Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 5 Страница 7

Главными в Авесте считаются три части:

1. Ясна (буквально богослужение, жертвоприношение) — гимны и молитвы, разделённые на 72 главы. Ядром Ясны являются 17 Гат — стихотворения гимнов, согласно преданиям, созданных Заратуштрой и его учениками, и примыкающие к ним семь глав, наиболее древние и близкие по языку к Гатам. Учёные читают, что, судя по архаическому языку этих текстов, Гаты действительно могут быть датированы рубежом II–I тысячелетий до н. э.). В остальных главах Ясны было собрано всё то, что старые «жрецы» ещё помнили из древних молитвенных текстов, произносившихся из века в век во время повторяющихся ритуалов. При этом надо учитывать, что к моменту записи Авесты культы зороастризма много раз преследовались и их спасали, скрываясь от властей в «подполье» и эмиграцию.

2. Яшты (буквально почитания, восхваления) — это 22 гимна в честь низших божеств зороастрийского пантеона.

3. Видевдат (буквально закон против демонов) — позднейшая компиляция различных сказаний, ритуальных текстов и молитв. Это единственный целиком сохранившийся ритуально-культовый сборник из двадцати одной книги Авесты, существовавшей при Сасанидах (III–VII вв. н. э.). Эта книга более позднего происхождения, чем многие разделы Ясны и Яштов, и отражает более поздний период развития зороастризма и зороастрийской догматики. Видевдат — это прежде всего свод законов о ритуальной чистоте, о дозволенном и запретном, о правилах религиозного очищения в случае соприкосновения с трупом, соблюдении особой заботы об огне и других стихиях, о разрешении врачевать больных лекарям только тогда, когда последние достигают определённой степени искусства в этом роде деятельности, о необходимости проявления заботы о собаках и полезных животных, о правилах земледелия и т. д. Вместе с тем Видевдат включает сюжеты древнеиранской мифологии, космологические и географические представления зороастрийцев.

.

К Авесте примыкают Зенд — её толкование, записанное авестийским алфавитом на пехлевийском языке (более молодом иранском языке, среднеперсидском) и Бундеге— — изложение истории мироздания и пророчеств. Помимо 17 Гат Заратуштры и примыкающей к ним по времени и языку «Ясны семи глав» («7 глав богослужения Ясны» — наиболее близкая к Гатам по языку и по времени происхождения часть Ясны), остальную часть свода (включая большую часть Ясны) в науке называют Младшей Авестой. Так называемая Малая (Младшая) Авеста — сборник архаических молитв и законов. На европейские языки Авесту начали переводить только с конца XVIII века.

Для изучения истоков зороастризма наибольшее значение имеет часть Авесты, которая называется Ясна, особенно Гаты, которые считаются произведением самого Заратуштры. Но религиозная система зороастризма сложилась на базе всей Авесты (собрания преданий, ритуалов и культов, описания мистерий) которые стали основой религиозных культов первого древнего государства Ирана времён зороастризма.

Религиозная система зороастризма складывалась на протяжении почти тысячелетия, претерпевая кардинальные изменения. Известный нам зороастризм стал государственной религией сасанидского Ирана лишь в III веке н. э. Однако основные культы зороастризма после Виштаспы укрепились ещё в империи Ахеменидов (550–330 гг. до н. э.) — то есть через сравнительно небольшое время после проповедей Заратуштры (историю становления зороастрийской веры мы рассмотрим позже).

Сперва попробуем осмыслить роль самого Заратуштры. Как мы уже знаем, Заратуштра был жрецом, прошедшим все необходимые процедуры инициации и обучения в детско-юношеском возрасте. Уровень развития «жреческих» каст кочевых индоиранских племён рубежа II–I тысячелетий до н. э., как можно понять по описаниям ритуальной стороны — мало чем отличался от позднего шаманизма. Следовательно, племенные жрецы-шаманы ограничивали свою деятельность интересами племени, благосостоянием людей, защитой его от врагов и пр. с помощью известной им племенной эгрегориальной магии. В то же время, на рубеже тысячелетий уже сложилась устойчивая общая религиозно-ритуальная картина для множества племён индоиранского конгломерата, которая обеспечивала некоторую эгрегориальную общность всех входящих в конгломерат племён. Эта эгрегориальная общность в жизни находила своё выражение в общности основных ритуалов и олицетворялась единством основных божеств пантеона для всех племён (при сохранявшихся отличиях на местном уровне).

