Владимир Бушин - Гении и прохиндеи Страница 61

всего зала".

Корней Чуковский, ответственный за энтузиазм

А теперь открой свою книгу на 122 странице и перечитай дневниковую запись К.Чуковского от 22 апреля 1936 года: "Вчера на съезде сидел в 6-м или 7-м ряду. Оглянулся: Борис Пастернак. Я пошел к нему, взял его в передние ряды... Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила, и в то же время что-то женственное, мягкое. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенный и смеющиеся лица..." Попроси Яковлева сделать нежное лицо, попробуй сам перед зеркалом придать своему лицу одухотворенный вид. Что у вас получится? Но Чуковский продолжает : "Видеть его - просто видеть - для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то разговорами Демченко. И мы все ревновали, завидовали, -счастливая! Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства. Когда ему аплодировали, он вынул часы (серебряные) и показал аудитории с прелестной улыбкой - мы все так и зашептали: "Часы, часы, он показал часы" - и потом, расходясь, уже возле вешалок вновь вспоминали об этих часах. Пастернак все время шептал мне о нем восторженные слова, а я ему, и оба мы в один голос сказали:"Ах, эта Демченко заслоняла его!" Домой мы шли вместе с Пастернаком и оба упивались нашей радостью." И ведь это дневник не колхозного бригадира Марии Демченко, знатного свекловода, а суперинтеллигентного писателя. И я не удивлюсь, если со временем откроется, что "организаторами энтузиазма" именно они с Пастернаком и были. И разве думал Борис Леонидович, что после XX съезда и доклада Хрущева он напишет стихи "Культ личности забрызган грязью..."И Сарнов - один из её поставщиков.

Читатель может удивиться: неужели автор привел в своей книге эту дневниковую запись ? Зачем? А затем лишь, чтобы объявить её "сублимацией страха". То есть со страха, мол, написал это Чуковский, может быть, даже "в расчёте на чужой глаз". Если однажды посланцы НКВД нагрянули бы с обыском или арестом, Корней Иванович тотчас сунул бы им под нос дневничок, раскрыв его на нужной страничке... И тут становится предельно ясно, что нет такой ситуации, которую вундеркритик при всей его незатейливости не вывернул бы наизнанку.

Ловкость рук на страже русского народа

Вот еще и такой факт. "За всеми этими переменами я следил с гигантским интересом". С титаническим!... То есть слежка продолжается. Парню уже семнадцать, появились вторичные половые признаки.. Пишет, имея в виду 1945 год: "Я хорошо помню, как в День Победы над Японией Сталин сказал: "Мы, русские люди старшего поколения, сорок лет ждали этого дня". Тогда, услышав эту фразу, я был возмущен. Меня ведь учили, что поражение России в русско-японской войне обнажило всю гнилость самодержавия. И это было хорошо... Фраза Сталина, причислившего себя к русским людям старшего поколения, которые воспринимали поражение России в той войне как личную травму и сорок лет мечтали о реванше, была в моих глазах предательством." Почему же так возмутила попытка руководителя страны, грузина, причислить себя к русским людям? Разве, допустим, корсиканец Бонапарт не причислял себя к французам. Разве еврей Дизраэли, будучи главой правительства Англии, не причислял себя к англичанам? Разве, наконец, Гитлер, родившийся и выросший в Австрии, не причислял себя к немецкому народу? Это же вполне естественно. У Сталина было уж никак не меньше оснований причислять себя к основному народу страны, чем у всех названных выше, чем и у его обличителя тоже. Но вот что самое существенное для понимания не столько Сталина, сколько Сарнова и его творческого метода. Раскрываю речь. Оказывается, Сталин сказал: "Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня." Во-первых, "старого", а не "старшего", что в данном случае гораздо точней и еще раз доказывает: политик-грузин знал русский язык лучше, чем литератор-еврей. А главное-то, слова "русские" у Сталина нет, его наш друг просто вписал для своего удобства: чтобы было чем возмущаться. Как это называется, он должен знать без нашей подсказки. Критик неутомим и неисчерпаем в своих усилиях "забрызгать грязью" или хотя бы принизить Сталина. Так, уверяет, что в 1925 году он был менее значительной и известной политической фигурой, чем нарком иностранных дел Г.В.Чичерин; что даже в 30-е годы в правительстве США не понимали, что за фигура Сталин, чем занимается, какую роль играет в стране. Ну, на каких идиотов это рассчитано!.. В то же время пишет, что после войны "величественные портреты генералиссимуса ежедневно^) глядели на нас со страниц газет"; что "в газетах его называли Спасителем, причем это слово писалось с заглавной буквы, как если бы речь шла о Христе"; что после войны "едва ли не каждый советский фильм был о Сталине"... На самом деле, если уж ответить на последнюю чушь, о Сталине, в отличие от Ленина, не было ни одного фильма, но были фильмы "со Сталиным", а это далеко не одно и то же.

