Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани) Страница 63

Вообще 40–летие Октябрьской революции Краснодар отмечал традиционной праздничной демонстрацией. Их было много за прошедшие годы. Официоз переплетался в них с чертами народного праздника, а атрибутика прекрасно иллюстрировала историю города: как менялся он и как менялось время.

В ноябре 1957–го фасады зданий на Красной улице были оформлены портретами К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И.Ленина, а также Н. С. Хрущева, К. Е.Ворошилова, Н. А.Булганина и других руководителей партии и правительства. Повсюду красные флаги, алые полотнища лозунгов. Среди них «Миру — мир!», «Слава КПСС!» и свой, местный, особо любимый Полянским призыв: «Обгоним Айову!»

Масса цветов, неумолкающие оркестры (особенно часто звучал «Марш энтузиастов») поддерживали атмосферу праздника, который в официальной трактовке представлялся как «яркая демонстрация любви и преданности трудящихся коммунистической партии и родному Советскому правительству», но фактически был шире своих идеологических рамок.

8

И все‑таки, не был ли Дмитрий Степанович, судя по его заражающей других увлеченности хозяйственными делами, только директором (пусть даже генеральным) большого экономического региона? Ответ на этот вопрос дала сама жизнь.

События, развернувшиеся в высшем эшелоне власти страны, внезапно вырвали Полянского из мирной «битвы» за урожай, надои и привесы в крае и вывели на орбиту «большой политики», что и следовало ожидать, учитывая его недюжинные организаторские способности.

…18 июня 1957 года на заседании Президиума ЦК КПСС Г. М. Маленков внес предложение сместить Н. С. Хрущева с поста Первого секретаря ЦК партии. Он был поддержан группой членов Президиума, бывших соратников Сталина. Мнения разделились, заседание продолжалось 19, 20, 21 июня, и события развивались неблагоприятно для Н. С. Хрущева.

Читателю, видимо, небезынтересно будет знать о некоторых ситуациях, не раз складывающихся вокруг фигуры Н. С. Хрущева, который не понаслышке знал Кубань и оказывал практическое влияние на её социально — экономическое развитие.

Вот какую изобилующую множеством неожиданных деталей зарисовку одной ситуации приводит известный историк и публицист Рой Медведев:

«…18 июня 1957 года в Кремле собрался Президиум ЦК КПСС. Это заседание было необычным, оно продолжалось три дня. Кремль был взят под усиленную охрану. Члены Президиума лишь поздно ночью могли отдохнуть, чтобы утром снова вернуться в комнату для заседаний. Не присутствовал только Ф. Р. Козлов. На 23 июня было намечено торжественное празднование 250–летия Ленинграда. В город на Неве приезжали делегации из других городов страны, многие из них возглавлялись секретарями обкомов. Ждали и Н. С. Хрущева во главе правительственной делегации. Но Хрущеву было не до юбилеев.

На заседании Президиума ЦК Молотов и Маленков неожиданно поставили вопрос о смещении Хрущева. Враждовавшие друт с другом оппоненты Хрущева на этот раз объединились и, соблюдая строгую конспирацию, обсудили вопрос о его отстранении. В основном Хрущева обвиняли в экономическом волюнтаризме, в самочинных и необдуманных действиях. Многие из этих обвинений были несомненно справедливы. Но главное обвинение, которое не высказывалось полностью, но которое являлось наиболее важным для противников Хрущева, состояло в том, что он якобы зашел слишком далеко в разоблачениях Сталина, что он подорвал авторитет КПСС в международном коммунистическом движении и авторитет всего коммунистического движения. Таким образом, речь шла о пересмотре решений XX съезда КПСС. Противники Хрущева, рассчитывая на успех, обсудили заранее и судьбу самого Хрущева. В случае признания им своих ошибок и согласия на отставку предусматривалось понижение его в должности, например, до уровня министра сельского хозяйства СССР. В иных случаях не исключалась возможность ареста Хрущева. Он был еще очень популярен не только среди населения, чем можно было и пренебречь, но и среди большинства членов ЦК КПСС. Поэтому оставлять его на свободе казалось опасным. На пост Первого секретаря ЦК КПСС предполагалось избрать В. М. Молотова.

