Курт Типпельскирх - История Второй мировой войны. Крушение Страница 60

Направив свои основные усилия на овладение Шербуром, 1-я американская армия в южном направлении ограничилась лишь прикрытием наступающих на Шербур войск, уперев свой левый фланг в море южнее Барневиля и организовав оборону на рубеже Барневиль, Карантан. Попытки расширить в районе Карантана вдоль реки Вир все еще узкую полосу, связывавшую силы американцев на полуострове Котантен с крупным плацдармом англичан, натолкнулись на сопротивление и контратаки 17-й немецкой танковой дивизии СС, переброшенной сюда из района южнее Луары с задачей вернуть Карантан. Поэтому развить свой успех западнее реки Вир американцы не смогли. Да и восточнее этой реки им удалось лишь незначительно продвинуться в направлении Сен-Ло и овладеть Комоном.

Столь же медленно развивались события до 18 июня и на западном участке английского плацдарма, так как основное внимание Монтгомери было приковано не к нему, а к Кану. Длительный нажим с севера и северо-запада в сочетании с предпринятым с рубежа Виллер-Бокаж, Тййи-сюр-Сель прорывом в юго-восточном направлении должен был привести к ликвидации этого выступа в немецкой обороне. Осуществлявшие намеченный прорыв 7-я бронетанковая и 50-я пехотная дивизии натолкнулись 12 июня в районе Виллер-Бокаж на переброшенную из Амьена 2-ю немецкую танковую дивизию, которая внезапной контратакой выбила 7-ю английскую бронетанковую дивизию из только что захваченной ею деревни. В районе Тийи-сюр-Сель англичане также вынуждены были перейти к обороне, а в некоторых местах значительно отступить. Им пришлось подтянуть новые силы и произвести перегруппировку, прежде чем 19 июня наконец удалось овладеть злополучной деревней Тийи-сюр-Сель. Все попытки приблизиться к Кану с севера и расширить плацдарм на восточном берегу реки Орн также разбились о стойкое сопротивление немецких дивизий.

Вследствие господства противника в воздухе это оборонительное сражение приходилось вести в невероятно тяжелых условиях. Особенно трудно было подтягивать к району боевых действий новые силы. Все переброски войск приходилось проводить в короткие июньские ночи. Из-за недостатка горючего танки и другие гусеничные машины перебрасывались по железным дорогам кружным путем, в результате чего скорость их продвижения к фронту не превышала 50 км в сутки. В радиусе 150—200 км вокруг зоны боевых действий железнодорожное сообщение вообще было немыслимо. Подтягивавшиеся из более удаленных пунктов пехотные дивизии двигались черепашьими темпами. Все графики и планы срывались.

Посаженные за неимением других транспортных средств на велосипеды пехотные подразделения прибывали в пункты назначения без тяжелого оружия, артиллерии и возимых запасов. Лишь ценою напряжения всех сил и благодаря исключительной самоотверженности командования и войск удавалось с большим трудом кое-как поддерживать неустойчивое равновесие на фронте.

Однако Гитлера невозможно было убедить в этом, что наглядно проявилось во время его встречи с фельдмаршалами Рунд-штедгом и Роммелем, состоявшейся 17 июня вблизи Суассона после того, как он, уступая настояниям Рундыггедта и Роммеля, изъявил, наконец, желание встретиться с обоими фельдмаршалами. Находясь в плену давно уже ставшего патологическим самообмана, он продолжал искать причину провалов лишь в неспособности командиров всех степеней в войсках, чтобы избежать необходимости признать собственные промахи и не потерять веру в себя и в свою звезду. Роммель с возмущением отверг поклеп на войска, несшие на своих плечах тяжесть нечеловеческого напряжения борьбы. Однако, кроме этого отстаивания чести и достоинства своих солдат, для него, так же как и для Рундштедта, важно было создать более или менее прочную оперативную основу для дальнейшего ведения борьбы.

Всякий, кто не потерял еще способности трезвого суждения, не мог не прийти к выводу, что столь неравная борьба рано или поздно приведет к краху немецкой обороны. План противника, исключавший всякий риск и строившийся в конечном счете на непреодолимом превосходстве собственных сил, был совершенно ясен. После захвата Шербура, падение которого в день совещания Гитлера с фельдмаршалами — когда, кстати, был осуществлен и прорыв в районе Сен-Совера — считалось вопросом ближайшего времени, американцы, несомненно, все свои усилия должны были направить на юг и вместе с англичанами добиваться прорыва с целью выхода на оперативный простор. В ходе совещания еще раз было выдвинуто требование немедленной эвакуации полуострова Котантен и спрямления линии фронта в районе Кана, и снова оно было отвергнуто. Столь же бесполезно было и убеждать Гитлера в том, что нечего больше ждать крупной высадки противника на фронте IS-й армии и что поэтому силы этой армии должны быть наконец использованы для борьбы с уже вторгшимся противником. В его сознании не укладывалось, что в случае оперативного прорыва противника обстановка для немецких войск станет катастрофической, если своевременно не будут спущены необходимые директивы и не будут приняты меры по выбору, оборудованию и занятию войсками оборонительных позиций в тылу. На все предостережения и просьбы фельдмаршалов он отвечал бесконечными, никогда не выполнявшимися обещаниями перебросить во Францию достаточное количество сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил, использовать огромное количество реактивных истребителей, а также ссылками на решающее значение самолетов-снарядов для исхода всей войны. Когда Роммель после этого в заключительной беседе в самом узком кругу высказал все свои сомнения относительно общей военной и политической обстановки, которые он намеревался изложить еще 5 июня во время прерванной поездки в ставку, и не побоялся при этом выдвинуть настоятельное требование прекратить войну, Гитлер раздраженно ответил, что Роммелю следовало бы беспокоиться только о своем участке фронта. Данное Гитлером обещание выслушать 19 июня некоторых фронтовых командиров также осталось невыполненным, так как вскоре после окончания встречи в Суассоне недалеко от бомбоубежища, которое занимал Гитлер, упало несколько сбившихся с курса самолетов-снарядов, и он поспешил возвратиться в свою ставку.