Тост - шило

Неоднократно поминает Сарнов великий тост Сталина на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года. Тост этот вот уже почти шестьдесят лет не даёт покоя всем сарновым. Старовойтова так и погибла с проклятием ему на устах. Эти люди ощущают сталинский тост как шило в заднице, - пытаются вытащить, но не могут. И тогда хлопочут, как бы извратить и оболгать.

Первый раз Сарнов кидается на тост как бы с позиции интернационализма: "Воевали ведь все, не только русские. Зачем же противопоставлять один народ всем другим народам многонационального отечества." Но в тосте не было никакого противопоставления. Его первые же слова были такими: " Я хочу поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа." То есть за здоровье всего народа-победителя, но прежде всего русского. И это естественно, ибо русские - народ государствообразующий. Если бы подобный тост захотел поднять, допустим, Черчилль, то и он, вероятно, упомянул бы о всем народе страны в целом ( то есть и о шотландцах, уэльсцах, ирландцах), но прежде всего сказал бы об англичанах. И де-Голль говорил бы не о корсиканцах или алжирцах, а прежде всего о французах. Другой раз Сарнов изображает знаменитый тост еще и так:

"-У русского народа есть два замечательных качества: ясный ум и терпение.

И Сталин добавил, что другой народ давно бы уже прогнал такое правительство."

Опять вранье и опять воровство. На этот раз у своего друга Бориса Слуцкого. Тот сочинил гнусный стишок "Терпение", жульнически сведя весь тост даже не к двум "замечательным качествам", а к одному, именно к терпению:

Сталин взял бокал вина

(может быть, стаканчик коньяка),

поднял тост, и мысль его должна

сохраниться на века:

За терпение!..

- Вытерпели вы меня, сказал

вождь народу. И благодарил.

Это молча слушал пьяных зал.

Ничего не говорил.

Только прокричал "Ура!"

Вот каковская была пора.

Такой омерзительной видится им великая пора нашей победы над фашизмом, пьяной оравой изображают они своих спасителей. А на самом деле в тот незабываемый час всенародного торжества Сталин сказал : "Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкость и терпение". Что же касается "прогнал бы", то у него речь шла не вообще, как хочет представить Сарнов, а о той драматической обстановке, "отчаянном положении", что складывались в 1941-м и 1942 годах на фронте. Как уже упоминалось, иные европейские правительства при похожем положении сами бежали: польское - в Румынию, бельгийское и голландское - в Лондон, французское на шестой день сражения в Тур и т.д.

"Тихий Дон" и "Чонкин"

Сарнов, конечно же, поднатужился еще и высмеять художественный вкус Сталина: "плоские, примитивные, школярские представления о природе художественного творчества"... "не очень-то умел отличать Божий дар от яичницы"... Допустим, не отличал, но интересно, а отличал ли классик грузинской литературы Илья Чавчавадзе (1837-1907), который не только в своей газете "Иверия" печатал юношеские стихи Сталина, но и включил их в учебник "Родной язык"("Дэда эна"). А Сарнов, если не в юности, то сейчас что мог бы предложить из своих сочинений для такого учебника русского или еврейского языка? Может быть, одну из главок своей книги, например, "Два столба с перекладиной"? Или - "Если бы победил Троцкий"? Или - "И подивился Тарас бойкой жидовской натуре"? Сталин бесспорно был человеком художественно одаренным. Об этом свидетельствуют не только его юношеские стихи, но и речи. Ну, разве ты-то, ненавистник, способен хотя бы в кругу своей жены и тещи произнести речь, которая, как речь Сталина на ХУ11 съезде, 48 раз прерывалась бы аплодисментами и взрывами хохота. А речь Сталина 3 июля 41 года, слова, которые он там нашел в трагический час истории для обращения к народу, просто не с чем сравнить в мировом ораторском искусстве.