представляет собой сегодня абсолютно открытое общество, за что ратовал небезызвестный финансист Дж.Сорос. С одним только существенным добавлением: это открытое воровское общество, которое Соросу не нравится, которое сам он называет "криминальным капитализмом". Система государственного управления превратилась в базар, где все продается и покупается. Недавно Лужков, как бы мы к нему ни относились, на встрече в Академии наук сказал абсолютно правильную вещь: "К руководству в стране пришли люди некомпетентные". Мало того, их некомпетентность агрессивна, и не будь запаса прочности, созданного всей историей нашей страны, особенно за годы Советской власти,— мы бы не стояли на грани катастрофы, а уже давно сорвались бы. Но если системный кризис управления будет продолжаться — катастрофы не избежать.