Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №5 (2002) Страница 63

Как видно, мы привыкли к злу,

К смертям, к войне, как к ремеслу.

*   *   *

Как там наш десантный взвод?

Он тропами идет,

Обходя вокруг “зеленку”,

Он идет цепочкой тонкой,

Углубляется в равнины,

Протекает сквозь теснины.

На засаду б не нарваться,

Проскользнуть и постараться

Без стрельбы весь путь пройти

И противника найти.

Ну, а дальше? Дальше бой —

Тут умей владеть собой.

*   *   *

Сегодня мне вручил медаль

Какой-то важный генерал.

А Коле орден он вручил,

Медаль тот раньше получил.

Обмыть медаль — таков закон,

Но где достанешь самогон?

Однако спас нас капитан —

Бутылку вынес и стакан,

Налил нам водочки на всех

И поднял чарку: “За успех!”

Мы пили каждый по глотку,

Мы пили водку, а тоску

Залить мы просто не сумели

И души наши — не согрели...

                                                     Ю. А. Безуглов

                                                                                 Крым

От редакции.   В этих  отрывках из поэмы — боль  утраты,  тоска  по дому. В канун Праздника Победы мы предоставили слово участнику Великой Войны. Тем более что Юрий Александрович Безуглов, как мы поняли из его письма, ведет активную работу в Крыму, а значит, в известном смысле, он и сегодня на передовой.

С Праздником Победы, дорогие читатели! Ваши письма, ваша поддержка, горячность, неравнодушие к судьбе страны позволяют надеяться, что, несмотря на трагизм ситуации, описанной вами, мы преодолеем нынешний развал, и будет еще у нас праздник, будет наша Победа.

"Помоги нам, немощным!" (Наш современник N5 2002)

“Помоги нам, немощным!”

Бодрствование

Здравствуйте, уважаемая редакция!

Читаю ваш журнал 4 года, беру его в библиотеках и знаю, насколько он пользуется спросом и насколько его “зажимают”. Среди библиотечных работников довольно много встречается лиц семитской наружности, и когда спрашиваешь журнал “Москва” или “Наш современник”, они отвечают, что библиотека их не выписывает, так как не пользуются спросом, и тут же предлагают журналы “Знамя”, “Звезда”, “Нева”.

Я считаю, что ваш журнал учит разбираться во многих ныне запутанных вещах, вселяя надежду, что есть еще силы, действительно озабоченные судьбой страны и народа, и, главное, будит национальное самосознание, то, чего более всего нам, русским, сейчас не хватает. Особенно нравятся статьи С. Кара-Мурзы, Казинцева, Бородая и рубрика “Слово читателя”.

В 10-м номере в статье Г. Немченко рассказывается о Юрии Соколове, ведущем курса “по отвыканию от алкоголя и табакокурения” в клубе “Оптималист”. Реклама у них поставлена широко, но и немудрено, ведь за свои курсы они дерут денег не меньше, чем за кодирование от пьянки, то есть дело трезвления поставлено на финансовую основу.

О другом последователе Г. А. Шитко, Владимире Михайлове, известно только в немногочисленных кругах православных людей. В школе трезвления Михайлова люди рассчитываются не своими нелегко заработанными деньгами, а своей благодарностью. Так же бесплатно начинал дело трезвления и Г. А. Шитко. Наш клуб “Бодрствование” благословил в 1993 году приснопамятный митрополит Иоанн, а первым священ­ником, окормлявшим его и благословлявшим принятие обета трезвости, был о. Александр Захаров, о котором в 9-м номере вашего журнала упоминает Григорьев в рубрике “Слово читателя”: о. Александр один из немногих священников-трезвенников, который встал на борьбу за народную трезвость. Из-за этой борьбы его лишили места настоятеля в храме, который он поднимал из запустения, теперь его лишили места настоятеля в церкви при детском доме. Но мы хорошо помним, как многие поражения России оборачивались к ее славе! Жив Господь!

Посылаю Вам свою статью, напечатанную в наших “Листках трезвости”, об о. Александре Захарове.

С уважением

Ю. Н. Кладиков,

г. Санкт-Петербург

К КОМУ НАМ ИДТИ

В наших первых “ЛИСТКАХ ТРЕЗВОСТИ” были напечатаны материалы, рассказывающие о священнике Александре Васильевиче РОЖДЕСТВЕНСКОМ, который в конце XIX  — начале XX века был глубоко почитаемым русским народом подвижником дела трезвления.