Н. С. Хрущев, однако, решительно отверг все обвинения, ссылаясь на достигнутые экономические успехи и на существенные достижения во внешней политике…»

Первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Д. С. Полянский в это время был в Москве, и ему, как и другим членам ЦК, пришлось решать очень непростую пробле му. Нетрудно себе представить, что ждало выступавших против группы Молотова — Маленкова — Кагановича в случае её победы. И все же выбор был сделан. 53 члена ЦК, находившиеся в столице, провели совещание. Председательствовал Н. Г. Игнатов (бывший руководитель Краснодарской краевой парторганизации), секретарем выдвинули Д. С. Полянского. После обсуждения был выработан текст заявления Президиума ЦК. Чуть позже Дмитрий Степанович — один из авторов — довел его до сведения краевого партактива: «Нам, членам ЦК КПСС, стало известно, что Президиум ЦК непрерывно заседает, нам также известно, что Вами обсуждается вопрос о руководстве Президиума и Секретариата.

Нельзя скрывать от членов Пленума ЦК такие важные для всей нашей партии вопросы.

В связи с этим, мы, члены ЦК КПСС, просим срочно созвать Пленум ЦК и вынести этот вопрос на его обсуждение.

Мы, члены ЦК, не можем стоять в стороне от вопросов руководства нашей партией».

Инициативная группа вела переговоры с Президиумом, в Москву прибывали новые члены Центрального партийного органа. Д. С.Полянский встречался со многими из них, формируя коллективную позицию противодействия внутрипартийному перевороту. Под нажимом здоровых сил 22 июня пленум был созван. Полянскому довелось выступить и здесь. Он посдержал Хрущева. С тех же позиций вели речь и другие ораторы. Заговор был сорван.

В Краснодаре вскоре после этого состоялся краевой партактив. Дмитрий Степанович сделал доклад, отражавший линию руководящего органа КПСС и собственное мнение. Он резко критиковал оппозицию за выступление против плана освоения целинных земель, расширения прав местного самоуправления, отмены индивидуальных натурпоставок жителями села (налог этот подрывал производительные силы деревни).

«Надо сказать, — подчеркивал Д. С. Полянский, — что в основе принципа этой группы и примкнувших к ней отдельных товарищей лежат старые взгляды на жизнь, на методы работы. Маленков, Каганович, Молотов сопротивлялись всему новому, всему прогрессивному, хотели вернуться к неправильным методам руководства, к методам репрессий, интриг, шантажа и провокации».

Однако оппозиция не только вела линию на восстановление этого режима, но и обратила внимание на реальные просчеты руководства страны: выдвижение нереального лозунга

«в кратчайшие сроки перегнать ведущие западные страны по производству продукции на душу населения», неудачные резкие выступления Н. С. Хрущева перед творческой интеллигенцией. Но прислушаться к этому не сочли нужным. То ли в пылу борьбы, то ли очень уж неискренне звучали слова о терпимости к творчеству в устах тех, кто громил «гнилую интеллигенцию» в 30–40–х и не только словами. Да и лозунг «Догнать и перегнать» отнюдь не смущал Молотова — Маленкова — Кагановича во второй половине 30–х.

Так или иначе, но Полянский и по этим вопросам выступил против оппозиции, а по второму непосредственно «схлестнулся» с Кагановичем. Весь зал и на Пленуме ЦК, и на краевом партактиве неоднократно аплодировал Полянскому.

История рассудила несколько иначе, но… И все‑таки но. Как же оценить то задиристое соревнование Кубани с американским штатом Айова, которое всей душой поддерживал Полянский? С одной стороны, лозунг оказался нереализованным. С другой — он стимулировал стремление овладеть передовым технологическим и организационным опытом, своим и «чужим», нацеливал на международные контакты и в этом смысле дал положительные результаты.

Кстати, вопрос об опыте и новинках был поисгине «коньком» Полянского. Его коллеги вспоминают, что очень часто от него можно было слышать: «Был там‑то. Видел…!» И примерял, можно ли использовать у себя. Причем спектр вопросов был очень широк: от мелких иногда штрихов быта (как, скажем, в Албании крестьяне сажают сады у дома) до крупных технико — экономических проблем. В бытность Полянского на Кубани за второе полугодие пятьдесят седьмого только в «Правде» и только в ее «передовицах» край отмечали по развитию и использованию передового опыта девять раз. И еще маленький, но характерный штрих. В тот период существовала традиция, по которой секретарям крайкома в «Правде» на второй странице предоставлялась возможность выступить с большой, как говорят журналисты, «подвальной» статьей. Так вот, Полянский был едва ли не единственным среди коллег, кто получал право на «подвал» дважды за год. И оиять‑таки по вопросам сельскохозяйственных новаций. А они были не пустыми. Пятьдесят седьмой нередко вспоминают в крае как год полных прилавков и недорогого рынка. Правда, Полянский «удостоился» при этом критики с высоких трибун и в прессе за «местничество».