Дмитрий Калюжный - Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола] Страница 60

«…случается, что, когда, прокутив имущество, люди начинают голодать, то вступают на путь грабежа и разбоя, так что в любой литовской земле за один месяц за это преступление платят головой больше [людей], чем за сто или двести лет во всех землях татар и москвитян, где пьянство запрещено. Воистину у татар тот, кто лишь попробует вина, получает восемьдесят ударов палками и платит штраф таким же количеством монет. В Московии же нигде нет кабаков. Посему если у какого-либо главы семьи найдут лишь каплю вина, то весь его дом разоряют, имущество изымают, семью и его соседей по деревне избивают, а его самого обрекают на пожизненное заключение. С соседями обходятся так сурово, поскольку [считается, что] они заражены этим общением и [являются] сообщниками страшного преступления. У нас же не столько власти, сколько сама неумеренность или потасовка, возникшая во время пьянки, губят пьяниц. День [для них] начинается с питья огненной воды. „Вина, вина!“ — кричат они ещё в постели. Пьётся потом эта вот отрава мужчинами, женщинами, юношами на улицах, площадях, по дорогам; а отравившись, они ничего после не могут делать, кроме как спать; а кто только пристрастился к этому злу, в том непрестанно растёт желание пить. Ни иудеи, ни сарацины не допускают, чтобы кто-то из народа их погиб от бедности — такая, любовь процветает среди них; ни один сарацин не смеет съесть ни кусочка пищи, прежде чем она не будет измельчена и смешана, чтобы каждому из присутствующих досталось равное её количество.

А так как москвитяне воздерживаются от пьянства, то города их славятся разными искусными мастерами; они, посылая нам деревянные ковши и посохи, помогающие при ходьбе немощным, старым, пьяным, [а также] чепраки, мечи, фалеры и разное вооружение, отбирают у нас золото».

Вторым важнейшим направлением московской торговли было восточное. Волга связана с Москвой прямым водным путём, но всё-таки Москва находилась в менее выгодном положении, чем стоящая на Волге Тверь, которая вела непосредственно торговлю с отдалёнными странами Востока. Из Москвы до Волги добирались двумя водными путями: первый вёл по Москве-реке и Оке, второй по Клязьме. Так, например, сообщалось, что в Казанский поход 1470 года москвичи пошли по Москве-реке до Нижнего Новгорода, а некоторые — Клязьмою. К первым по дороге присоединились владимирцы и суздальцы, ко вторым — муромцы. Дмитровцы же, угличане, ярославцы, одним словом, «вси поволжане», так прямо и шли Волгой. Местом встречи русских отрядов был Нижний Новгород.

Русские утвердились на Средней Волге ещё в ХIV веке, причём «Волжский путь» от Казани до Астрахани, согласно летописи, проходил даже и в середине ХVI века по пустынным местам (куда-то девались многолюдные татарские Сараи). Сами же историки без краски в лице сообщают, что русские ЗАНОВО колонизовали эти земли.

В Нижний Новгород сходилось немалое количество армянских и прочих купцов. Волжский путь вообще посещался самыми различными торговцами, русскими и восточными. А особенно торговля Москвы с волжскими городами усилилась после возникновения Казанского ханства, имевшего тесные торговые связи с Москвой.

Волжский путь связывал Москву с отдалёнными странами Востока, которые вовсе не были столь недоступными для русских купцов, как это порой представляется. Восточные купцы, в свою очередь, посещали Москву и пользовались в ней значительным влиянием, и мы обращаем на это внимание некоторых «патриотов». Не надо говорить: «понаехали»! Всегда вместе ради общей выгоды. Не войны двигатель цивилизации, а торговля.

По Волге шли на Восток меха, кожи, мёд, воск; с Востока привозились ткани и различные предметы обихода. Значение восточной торговли для русских земель ХIV — ХV веков было чрезвычайно велико, что нашло своё отражение в русском словаре. Так, в духовной Иоанна Калиты названо «блюдо ездниньское» — из Иезда в Персии, два кожуха «с аламы с жемчугом», что значит «богатые воротники с украшениями», от арабско-татарского слова «алам», значок (а не «ярлык», как можно подумать, читая учебники). Торговля Москвы с Востоком в это время приобрела систематический характер и достигла значительного объёма.

