Мануэль Саркисянц - Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ». Страница 62

Make them howl for rest.

Onward, Union Jackshirt

Foreigners you'll whack.

Fight and die for England

And the Union Jack.).

Исполняться же этот «гимн» должен был на мелодию песни «Forward, Christian Soldiers» («Вперед, христианские солдаты» (англ.)) — а вовсе не на мотив песни немецких национал-социалистов «Es zittern die morschen Knochen…» (Трясутся дряхлые кости… (нем.)).

218

С нами в неотразимой мощи шествует душа Англии.

Освальд Мосли

ДЖЕНТЛЬМЕНЫ И ИХ ФАШИСТЫ

Через два года можно было констатировать, что консервативный истеблишмент Англии «ведет себя по-джентльменски, пока сохраняется положение, над которым джентльмены способны сохранять контроль. Убийц <«чернорубашечников» Нэнси Митфорд> всерьез введут в дело, лишь когда джентльмены почувствуют, что ситуация ускользает из их рук. <Пока что> во всяком случае, для джентльменов, целесообразно держать убийц в резерве».[1105] Таким образом, к 1934 г. Британский союз фашистов обрел репутацию политического прибежища для хулиганов и бандитов. Респектабельные сторонники Мосли позже признавали, что не знают, как им избавиться от «этих ужасных простолюдинов», которых им «пришлось использовать для достижения власти» (писала Ребекка Уэст). (В Германии сложилась несколько иная ситуация. В 1928 г. там — как предвидел Август Тальхаймер — у людей, не желавших пачкать собственные руки, возникла потребность в «укротителе львов» (чтобы «укрощать массы свистом хлыста»)).

В результате в Англии не существовало официального покровительства фашистским чернорубашечникам, так как они еще далеко не стали последней надеждой власти справиться с внутриполитической ситуацией. В 1937 г. лейбористы сознавали, что они могут в любой момент могут быть использованы консерваторами как резервная сила для борьбы за истеблишмент, против революции.[1106] Такого же мнения придерживалась и британская служба безопасности («М 15»).[1107] Во всяком случае, доподлинно известно, что джентльмены вроде сэра Арчибальда Синклэра поговаривали о фашистском перевороте.[1108] Несомненно, что движению Освальда Мосли симпатизировало значительное число консерваторов — и в его «Январский клуб» в 1934–1936 гг. вступило около двухсот сторонников этой партии (в том числе лорд

219

Ротермир, лорд Ллойд (* Генри Амброз, первый барон Ллойд (1879–1941).), лорд Иддеслей (** Норткот Генри Стаффорд Лоуренс, третий граф Иддеслей (1901–1970).), посол франкистской Испании, профессор Р. Уилльямс и сэр Чарлз Петри), пусть даже далеко не все из них стали активными членами фашистской партии. Даже крайние антисемиты не отделялись от тори; патриотический экстремизм оставался «в рамках» английской политической системы, поскольку был свойственен британцам. «Мосли потерпел поражение не из-за своих целей, а из-за своих методов», — вспоминал сэр Чарлз Петри в 1950 г.[1109] Мосли не смог пойти дальше из-за британского конформизма, а отнюдь не из-за британского свободолюбия: возглас «хайль» и приветствие поднятой рукой (по-римски) — методы неэффективные в стране, где не принято отличаться от других.

Однако — во всяком случае, в отношении своих целей — британский фашизм больше основывался на автохтонных британских традициях, нежели на континентальном, европейском фашизме межвоенного периода: и эта закономерность была установлена именно английским исследователем Ричардом Терлоу.[1110] Сэр Освальд Мосли совершенно открыто провозглашал лозунг своих фашистов: «Англия превыше всего» («Britain First»).[1111] Для англичан это утверждение звучало как само собой разумеющееся, это был символ веры; и приверженность этому лозунгу отнюдь не означала фашизма… Альфред Розенберг вообще считал, что сэр Освальд не должен был называть свою партию фашистской (в подражание Муссолини)…[1112] С немецкой стороны Эрнст Нольте по праву задавался вопросом: не ведет ли перенесенная в Германию имперская концепция (более Великой Британии) фюрера английских фашистов Мосли к неизбежному требованию силой завоевать себе жизненное пространство?[1113] Поставить такой вопрос — значит ответить на него утвердительно.