Наконец, в ночь с 12 на 13 июня впервые было применено якобы накопленное уже в большом количестве «чудодейственное оружие», шумом вокруг которого лживая пропаганда все еще пыталась отвлекать народ и армию от непрерывно ухудшавшейся обстановки на фронтах. Это был Фау-1, приводившийся в движение реактивным двигателем беспилотный снаряд, выполненный в форме самолета длиной около 8 м и с размахом крыла 5 м. Новое оружие обладало радиусом действия 250 км и скоростью порядка 650 км/час. Заряд взрывчатого вещества был равен примерно 1000 кг. Наведение самолета-снаряда на цель производилось на земле перед стартом, поэтому в полете он был уже неуправляем. Так как рассеивание могло достигать

15—18 км, то снаряд можно было применять лишь для поражения значительных по площади объектов. Понадобилось ровно два года для того, чтобы перейти от испытаний к серийному производству и применению этого оружия. Затрату такого количества времени нельзя было объяснить лишь обеспечением «чудодейственному» оружию простора, необходимого для развития всякого нового оружия. Это произошло скорее из-за интенсивных налетов авиации противника на заводы, где производились самолеты-снаряды. Строительство стартовых площадок в Северной Франции с декабря 1943 г. также все время прерывалось из-за систематических налетов вражеской авиации, пока эти площадки не начали маскировать так, что противнику было трудно их обнаружить.

Использованием Фау-1 Гитлер преследовал все ту же цель, которой ему не удалось добиться осенью 1940 г. в ходе воздушной битвы над Англией, а именно: путем устрашающих ударов с воздуха по Лондону склонить Англию к заключению мира. Но и новое оружие не принесло желаемого эффекта, а лишь вызвало ожесточеннейшие ответные воздушные налеты англичан на мирные города Германии; ведь перевес теперь явно был на стороне англичан. Использование самолетов-снарядов в военных целях, если об этом вообще можно было говорить применительно к данному оружию, при обилии боевой техники у противника практически не имело никакого значения.

Иначе развернулись бы события, если бы новое оружие было применено несколькими месяцами раньше против наводненных тогда американскими и английскими войсками районов Южной Англии, а также против портов Портсмута и Саутгемптона, сыгравших важнейшую роль в проведении операции. Эйзенхауэр в своей книге «Крестовый поход в Европе» высказывает убеждение, что высадка в Нормандии оказалась бы невозможной, если бы немцы в течение шести месяцев могли непрерывно обстреливать самолетами-снарядами указанные объекты.

Как и следовало ожидать, моральное и материальное воздействие нового оружия на Лондон и его население было вначале весьма значительным. Много испытавшие за последние годы лондонцы с большим облегчением отмечали постепенное ослабление деятельности немецкой авиации. Затем, когда произошло вторжение, всякая угроза воздушных налетов противника, казалось, миновала. Поэтому появление нового и грозного оружия, которое почти беспрерывно применяли немцы, принесло разочарование и страх перед будущим. Из Лондона и находившихся в пределах досягаемости нового оружия районов Южной Англии пришлось эвакуировать часть мирного населения. Однако у англичан оказалось в наличии достаточно средств, чтобы без ущерба для ведения боевых действий на фронте организовать эффективную противовоздушную оборону. Так как скорость полета самолета-снаряда составляла около 650 км/час, он мог быть сбит истребителями и зенитной артиллерией или же перехвачен аэростатами заграждения на подступах к Лондону. Уже в первую неделю применения этих средств ПВО число сбитых самолетов-снарядов составляло 30 %, а через два с половиною месяца своевременно уничтожалось 70 % появлявшихся над Англией Фау-1. Наряду с организацией ПВО предпринимались воздушные налеты на предполагаемые районы производства нового оружия и его стартовые площадки. Налеты, правда, не увенчались полным успехом, хотя в ходе их было сброшено 100 тыс. т бомб и потеряно 450 самолетов. Во всяком случае, сочетанием средств ПВО и воздушных налетов размеры угрозы к началу сентября удалось настолько ограничить, что население могло вернуться в Лондон и эвакуированные районы Южной Англии. Гораздо более страшным было действие Фау-2, применение которого началось 8 сентября. Новый снаряд имел ракетный двигатель и развивал такую скорость, что самолеты не могли уничтожить его в воздухе. Действие Фау-2 было очень сильным, потому что он поражал цель под большим углом падения. Падая на открытую местность, он проникал глубоко в грунт и оставлял огромные воронки. Исхода войны, однако, это оружие не могло предрешить хотя бы уже потому, что производилось в слишком малом количестве.