То есть, кочевое общество, представленное конгломератом разных племён и родов духовно-бессознательно (в общей алгоритмике эгрегоров) вошло в такой этап развития, когда оно было в принципе готово к образованию объединений — более крупных, чем племя. Процесс концентрации управления объективный, также как и процесс укрупнения социальных образований. Этот процесс запущен Свыше как нормальный для развития людей нашей цивилизации. Накопление идентичной информации во множестве племенных эгрегоров (следствие поступательного развития людей) благодаря в общем-то одинаковым темпам развития племён всего конгломерата, взаимодействию племён — что в результате проявилось в общности племенных пантеонов богов — должно было когда-то обеспечить переход в следующую стадию укрупнения социальных ни— на государственно-цивилизационный уровень. Внешним признаком готовности общих для племён основных эгрегоров (общеплеменного духовного наследия) к такому укрупнению явилась общность основных богов пантеона и выделение из них главных и второстепенных — как предварительный этап для возможного перехода к монотеизму.

В общем, эгрегориальный «заказ» на объединение племён к началу I тысячелетия сложился в среде иранского конгломерата кочевников[40] и ощущался на уровне некоторых жреческих племенных каст как вопрос «жизни или смерти». На социальном уровне тупиковость дальнейшего раздельного существования разрозненных племён и даже их ограниченных союзов выразилась в обостряющейся вражде как между самими племенами, так в непрекращающихся жестоких набегах кочевников на оседлые социальные образования этих территорий. Продолжение и усугубление взаимной вражды и набегов могло вылиться в затяжную войну «всех против всех» с истреблением большой части как кочевников, так и оседлого населения. Естественно, что решить проблему концентрации власти можно было лишь с помощью унификации и модернизации религиозной системы большинства племён на базе существующих верований. А сделать это мог лишь жрец (либо каста жрецов), полностью поднявшейся над своекорыстными интересами родов и племён, который всерьёз задумался бы не только о будущем, но и о смысле жизни, о бессмысленности вражды, о способе жить иначе, а значит и о высшей справедливости.

Владея навыками шамана-жреца, Заратуштра, по-видимому, с детства практиковался в эгрегориальных мистериях (в трансовых состояниях входил в эгрегоры рода-племени и выше)[41] — но он работал не столько на племенную толпу, сколько для собственного познания мира. Так он, постепенно умножал свои жреческие знания, а многие детские и юношеские ощущения становились для него истиной, которую он сверял с эгрегориальной информацией, раскодируя последнюю после транса, и впоследствии проверяя жизнью.

При одном из таких занятий, как гласит легенда, ему явился «Добрый Дух», ставший для него источником «откровений». Можно предположить, что Заратуштра продрался через иерархию родоплеменных эгрегоров (назовём их так) в некий надплеменной (общеплеменной) эгрегор высокого порядка — который сложился в результате многовекового взаимодействия разных племенных эгрегоров в «поисках будущего устройства», «смысла жизни» и т. п. То есть он попал в эгрегор, образовавшийся в результате экстраполяции в основном бессознательной мыследеятельности людей (в первую очередь жрецов, которые по «должности» занимались прогнозированием будущего), где в образах уже сложилась ситуация, близкая к получению многих ответов на интересующие его вопросы[42] в системе кодирования соответствующей культуры региона (но местечковые жрецы туда не могли попасть: их устремления были слишком мелкие). Мало того, из этого «надплеменного» эгрегора, скорее всего, было не так трудно попасть и выше — в те области духовной культуры человечества, где содержится информация о Мироздании вообще, когда-то предоставленная Богом людям (по их нравственным запросам). Ведь Бог не препятствует никому в доступе к этой обработанной самими же людьми информации, но предоставляет доступ туда лишь по нравственности. Нравственность Заратуштры была, как можно понять, гораздо благонравнее, чем у племенных жрецов — поэтому он и смог попасть туда, куда он и попал. Из чего впоследствии сложился зороастризм.