Вице-президент британской Имперской фашистской лиги Генри Хэмилтон Бимиш не ошибся, заявив в 1937 г., что «великий фюрер Адольф Гитлер в ближайшие пять лет нападет на Россию».[1114] Объявление этого британского фашиста о предстоящем «броске на Остланд» не слишком противоречило надеждам многих представителей лондонского консервативного истеблишмента. Фашисты лишь выражали эти надежды в гораздо более крайних формах, чем было принято у «тори» старого закала. И те и другие считали, что Россию (которую Гитлер рассматривал как «немецкую Индию» и в этом явно стоял «на позициях тори»[1115]) населяют зверолюди, (Против «звероподобных народов» выступал также проповедник христианско-социального империализма Чарлз Кингсли (1819–1875), а

220

в 1924 г. — судебный уполномоченный в провинции Синд Британской Индии и член Верховного суда Бомбея Беннет Кристиан Хантингтон Калкрафт Кеннеди (1871–1935), известный как «Ал. Картхилл».) Согласно заявлению Бимиша от 1937 г., Гитлер поместит половину населения «Остланда» в зоологический сад, а (оставшуюся) половину — в камеры смерти (lethal chamber)…

В «Британскую имперскую фашистскую лигу», лидер которой высказывал столь благие пожелания, входили также адмирал Дж. Армстронг и граф Глазго (лорд Келберн), которые помогали правительству консерваторов подавить всеобщую стачку 1926 г.[1116] В Большом совете британских фашистов — еще со времен его создания (1923) — преобладали отставные ветераны-военные (не в последнюю очередь из колоний).[1117] Сам Мосли представлял символы английского фашизма как нечто соответствующее «старым добрым британским традициям», а не как подражание фашистам континентальной Европы.[1118] (Действительно, подражателями была как раз другая сторона — и это даже слишком очевидно.) Насколько прав был «leader» английских фашистов в своем тезисе об автохтонной преемственности, подтверждает и современный историк английского фашизма Ричард Терлоу,[1119] говорящий о «фашизме, глубоко уходящем корнями в британскую национальную традицию, которая… интегрировала империалистические и расистские установки». (Из основанного на большом количестве документов заявления Терлоу о том, что «язык и аргументация неофашистов не были чужды сердцу британского консервативного истеблишмента даже в конце 1960-х годов», можно сделать и более далеко идущие выводы.[1120]) Во всяком случае, и в 1939 г. — после того как Невилл Чемберлен (сильно разочаровавшийся в Гитлере) объявил войну Третьему рейху — Британский союз фашистов не был запрещен. А когда — в самый безуспешный для Англии период войны — Мосли все-таки пришлось интернировать, ему предоставили для заключения квартиру из четырех комнат с обслуживающим персоналом (при условии, что он сам будет содержать себя), за здоровьем сэра Освальда Мосли следил личный врач короля. Таким образом, семья Мосли содержалась под арестом в гораздо лучших условиях, чем беженцы из нацистской Германии, включая и немецких антифашистов.

Британское правительство Чемберлена — с полным правом — видело в Британском союзе фашистов «патриотичную форму <английского> самовыражения».[1121] Ричард Терлоу подчеркивал, что большинство фашистов — включая фюрера, сэра Освальда Мосли — было «английскими патриотами»…[1122] Таким образом, даже оксфордский истеблишмент Англии продолжает считать первым критери

221

ем оценки своих фашистов их имперский патриотизм — а отнюдь не отношение фашистов к демократии.

Верховенство патриотизма над демократией вовсе не было особенностью взглядов сэра Освальда Мосли и его фашистов — этот приоритет был чем-то самим собой разумеющимся для всех англичан. А если фашизм Мосли декларировал намерение «содействовать делу Британской империи любыми… средствами»,[1123] это лишь придавало ему респектабельность (тем более что отцы-основатели фашизма были не озлобленными мелкими буржуа, а настоящими аристократами). Мосли сам вновь и вновь напоминал, что его цели в конечном счете являются частью английской традиции, и что как фашист он стремится к еще более британским целям, чем старейшие движения Англии.[1124] Мосли заявлял, что он является «отпрыском тысячелетней связи британской крови с британской почвой». Биограф сэра Освальда, Дреннан, называл своего лидера «таким английским» и считал его «воплощением английской истории»; влияние же, которое имел Мосли, казалось ему проявлением скрытого импульса фашизма, присущего Англии.[1125]