Есть среди добрых пастырей Санкт-Петербурга подобные ему подвижники и сегодня. Об одном из них — священнике Александре ЗАХАРОВЕ — мне и хотелось бы рассказать.

Настоятель Храма Богоявления на Гутуевском острове священник Александр ЗАХАРОВ каждую среду шестой год подряд читает акафист перед чудотворной иконой “Неупиваемая Чаша”. И сколько уже заблудших душ нашло здесь своего пастыря!

Многие из них приняли обет трезвости и стали прихожанами Церкви. А сколько матерей, жен и сестер утерли свои горькие слезы, обретя после этих молитв пропавших было своих защитников и кормильцев! Сколько заблудших, измученных бесом пьянства и больных, которых Господь приводил сюда, выходили из Храма уже другими людьми! Хотя внешне все оставалось как будто прежним: имя, город, дорога к дому. Но в душе вдруг оживало что-то доселе неведомое, но такое важное и родное — то, что зовется Надеждой, — и возвращались утерянные силы, и тихая радость обнимала сердце.

У отца Александра принимали обет трезвости многие члены православного клуба “Бодрствование” и братчики православного Братства во имя святого мученика Вонифатия, председателем которого является батюшка. Стал он и первым настоятелем родившейся в стенах завода АТИ, что на Цветочной, 16, церкви “Неупиваемая Чаша”.

Неисповедимы пути Господни, по которым Бог приводит к себе человека. Но путь этот сокращается, если человек идет навстречу.

У юного Александра Захарова дорога эта началась с самостоятельного, глубокого изучения истории России. Для его пытливого, ищущего ума знамена­тельным открытием стало то, что вся история нашей Родины оказалась нераздельно связанной с историей Русской Православной Церкви. Именно здесь и были найдены ответы на мучившие его вопросы: кто я? зачем я? куда иду?

 Работая после армии в строительной организации бульдозеристом, живя проблемами своего времени, он был, наверное, более озабочен вопросом “зачем жить?”, а не “как жить?”. Его ум и поэтическую натуру занимали поиски смысла и цели жизни, которые и привели его к Богу. В стихах того времени он писал:

“Сыт, не бит, одет с иголочки,

И трудом себя не рву,

Но сдается мне, что сволочью

В этом мире я живу”.

“Не там мне страшно, где опасно, —

Мне страшно жизнь прожить напрасно”.

24-х лет от роду Александр Захаров принял пред Богом обет трезвости. Видимо, в это время и проросли в мятущейся душе ростки заложенного православными предками семени Веры. А расцвели они тогда, когда он принял решение поступить в Духовную семинарию. Было это в 1990 году. Уже через год — рукоположение во диакона, а спустя еще год митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, приснопамятный Иоанн (Снычев) рукоположил отца Александра во священники.

Путь Богослужения начался с того, что духовное чадо владыки Иоанна, о. Александр, стал настоятелем разоренного Храма Богоявления на Гутуевском острове.

16 мая 1999 года в этом Храме состоялся знаменательный престольный праздник — исполнилось ровно сто лет, как этот Храм был освящен, причем участвовал в освящении и святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Много выстрадал за прошедший век наш Храм. Перенес гонения на служителей и мирян, блокаду и попадание бомбы, несколько пожаров, — пока не вознесся над куполом Крест.

Трудно и долго восстанавливается былое великолепие. Только весной 1999 года были сняты тяжелые бетонные перекрытия, закрывавшие под сводами купола Лик Спасителя, обращенный к молящимся. Потихоньку начинает восстанавли­ваться былая роспись. Но от строительных лесов еще не освободились своды и стены, они — еще в выбоинах и ссадинах, местами закрытых иконами.

Эти израненные стены сродни таким же израненным душам многих прихожан. Страшный символ времени — разоренный Храм и — подобное ему сердце человеческое. Но при всем своем внешнем неустройстве Церковь давно живет полнокровной внутренней жизнью. И Благодать Божья не только возрождает наши души, но и чудесным образом восстанавливает фрески, обновляет иконы.

Впервые это случилось в ночь с 13 на 14 марта 1998 года, накануне дня памяти о явлении России образа Богоматери “Державная”. Еще не остывшая молитва прошедшей службы наполняла необычно пустынное пространство Храма. В воздухе ощущалось присутствие чего-то всеобъемлющего, торжественно ожидаемого. В темной ночной глубине с иконы Рождества Христова простирал руку и приветствовал мир родившийся Богомладенец. Выщербленные стены Храма сделались пещерой для рожденного Девой Марией, огоньки лампадок — звездочками, трепетное пламя свечей приносило ветерок Вифлеема.