Связи Москвы с отдалённым Севером поддерживались через город Дмитров, к северу от Москвы. Могущество его особенно возросло с ХV столетия, когда Дмитров сделался стольным городом удельного княжества, и как быстро это происходило, можно проследить по тем князьям, которые получали город в удел. Дмитрий Донской отдал Дмитров четвёртому своему сыну, Петру. Василий Тёмный передал его во владение уже второму сыну, Юрию. Позже Дмитров попал также второму сыну Иоанна III, Юрию Ивановичу. Таким образом, Дмитров в конце ХV — начале ХVI веков доставался вторым сыновьям Великого князя и, следовательно, считался самым завидным уделом, поскольку великие князья наделяли детей городами и землями по старшинству. Самым старшим доставались лучшие уделы.

Экономическое значение Дмитрова основывалось на том, что от него начинается прямой водный путь к верхнему течению Волги (Яхрома, на которой стоит Дмитров, впадает в Сестру, Сестра в Дубну, а та в Волгу). Устье Дубны было местом, где речной путь разветвлялся на север и запад. Здесь товары нередко перегружались из мелких судов в большие. Дмитров вёл крупную торговлю с Севером, откуда везли соль, закупавшуюся не только дмитровскими купцами, но и монастырями, порой в очень больших количествах. Владея Дмитровом и устьем Дубны, московские князья держали под своим контролем верхнее течение Волги, поэтому Углич, Ярославль и Кострома рано оказались в сфере влияния Москвы.

Речной путь от Дмитрова шёл на север до Белоозера. В конце ХIV века появился «владычный городок» на Усть-Выми (при впадении Выми в Вычегду), сделавшийся резиденцией пермских епископов и оплотом московских князей на Севере. Вообще северный путь имел большое значение для Москвы, так как по нему в основном поступали меха, охотничьи птицы и соль, важнейшие товары средневековья.

Основным русским экспортным товаром были меха. С ганзейскими (северо-немецкими) городами наряду с мехами торговали воском и мёдом. Привозные товары состояли главным образом из тканей, оружия, вина и прочего. Из Италии везли также бумагу. В торговом обиходе русских людей ХIV—ХVII веков встречаем некоторое количество слов, заимствованных из греческого: аксамит (золотая или серебряная ткань, плотная и ворсистая, как бархат), байберек (ткань из кручёного шёлка), панцирь и другие. Сурожский ряд на московском рынке и в более позднее время по традиции именовался шёлковым. В казне великого князя хранились вещи, сделанные в Константинополе и отмечаемые в духовных как «царегородские».

И теперь мы переходим к ещё одному направлению торговли: к новгородскому. А ведь этот путь — лишь некоторая часть торговли Москвы с Западной Европой. С лёгкой руки И. Е. Забелина сложилось представление о большом значении для Москвы новгородской торговли, хотя никаких свидетельств о раннем развитии подобных связей Московы с Новгородом нет. Да это и понятно; ведь Новгород вёл торговлю почти исключительно с ганзейскими городами, а Москва теми же товарами — с итальянскими республиками. То есть Новгород и Москва направляли свои торговые усилия в разные стороны: новгородцы ориентировались на северо-запад, москвичи на юг.

Связи Москвы с Новгородом стали быстро усиливаться только в ХV веке, особенно во второй его половине, когда турки овладели Константинополем и итальянскими колониями в Крыму. Разумеется, неизбежен был некоторый упадок, снижение поступления европейского товара через юг. Вот тогда-то Новгород и сделался отдушиной для московской торговли; тогда-то потребовались Москве прочные и надёжные экономические связи с Новгородом, а его излишняя самостоятельность стала вредной, что сильно поспособствовало быстрому подчинению Новгорода московским князьям.

Каков был путь до Новгорода?

Из Москвы по Ламе и Шоше можно было добраться от Волока Ламского к Волге, но этот путь в конечном итоге выводил к Твери. К тому же река Лама под городом Волоколамском настолько ничтожна по глубине и ширине, что никак не верится в её торговое значение. Из Москвы к Твери легче было добраться или сухим путём, или по Волге от Дмитрова, причём путь от Дмитрова до Твери засвидетельствован летописями. Этой дорогой, например, великая княгиня Софья Витовтовна спасалась в Тверь (Шемяка догнал её на устье Дубны).

Помимо наиболее безопасной и оживлённой дороги в Новгород через Тверь, был и другой, окружной путь. Он вёл через Волок Ламский на Микулин, и далее прямо на Торжок, в обход тверских владений. Такой длинный путь имел свои удобства, поскольку позволял объезжать тверские таможенные заставы, и по нему нередко ездили из Новгорода в Москву и обратно. Поэтому Новгород и Москва упорно держали Волок Ламский у себя в совладении, чтобы иметь прямой доступ из Московской земли в Новгородскую.